Печать страницы - Стихи о Мурманске

Давайте в этой теме писать стихи и песни о Мурманске - свои и чужие, если чужие, лучше имя автора, если известно, писать, пожалуйста, ладно? Может быть, если мы признаемся в любви своему городу, он станет красивее и светлее, а то ругаем-ругаем, вон, в результате, лета и не было,,,
Я, пожалуй, и начну:
Низкое небо

Город, ушедший по лестницам в небо, в серое небо полярных широт, город, потёртый душой на войне безжалостным гневом от Божьих щедрот, вплавь или вброд был заброшен, как невод...

Вдоль проводов по проспектам народ тянут троллейбусы, словно по нервам древних, зевком искажающих рот, троллей, неволящих время средь скал.

В сопках засела мирская тоска. К роли, к которой ещё не готова сказка, добавлю пригоршню песка... Рифмы стучат барабаном в висках...

Утро под хохот бакланов портовых с неба спускается. Солнечный скат вытянул шило в Полярные Зори...

С лестниц сливается небо на море в городе, где так земля высока.

Автора, к сожалению, не знаю, вычитал на одном сайте.

Здравствуйте, ещё раз. Мурманчане, неужели стихов о Мурманске не писал никто? Или западло писать о городе, в котором живёшь просто так? Странно, многие, кого я знаю, очень любят свой город.

Я - Мурманск!

А всё так просто, если умудриться прожить сто лет,
сквозь полуостров не пропускать в столицу врагов, им вслед
смотреть с надеждой на подмогу Бога, и, если что -
грядою снежной встать у их порога...

Но, выпив шторм,
принять свой мир, не понятый собою, обнять душой,
принять с людьми, и не бояться боли, как в дом большой,
принять их тьму и дать горбушку света своих глубин,
и никому не говорить об этом, но вдоль Хибин
смотреть сквозь пальцы в отстветах прожилок своей зари
и просыпаться, радуясь что живы твои внутри,
и летом Колу наряжать в лазурный, зимою - в синь,
и ледоколом пробивать сквозь Мурман ей путь к Руси...

И всё так просто, если все дороги ведут к себе,
и ты - апостол, и в тебе, как в Боге, огню скорбеть,
но ты всем светишь, потому что море грозит бедой,
и гасишь ветер, и с тобою спорит твой мир седой...

А утром хмурым, в час, когда не знаешь, чем день начать,
скажи: "Я - Мурманск! Эй, страна родная, пойдём пить чай!"

А теперь к стихам.

На рассвете спать уходит ночь, на закате усыпает день, в городе по кругу дождь стеной.
Как венок, плывущий по воде, жизнь ещё не там, уже не здесь...
Уплывает в море за строкой время, собирая дань с небес по утрам холодным молоком.
И нигде под крышей облаков нет покоя. Впереди зима, до неё почти подать рукой,
и отрезок дня предельно мал, запредельно-синяя тоска заполняет ночь, ещё чуть-чуть
и сбежит от нас небесный скат, здесь оставив лунную свечу. Будет сказки за морем шептать
о прекрасной северной земле, будут крыши рыжего кота ждать к весне, как раньше много лет...
Улетает стая жёлтых птиц, тают листья от дождя во мгле и полгода над землёй коптить
свечке лунной. На одной скале им не уместиться, потому Один отделил от ночи день.
Грустной сивой птицею во тьму будет со скалы зима глядеть.
Крылья серебристых облаков сполохами взбаламутят ночь, но не даст нарушить свой покой
тундра - будет спать, пока темно сладким сном у моря, где песком служит снег.
В нём прячутся бельки, тыча в мамку чёрные носы; и касатка, чёрно-белый кит, выйдя на охоту, будет сыт; и олени будут отдыхать, пряча под туманы оленят;
и песцов пушистые меха перестанут в холоде линять; и за опереньем
белых сов будет ухать сердце, словно гром...
Но не сможет этот белый сон белых духов зимнею порой повернуть Асгарда колесо,
потому что в лучшем из миров по весне проснётся Иггдрасиль, чтобы Солнце на руках носить.
И тогда в родные облака, как в родное море корабли, приплывёт полярный жёлтый Скат,
а тоска уйдёт за край земли. В этой сказке Один так велит, и его холодная рука сбросит
с маяка Луну опять в северное море зимних слёз, где она всё лето будет спать в окруженье отражений звёзд.

