ПОЛИТИЧЕСКАЯ САТИРА И ЮМОР

[КУКЛОВОД]

Письмо Путину.

Владимир Владимирович, наконец-то я получил ответ на письма к вам. Вечером меня выловила милиция в густом потоке машин на Кутузовском (и как это они разглядели мой задрызганный номер?). Ко мне сел лейтенант, велел ехать в отделение.
     — За что, товарищ начальник?
     — Ваша машина в розыске.
     — Почему?
     — Это вы должны знать. Не догадываетесь?
     Я стал догадываться. Мысленно я догадывался, а словесно тем временем убеждал лейтенанта сжалиться. Он задумался. Видя его колебания, я спросил, сколько примерно будет стоить душевная доброта. Тогда мне велели пересесть в милицейскую машину.
     В машине они посовещались и сказали, что случай сложный, что меня “пробили по базе” и теперь в их компьютере (у одного на коленях светился отличный компьютер) зафиксировано, что они меня нашли. И как же они потом объяснят, если отпустят? Потом один вышел и звонил кому-то по телефону. Вернулся, тяжело вздохнул:
     — Триста долларов.
     Когда он сказал “триста”, я обрадовался. А когда он добавил “долларов”…
     Доставили в отделение. Оказалось, Владимир Владимирович, что “Хонду” у меня отнимают по требованию вашего Управления делами.
     Вы на днях в Кремле дарили японские машины олимпийским медалистам. Может, думаю, одной не хватило? Но тут же себя одернул: не станет Президент России дарить чужую подержанную машину. Дарить чужую станет (ведь за “Лексусы” и “Тойоты”, которые вы подарили, заплатили не вы), а подержанную — нет, неприлично.
     Потом оказалось, что машину у меня отняли за долги. Якобы я годами не вносил квартплату. Как вы понимаете, это вранье.
     Меня с женой и ребенком два года назад действительно выселили из квартиры (она, к несчастью, была в доме, принадлежащем Управлению вашими делами). Принесли бумагу: “Срочно освободите помещение, так как оно уже выписано другому человеку” (могущественному чиновнику). Я не послушался, тогда они без предупреждения отключили воду, телефон, электричество и отопление. В декабре! А у ребенка ангина.
     (Про выселение я как-нибудь вам отдельно напишу — обхохочетесь. Первый заместитель управляющего вашими делами дал нашей семье билеты в Кремль на елку, на то единственное представление, где будете вы лично, и сладким голосом предупредил: “Только обязательно пойдите, а то если рядом с президентом будут пустые места, меня накажут”.
     На елку мы сдуру поехали. Хотелось дать чуть-чуть радости ребенку, запуганному угрозами, замученному жизнью в темноте и холоде.
     А в Кремле тепло! А в Кремле светло! Мы сидели рядом с вами, вы детям улыбались, а мы на вас любовались. А в это время сотрудники вашего Управления делами взломали дверь нашей квартиры, сменили замок, чтобы, вернувшись с Кремлевской елки, мы уже домой не вошли.)
    Отключать воду и отопление, выселять без решения суда — это уголовное преступление, Владимир Владимирович, вы как юрист, надеюсь, это знаете. Но прокуратура уголовного дела не возбудила, хоть мы и настаивали.
     Что делать? Возмущаться по “Свободе” и “Эху” было совестно. Писать в газете? А о чем? Ну выселили, но ведь не убили, не посадили. Не хотелось превращать частное дело в митинг.
     Вероятно, ваши служащие-негодяи решили, что мое молчание объясняется страхом. Тогда (через девять месяцев после выселения) они подали в суд иск, будто бы я годами не платил за квартиру. Изготовили фальшивые документы, обучили лжесвидетелей. Суд во всем пошел им навстречу, вынес постановление об аресте моего имущества за долги. И вот в пробке вечером меня “случайно” нашли, прижали…
     А все-таки приятно думать, что всего за триста долларов менты готовы послать (не скажу, куда) всю вашу шпану.
* * *
     …На следующий день я, как было приказано, позвонил судебным приставам, которые объявили мою машину в розыск по просьбе Управления вашими делами:
     — У меня машину забрали, хотя законного судебного решения еще нет. Говорят, вы можете разрешить, чтобы я пока на ней ездил.
     — Посмотрим на ваше поведение.
     — У меня хорошее поведение. Вы скажите, как с машиной будет?
     — Как договоримся.
     Владимир Владимирович, я понимаю, что в кремлёвском журнале у меня по поведению двойка. Даже многим читателям эти наивные “письма президенту” кажутся непростительной дерзостью. (Некоторые думают, будто писать вам такие письма опасно для жизни. Что-то, значит, такое витает в воздухе.)
     …Приехали мы с редакционным адвокатом в милицию, где во дворе стояла арестованная и опечатанная “Хонда”, а на крыльце — пристав.
     — Ну что? Арестовать или дать покататься?
     — Дайте покататься.
     — Я вам прямо скажу: двести баксов.
     Мы, Владимир Владимирович, оторопели. Пристав был спокойный, веселый, его не смущало, что нас двое; он не брал никого за локоток, не отводил за уголок, не понижал голос.
     Адвокат тихо спрашивает: “У тебя сколько есть?” “Три тысячи рублей”, — отвечаю. “И у меня полторы. За четыре с половиной, наверное, отдаст”.
     Нас, Владимир Владимирович, поразила не сумма, а именно открытость и громкость требования. Как это получается, что преступник требует взятку не таясь, а мы шепчемся?
     И тут нам пришло в голову, что пора помочь вам в борьбе с коррупцией. И вы, и министр внутренних дел, и Генеральный прокурор, помнится, призывали: мол, если граждане не будут бороться с отвратительными явлениями, то милиция и прочие органы бессильны.
