Верховный суд дал разъяснения по вопросам, возникающим у судов в связи с применением противоэпидемических мер. Обзор судебной практики (опубликован на сайте суда) содержит ответы на 26 вопросов, в том числе о порядке исчисления и восстановления процессуальных сроков, а также сроков исковой давности, вопросов исполнения обязательств и возможности признания ограничительных мер обстоятельствами непреодолимой силы. Ответил Верховный суд и на вопросы о применении новых составов преступлений и административных правонарушений, таких как уголовная ответственность за распространение фальшивых новостей об эпидемии и штрафов за нарушение режима самоизоляции.
Суды не должны наказывать по ст. 6.3 КоАП (нарушение законодательства в области обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия населения, штраф – от 15 000 до 40 000 руб.) людей, которые отошли от места проживания слишком далеко, или находились на улице без веской причины, или еще каким-то образом нарушили установленные местными властями правила поведения при введении режима повышенной готовности. Как следует из разъяснений Верховного суда, за это полагается наказание по ст. 20.6.1 КоАП (штраф – от 1000 до 30 000 руб.). Наказанию по более суровой ст. 6.3 КоАП подлежат люди с подозрением на коронавирусную инфекцию или контактировавшие с ними и нарушившие предписание санитарного врача, которое всегда выписывается конкретному человеку. Такое разграничение между видами наказания не раз обозначали эксперты, однако судебная практика в регионах шла по разному пути. Так, суды в Москве оштрафовали уже несколько десятков человек по ст. 6.3 КоАП за то, что те «без необходимости и в отсутствие оснований» находились на улице на расстоянии более 100 м от места проживания.
Лицо не может быть привлечено к ответственности за распространение заведомо ложной информации о пандемии COVID-19, если это действие совершено до 1 апреля 2020 г., когда вступили в силу соответствующие поправки в Уголовный кодекс (УК), разъяснил Верховный суд. Если же распространение заведомо ложной информации было начато до 1 апреля и продолжалось после, то уголовно наказуемыми могут быть признаны только те действия, которые были совершены после 1 апреля. При этом обязательным условием для привлечения к ответственности является наступление общественно опасных последствий, состоящих в причинной связи с такими действиями, следует из разъяснений суда.
Верховный суд фактически подтвердил свой подход к определению сроков давности по делам о распространении информации, говорит юрист «Агоры» Дамир Гайнутдинов. Ранее, анализируя практику по делам об экстремизме, Верховный суд разъяснил, что срок давности по ним начинается с момента публикации и преступление считается оконченным в момент распространения сведений. Однако проблема в том, что статья УК, предусматривающая ответственность за распространение фальшивых новостей, почти не отличима от административного состава о злоупотреблении свободой массовой информации. А вот по срокам окончания правонарушения в ст. 13.15 КоАП Верховный суд пока никак не высказывался, констатирует Гайнутдинов. Практика же пошла по тому пути, что по этой статье привлекают даже за публикации многолетней давности. То есть если вас не могут привлечь «задним числом» к уголовной ответственности, то легко привлекут к ответственности административной. Верховный суд хоть и задает в обзоре вопрос о критериях разграничения административной и уголовной ответственности, но практически никак на него не отвечает, а просто пересказывает содержание соответствующей статьи. Складывается ощущение, что в самом суде не очень понимают эту разницу, констатирует эксперт.
К разряду общественно значимой информации, которая может оказаться «заведомо ложной» и, следовательно, уголовно наказуемой, может быть отнесена информация об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан, а также о принимаемых в связи с этим мерах по обеспечению безопасности населения и территорий, приемах и способах защиты от указанных обстоятельств, разъясняет Верховный суд. На местах уже понимают, что критика противоэпидемических мер наказуема, говорит Гайнутдинов. Например, полицейские из Сургута составили протокол на местного жителя, который в соцсети к одной из новостей опубликовал комментарий о том, что привлечение граждан к административной ответственности за несоблюдение режима обязательной самоизоляции, установленного в Югре постановлением губернатора, якобы незаконно. «Со слов гражданина, наказанию могут быть подвергнуты только те, кто уже заражен, или те, кто вернулся из зараженных мест», – говорится в пресс-релизе МВД. Но в отношении мужчины участковым уполномоченным полиции составлен протокол об административном правонарушении по ч. 9 ст. 13.15 КоАП РФ, который направлен в судебные органы для рассмотрения по существу.
Верховный суд дал исчерпывающие разъяснения по части соблюдения процессуальных и исковых сроков и это в целом положительный момент, отмечает Яков Гаджиев из юридической компании «Юков и партнеры»: суд четко сказал, что в период с 30 марта по 30 апреля течение всех сроков – за исключением особых категорий дел – приостанавливается.
Объявленная президентом нерабочая неделя, которая затем была продлена, не основание для переноса сроков исполнения обязательств, говорится в разъяснениях. «Иное означало бы приостановление исполнения всех без исключения гражданских обязательств в течение длительного периода и существенное ограничение гражданского оборота в целом», – считает Верховный суд. По его мнению, пандемия и введенные ограничительные меры могут быть признаны обстоятельством непреодолимой силы, но такое признание не может быть универсальным и должно устанавливаться с учетом обстоятельств по каждому конкретному делу.
Верховный суд говорит, что указы президента не поменяли Гражданский кодекс и сохранились лишь две категории дат, позволяющие отсрочить исполнение договора, – выходные и праздничные, объявленные в указах главы государства нерабочими дни к ним не относятся, объясняет Станислав Данилов из коллегии адвокатов «Pen & Paper».
Суть позиции Верховного суда России заключается в том, что судам необходимо в каждом конкретном случае выяснять – существовали ли в условиях специального ограничительного правового режима обстоятельства, препятствующие своевременному исполнению обязательств, говорит Армен Джагарян из «Муранов, Черняков и партнеры». При этом бремя доказывания наличия таких обстоятельств ложится на должника. Такая позиция исходит из особенностей самого ограничительного режима нерабочих дней, который носит дифференцированный (в частности, по видам деятельности и территориям) характер.
Разъяснения сформулированы таким образом, чтобы избавить суды от необходимости признавать неисполнение обязательств форс-мажором, констатирует Гаджиев. Впрочем, добавляет он, за это трудно критиковать Верховный суд, ведь он вынужден исходить из уже принятых федеральной властью нормативных актов, а она, в свою очередь, всячески уклоняется от объявления режима чрезвычайной ситуации.
https://www.vedomosti.ru/society/articles/2020/04/21/828615-verhovnii-sud?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop&utm_referrer=https%3A%2F%2Fyandex.ru%2Fnews