Не мои .

1.

Возмущение мурманчанки

От меня иди ты прочь,
Морда перегарная!
Ты опять бухал всю ночь,
А ведь ночь - полярная!!!

2.

Белый ветер

Ни листа на ветвях не сыщешь,
Только грозди рябины алой.
На стене календарь – врунище!
По нему – октября начало.

В темном небе – снежинок россыпь,
Вьюга сутки не утихает.
Если там, за окошком – осень,
Значит – очень она плохая.

Пол-России почти что в лете,
Пусть не в лете, но в чем-то вроде.
А по Мурманску белый ветер
В полумраке на ощупь бродит.

Я хочу у тебя остаться,
Верю я, ты поступишь мудро.
На часах-то, взгляни – три двадцать!
И не ночь уже, и не утро.

Я устал, я простыл, я болен!
Ну, куда я сейчас поеду?
Хоть бы свет отключили, что ли…
Ты ж боишься одна, без света.

Вызываешь такси? Обидно!
Сам дурак! Подарил мобильник…
Погоди, на площадку выйду –
Отрублю на щитке рубильник!

И – останусь! Счастливый узник!
Ты ж без света, одна – не можешь…
Темнота – молодым союзник,
Да и тем, кто постарше – тоже.

Пол-России почти что в лете,
Там не знают полярной ночи.
А по Мурманску – белый ветер,
В полумраке, как я, на ощупь…

3.

Мурманский снеговик

Снег валился две недели,
А
те-
перь –
Застучали с крыш капели –
От-
те-
пель!

Начинается гульба!
Во
дво-
ры
Высыпается гурьба
Дет-
во-
ры!

Мы скатали три комка –
Делаем снеговика.

Вместо рук воткнула Светка
Новогодних елок ветки.

Мишке тоже повезло –
Тащит старое ведро.

Принесла Надюха краски –
Вырисовывает глазки.

Беспокоит лишь вопрос:
Из чего бы сделать нос?

И, наверно, за морковкой
Мне б домой идти пришлось,
Только вдруг увидел Вовка
На земле тресковый хвост.

Я подумал – и приладил
Вместо носа хвост трески.
Снеговик у нас – что надо!
Сразу видно –
МУРМАНСКИЙ.

классно, особенно про снеговика!

Про счастье

Мне вороны надоели!
Что за птицы, в самом деле:
прямо в душу «кар» да «кар», -
зря кричат по пустякам.
В жизни всё не слишком сладко,
жаль, что жизнь – не шоколадка,
делу – время, играм – час, да
разве только в играх счастье?
Счастье – это если рыба
на столе, и ей – спасибо;
счастье – это если рядом
друг, и большего не надо;
счастье – это если ночью
спишь спокойно, где захочешь;
счастье – это если где-то
кошки верят: скоро лето;
счастье – это солнце в небе,
солнце в море, даже в хлебе
светит всем полярным днём –
мы на Севере живём!
Счастье – это чайки, хором
Мурманск тянущие в гору,
чтобы видел свысока,
как на трал идёт треска;
счастье – это если вместе
тянем лямку жизни с песней
и ругаем вороньё
за бесстыжее враньё.
Мне вороны надоели
жизнью без великой цели,
то ли дело – кот Семён:
знаю азбуку, умён,
я пушист, и чист, и счастье
сберегу от всех напастей!