Адвокат для виду пошел торговаться с приставом, а я стал звонить в МВД, прямо в министерство, на Житную.
     — С меня в милиции взятку вымогают. Что мне делать?
     — Вы должны приехать к нам, написать заявление.
     — Но ведь он же уйдет, избавится от денег.
     — Ничем не можем вам помочь.
     — Девушка, а с кем я разговариваю?
     — Это неважно.
     Она права, Владимир Владимирович, это неважно. Будь на ее месте другая — сказала бы то же самое.
     Что же делать? Не скажешь же приставу: вы тут подождите, пока я съезжу куда надо и вернусь с группой захвата. И сколько времени пройдет, пока заявление примут, зарегистрируют, найдут людей (“Вам русским языком говорят: все на обеде!”).
     Тогда я в коридоре этой милиции остановил симпатичного молодого человека в штатском:
     — Вы сотрудник?
     — Да, я оперуполномоченный.
     — У меня тут пристав взятку вымогает, давайте его возьмем с поличным.
     Опер огорчился, нахмурился:
     — А он — что, вызывает у вас личную неприязнь? У вас к нему какие-то счеты?
     — Нет. Но это же преступление.
     — Да? М-м-м, подождите здесь. Только никуда не уходите. Вот тут и стойте.
     Пока я “тут стоял”, они сбегали и предупредили пристава. Когда я вернулся к нему, он сидел задумавшись. Ничего не говорил, ничего не писал, на меня не смотрел. А потом вдруг поднял голову и улыбнулся:
     — Я насчет этого самого пошутил. Вы найдите своего адвоката, скажите ему, что я пошутил. Только тихонько, чтобы никто не слышал.
     (Адвокат в это время тоже бегал по отделению, искал какого-нибудь офицера, который знает, что взятка — это преступление.)
* * *
     Друг от друга они не скрывают — это ясно. А от жён, от детей, от пап и мам? Если они и от детей не скрывают — это конец.
     Все удивляются: как это так — благосостояние растет, а население вымирает со страшной скоростью? Есть, значит, что-то, чего власть и статистика не могут понять.
     Жизнь загажена, как подмосковные леса.
     ...Как нарочно, в пятницу выступил ваш министр юстиции: “В местах лишения свободы смертность за год возросла на 12%, а число должностных преступлений — вдвое”. Эти данные разойдутся по разным отчетам. Число смертей — в демографию. Число преступлений — в другую графу. Но эти числа связаны.
     Должностные преступления — это преступления охраны, а не зэков. 12% — это тысячи людей, убитых кусочками вертикали.
     Симпатичный, наивный опер был искренне изумлен: “Что этот пристав вам сделал?” Такой опер — важнейшая деталь вашей вертикали. Он не воспринимает взятку как преступление, он ее воспринимает как норму. И когда ему говорят: “Давай поймаем взяточника”, он спрашивает: “За что?”
Плати и проезжай. Так проехали террористы на Дубровку и в Беслан, так шахидки прошли в самолеты. Это всем известно.
     Нет преступления, нет взятки, есть цена вопроса.
     Эту цену (в долларах) получает кусок вертикали, а платим мы (жизнью, унижениями…)
     Пристав этим ментам — свой брат. И они по-братски (бесплатно) его выручили.
     Есть система, которая умеет различать самолеты “свой—чужой”. Это система вашей вертикали. Кто встроился — свой (даже если преступник). Кто мешает — чужой и подлежит уничтожению, даже если не виноват.
     Владимир Владимирович, вы много раз говорили о борьбе с коррупцией, даже провозгласили диктатуру закона. Но в Евангелии написано, что надо судить не по словам, а по делам.
     Дело, которым вы прославились, еще не забыто. Когда Собчака собирались арестовать (квартиры? бриллианты?), вы были шефом ФСБ. Вы дали Собчаку самолет, открыли границу… Считается, что вы это сделали по дружбе, а не потому, что будто бы опасались, что арестованный Собчак расскажет нечто, касающееся вас лично. Он умер, не успев ответить на такие вопросы.
     Система выбросила всех, кто считал, что преступление — достаточная причина для наказания.
     Теперь причина для наказания — личная неприязнь, личные счеты. А барская любовь обеспечивает даже дураку и вору немыслимую карьеру и богатство.
     …Пишу вам эти банальные, простые, всем известные и надоевшие истины (но все же истины) и вижу, как вы, читая, поднимаете глаза на холуёв и спрашиваете: “Может, у этого журналиста ко мне личная неприязнь?”
     …А может, я не понимаю своего счастья? Может, мне повезло, что Коптевский суд решил дело в пользу Управления вашими делами? Ведь реши судья, что я прав (а я прав на сто процентов), вышло бы, что они — уголовники, изготовители фальшивых документов. В такой ситуации они, без сомнения, могут убить (в порядке самозащиты).
* * *
     В Конституции каждому гарантируется честный суд (“Статья 45. Государственная защита прав и свобод человека и гражданина в РФ гарантируется”). Вы — гарант.
     Давайте, Владимир Владимирович, дозвонитесь до Генерального прокурора — пусть честно и беспристрастно расследуют дело. Я для Генеральной прокуратуры не чужой. До сих пор на контроле у них дело, возбужденное по статье “покушение на убийство”. Несколько лет назад меня пытались убить, но органы никого не искали. Даже отпечатков пальцев не сняли с той железной трубы, которой мне пытались голову проломить. И милицейская собачка след потеряла…
     Кстати, как там ваша Кони? Что-то о ней давно не слышно.
     