Ещё один стишок на злобу дня нашёл:

Желтопузая осень-синица
грустно скачет по веткам рябин,
лоскутками зелёного ситца
август лето почти отрябил,
и крикливые серые чайки
оставляют пустынный залив,
а меня оставляют скучать...
И,
напоследок ворон разозлив,
ждут в распадках черника с морошкой,
на пригорках - кусты да грибы,
горько-сладкий дымок над картошкой,
над костром небеса голубы;
комары допевают тоскливо
летней песни зудящий мотив...
И висит над полярною ивой
Жёлтый Скат, выбирая пути,
чтоб уйти и найти наше лето,
заплутавшее в диких морях,
и вернуться весною с рассветом
из пиратских лихих передряг.

А синица останется дома
грустный Мурманск в ночи веселить,
по утрам из полярных потёмок
зазывая домой корабли.

Стишок в тему)
Ах, это бред, что осень – золотая!
Ах, этот Пушкин – простота святая,
нестарым помер. Мы ж его читаем
и верим, словно в Бога самого.
Кричат зиме навстречу птичьи стаи,
и песня эта вечная, простая,
куплет в куплет, как в косу заплетая,
о старости не знает ничего.

Усат, умён, окладист и солиден,
я строил глазки сайре и ставриде,
пускай не ел анчоусов и мидий,
зато я трескал мойву и треску!
Зато любил, зато душой не злыдень,
я старый кот и в жизни много видел,
и я на жизнь под осень не в обиде
за иней, пробежавший по виску.

Последней предосенней каплей света
промоет воздух северное лето,
оставшись где-то песней недопетой,
оборванной стареющим дождём.
Ещё не жёлтым утренним газетам
не написать пронзительно об этом,
и тема остаётся под запретом,
пока народ на зиму осуждён.

Пока не совсем))

Мой добрый лес, ты пожелтел совсем,
по осени грустят твои берёзы,
рассвет теперь всё больше сер, не розов,
и вторит всхлип реки твоей красе,
но до зимы всё так же далеко,
тебе не к спеху с золотом расстаться
и с белым телом обнажённых граций
осенний дождь едва-едва знаком,
он налетит, когда наступит день,
и, посрывав туники в нетерпеньи,
их зацелует так, чтоб сожалений
о жёлтом шёлке не было нигде
средь беззащитных тоненьких ветвей
и белых, в чёрных крапинках, коленей,
вокруг которых носятся олени
в своём нетерпеливом естестве.

Побудь ещё со мною молодым,
нас звать с тобой по отчеству успеют,
мы дань заплатим батьке Берендею
зимой, когда река уйдёт во льды,
но и тогда, когда ты станешь сед,
в мороз скрипучий будет дух мятежный
хотеть весны и снить ночами нежность,
почти по грудь в январский снег осев.

Холодом дышат окрестные скалы, осенью выше туман вдоль домов, курит залив и от груды металла пахнет зимой.

Выгнули спины затёкшие крыши, мокрыми кошками слившись с дождём, Мурманск, рябиновым крестиком вышит, солнышка ждёт.

Краны в порту, как застрявшие в горле старой реки сорок тысяч чертей, грузят мечту дотянуться до гор, но им не взлететь.

Где-то под сопкой приютом медвежьим, смежила веки веков для пурги, дремлет в раскопках лопарская вежа* - памяти сгиб.

Мурманских жён огрубевшие лица, верные морю, в солёном плену, ждут напряжённо и смотрят, как птицы бреют волну.

Тихо. Сквозь серую дымку рассвета слышится песня проснувшихся льдов, выход реки, этой песней отпетый, - Мурманск - их дом.

Холодом дышат окрестные скалы, волоком тащат туман облака. Бродит по крышам котом одичалым солнечный скат.

Мда, и мусорки в порядок привели, наконец... А вот газетёнки читать тошно всё ещё.

Сорное

На птичьем форуме близ нашей мусорки
летела в стороны воронья музыка,
бакланы с гиканьем вились над чайками,
а те хихикали над их печальками.