Московский Комсомолец
от 20.03.2006  

[КУКЛОВОД]

Продолжаем...

Письма президенту
 

     Уважаемый Владимир Владимирович, убийцы 9-летней девочки не виноваты. Они ее убили, но суд решил, что они не убийцы, а просто хулиганы.
     Ответьте по совести — то есть без протокола, по секрету, то есть не как президент, а как человек (мы понимаем, что вам это трудно), — ответьте по совести: если бы эти юноши зарезали русскую девочку — каким был бы приговор?
     И еще скажите (опять как человек): если бы в вашем прекрасном городе русскую девочку убили таджики — что бы им за это было?
     Понимаете, куда ведут эти вопросы? Если по закону — то это молодые подонки зарезали ребенка (11 ножевых ранений).
     И никаких национальных подробностей не надо упоминать. Ибо в Уголовном кодексе жестокое убийство остается убийством независимо от национальности жертвы и преступников.
     Увы, это теория. А на практике это молодые жители культурной столицы малость почистили Санкт-Петербург от мусора.
     …Если водитель насмерть задавил женщину — его судят. Если водитель — сын министра обороны, он превращается в потерпевшего. Это волшебство.
     Если бы олигарх вместо того, чтобы покупать дешевую Думу, купил самую дорогую футбольную команду или даже всю НХЛ, то сидел бы не в карцере, а в кресле министра или губернатора, правда?
     …Возможно, вы обратили внимание, что убийц оправдал не какой-то там старорежимный суд, а суд присяжных. Тот самый, который в мечтах казался нам воплощением справедливости.
     Что же случилось с присяжными ленинградцами? Они стали расистами? Или они смертельно боятся, что друзья бритоголовых обвиняемых встретят их в темном подъезде?
     Владимир Владимирович, вы ж учились на юриста. Вам, наверное, рассказывали, что у Фемиды (богини правосудия) завязаны глаза. Но это не значит, что Фемида закрыла глаза на преступления. Это значит, что она выносит приговор, не глядя, кто преступник, — какая у него стрижка, какой чин у его папаши и какая была у зарезанного ребенка национальность.
     А если Фемида подглядывает, да если она вдобавок подходит к телефону…
     Как там у вас со связью, Владимир Владимирович? Без перебоев?
     
Московский Комсомолец
от 24.03.2006  

[fenist]

вполне реально:
пришла в цех разнарядка, типа из цеха 80 чел. должны вступить в "Единую Россию" со всеми инструкциями как куда и что.
я ох....ю, мы куда катимся "назад в СССР"? :blink:  

[White_Rabbit]

ну чего вас прет на такие \гадости в пятнцу*?

[Nikitine]

2 КУКЛОВОД
Че за случай, просвети.
2 White_Rabbit
А на какие гадости ДОЛЖНО переть в пятницу?
Я вот, например, уже думаю о пивке, которое меня ждет в ресторанчике после 17:00. Такая "гадость" устроит?    

[White_Rabbit]

2 White_Rabbit
А на какие гадости ДОЛЖНО переть в пятницу?
Я вот, например, уже думаю о пивке, которое меня ждет в ресторанчике после 17:00. Такая "гадость" устроит?  

устроит,
лично я уже думаю о водке, которая попала в мой животик и о той, которая еще плещется в бутылке... как-то это все внезпно получилось..
а все начилналось со стаканчита вина в обед по случаю отъезда секретарши в отпуск.....
почему у нас такой запас спиртного в организации? :blink:  :blink:  :blink:  

[=Ы=]

а я забыл как думать...

[КУКЛОВОД]

«Художественный свист» о моей отставке меня не беспокоит», — так прокомментировал министр обороны Сергей Иванов 9 тыс. подписей россиян в пользу его отставки.
Нельзя не признать, что министр Иванов совершенно прав. У него были в жизни вызовы и пострашней. Не отправили же его в отставку за две ракеты, не взлетевшие сначала с «Новомосковска», а потом и с «Карелии» прямо на глазах президента Путина.

Не отставили и за замечательные учения, в ходе которых террористы на Дальнем Востоке занимали отдельно стоящую сопку (sic!). По случайности учения, назначенные на 22 июня, совпали с атакой настоящих террористов, которые наводнили вовсе не сопку, а ночную Назрань, и расстреливали, кого хотели, восемь часов, пока вверенные министру войска сидели в казармах.

Так что министр Иванов с полным правом мог сказать: «Мастера художественного свиста», бегающие с автоматами по улицам Назрани, не добьются моей отставки». Или: «Художественный свист» не взлетевших ракет, не приведет к моей отставке».

К тому же в России по просьбе населения еще никого не уволили. Вон, когда на даче зятя президента Карачаево-Черкесии постреляли семерых, так народ аж Дом правительства занимал! Не уволили. Это как-то не принято в нашем демократическом государстве: прислушиваться к требованиям населения. Это вроде как слабость считается. Вот послушаться окружения – это запросто. Зачитать подсунутую аналитическую справку о том, что энергоавария в Москве произошла оттого, что глава «Мосэнерго» не закупил 4 трансформатора по 6 тыс. долларов — это запросто. А если не свои на уши капают, а извне давят — это уже слабость.

Так что министр Иванов мог с полным правом сказать: «Если «мастера художественного свиста» не уволили Патрушева после Беслана, то меня и подавно не уволят даже после 9 тыс. подписей».
На самом деле, положение Сергея Иванова вовсе не безоблачно. Потому что, с одной стороны, не взлетающие ракеты, сбитые старушки и проваленная реформа армии сильно укрепляют его позиции как министра обороны в стране, где некомпетентность – первое требование к руководителю.

Но, с другой стороны, Сергей Иванов считается одним из потенциальных преемников Путина. И вот в этом качестве он вполне может стать жертвой борьбы бульдогов под ковром. В Кремле, где правая рука борется с левой пяткой, есть очень много людей, заинтересованных в том, чтобы к 2008 году, вздыхая, сказать президенту Путину: «Владимир Владимирович, да, мы готовили Иванова в преемники. Но ведь не справился же! Это же ужас, а не человек: сбитые старушки, не взлетающие ракеты. Придется вам остаться на третий срок!»

Я даже сильно подозреваю, что среди этих людей — сам Владимир Путин. Очень приятно самому быть против третьего срока, но услышать от других слова, что это просто необходимо для спасения России от Сергея Иванова.

В этом смысле мне не нравятся странные совпадения, которых слишком много вокруг фигуры министра. То уголовное дело заведут на родственников сбитой его сыном старушки (хотя над уголовкой у нас властен не Сергей Иванов, а его, скажем так, оппонент Игорь Сечин). То Марину Литвинович изобьют накануне того дня, когда она, как организатор акции, должна вручить властям 9 тыс. подписей с «художественным свистом».

Просто поразительно, как Сергей Иванов играет на руку своим врагам. Благодаря высказываниям министра обороны насчет Андрея Сычева или «художественного свиста» его отрицательный рейтинг у публики скоро превысит рейтинг Чубайса. И бульдоги под ковром смело смогут сказать: «Владимир Владимирович, но не этого же!».

Ведь, в самом деле, не стоит министра обороны отправлять в отставку после 9 тыс. подписей. Или министра образования Франции глупо отправлять в отставку после демонстраций студентов. Но если бы министр образования Франции после демонстраций сказал, что это «художественный свист», — он бы слетел раньше, чем закончил фразу.