На птичьем форуме осенним маревом
все спичи поровну сентябрь одаривал,
и клювы клацали, и крылья хлопали,
заткнув овации ботвой укропною.

На птичьем форуме, следя за драками,
скорбел весь двор о них, рябины плакали…
А заявления и резолюции
мне было лень писать за полным блюдцем, но
я понял истину: на птичьем форуме
нет места чистым мыслям, сердцем вскормленным,
а всё, что сталось с миром нашим жуткого
есть результат агрессии желудков, и

за разговорами на птичьем форуме
совсем нет места сердцу и рассудку.

Цитата: plintus от 08 Сентября 2015, 18:32

Ваще, стих про... осень. А может, мне бы назвать этот стих "Мурманское лето"? :)
.............................

Кружит ветер, неистовый ветер
За дождливой оконною дымкой,
Бьётся в ставни, стучится в двери,
Навевая тоску и печаль!

Синий сумрак, взмахнув рукою,
На деревья набросил косынки,
И поплыл, раздвигая вечность,
По холмам и равнинам вдаль...

О сентябре
Кто приходит за летом в простуженный Мурманск? Почему на рябинах рассветы дрожат? Почему за отпетым, холодным и хмурым днём летят из Хибин бумеранги стрижат? Пожелтела трава, приуныли ромашки, потемневшие ночи в слезах фонарей тихо ищут слова по оконным кармашкам для запутанных строчек своих сентябрей…

Снова видится небо сквозь мокрые ветки, и пустеют дворы, и сопливит закат, и готовит к стодневной своей кругосветке плавники, словно крылья, наш Солнечный Скат. И о будущем думать не хочется вовсе, и о прошлом… Чего уж о нём вспоминать? И по тонкому льду все мы скатимся в осень, подавляя зевоту в тисках недосна.

И тоска – не тоска, и по сумеркам где-то, по задворкам и лестницам бродит сентябрь, грустным троллем из сказки, съедающим лето, он идёт по земле, и, как серых котят, тихо гладит дома, и смеётся устало над семьёй самолётов, прижившихся здесь. Этот город так мал и так молод, что стало лень заковывать в лёд эту детскую спесь.

Потому-то рассветы приходят к заливу и, прощаясь с рябинами, тянутся вдаль, и тоскует по лету мальчишкой счастливым Мурманск в сердце Хибин, не боящемся льда.

Я смотрю лишь на юг - здесь на север смотреть нельзя; здесь поют и воюют, и югу мечом грозят; здесь рождаются ветры, кипит океан в мороз; и нужда безответна, и мёрзнет любой вопрос...

Я смотрю лишь на юг. Здесь "не юга" полсотни миль, и они на краю Земли зажжены людьми, и горят маяки, и суда прогрызают льды... С декабря моряки не видят седой воды - только водка и лёд, и они побеждают страх!

Из пустыни зелёной, пьяной дурманом трав, от своей пустоты, сестра, от войны внутри, приходи в этот край, за чаем поговорим...

Да, прошли времена, но выжили мы с тобой, значит, наша война поближе. Одной судьбой нас прибило к Земле, и это наш общий крест: смена зим, смена лет, Джибути и Эверест...

Посмотри на меня, не бойся, взгляни в глаза, я Тримурти: инь-ян, я ось, я - твоя слеза, я - любовь ради жизни, а жизнь там, где я, везде...
Ты от боли бежишь, но разве она в беде..?
Посмотри на людей, как смотрят они: люби.

А на север с дождей нисходит вода глубин..

Рыжий стих

Когда созревает хурма на других берегах,
а здесь в облаках среди сопок зима набухает,
рождаются песни и сказки о рыжих снегах.
Хорошие песни, в них только погода плохая.

На рыжих снегах апельсины, как будто снежки,
и ждут мандарины, как праздника, Нового года,
когда Дед Мороз, тоже рыжий, прочтёт им стишки
о дальних краях, где болеет плохая погода.

И рыжие панды вгрызаются в рыжий бамбук,
и рыжие львы по саванне оранжево ходят,
и рыжие рыбы по рыжему морю гребут,
тоскуя в жаре по плохой и не рыжей погоде.

А здесь непонятна такая смешная тоска:
полярная ночь навевает мечты о свободе,
где рыжий от смеха дрейфующий Солнечный Скат
поёт себе сказки о белой хорошей погоде.

О ледоколах

На Кольском почти зима, так скользко, что всё стоит, и дворники, матерясь, на лестницах колют лёд, и можно с ума сойти от надписи "Kolskiy street"...

А в южных чужих морях продолжил весенний взлёт пятнистый полярный скат, как будто блудливый кот, чтоб истину отыскать кому-то под Новый год...

А русские всё снесут на спинах и на пути, на узком... И в том их суть. И снег по земле мести досталось полярной мгле, где Северный океан кипит миллионы лет.

А где-то среди лиан над мысом Чужих Надежд блуждает в тоске наш кот по синей морской воде, с которой едва знаком, а солнечно-жёлтый скат, распластанный в небесах, закатится между скал, как водится, по часам, когда по земле пешком, как водится, матерясь, вновь выйдет, как ледокол, наш дворник на штурм во грязь и в дрязгах прошедший день проводит к границам тьмы счастливейшим из людей, способным весь мир отмыть...

Ветер с залива шумит за окошком, снег на деревьях качает права, жмётся
пугливо к их тоненьким ножкам осень - погреться, роняя слова. Снова мороз:
по осеннему снегу шины машин репортёрски шуршат - вечная проза - и в
сказку с разбегу, счастья лишившись, ныряет душа...

Жили да были Мороз да Морошка, жили в избушке в лапландском лесу,
рыбу ловили плетёною плошкой, морща веснушки на рыжем носу. По вечерам,
отдыхая с устатку, ели оладьи да пили чаёк, и до утра засыпали, и сладко было
их снам от расправленных ног. Кошка ходила для них на охоту и добывала
мясца на обед, и в холодильнике их по субботам было навалом и счастья, и бед.
Жили да были, как будто не в сказке. Время стекало, что с крыши вода... Белые
крылья надев на салазки, так стариками ушли навсегда в снежную небыль
Мороз и Морошка, людям оставив свои имена; бродит по небу их рыжая кошка,
только местами вдоль моря видна солнечным скатом, живущим на небе. Ночью
зарывшийся в звёзды, как в снег, по старикам он последний молебен служит, на
крыши сходя по весне...

Осень в Лапландии сказками плачет, тундру баюкая спать до весны, пьются
с оладьями чаем горячим вкусно-уютные рыжие сны. Запах морошки дымится
над чашкой, строчки в канву зашивая, стучит осень в окошко звенящей
стекляшкой синей, озвученной ветром, ночИ. Выпадет счастье к рассвету,
иначе весь белый свет станет жить, а пока с морем прощается, на зиму прячась,
в сказку поверивший солнечный скат...

Перекрещу окно. Залив и город пришли с работы в сумерки домой.
Огни затянет сном от разговоров, а мы с тобой всё пишем, город мой.
Ты пишешь о своём под шорох шинный, под шорох листьев я перевожу
твои слова о съёженных вершинах хребтов скалистых; и ветвей ажур
то растечётся, то заледенеет, то вдруг исчезнет в полной темноте...
Мы - кто о чём в ночи, о чём виднее... Остыл вечерний кофе и вспотел
полночный чай, и в нём луна лимоном... Ты всё шуршишь, и лязгают в порту,
придя к причалам, полные вагоны, неустрашимо прыгнув в высоту.
Уходят вверх и лестницы, и море, уходят люди... Не об этом сказ.
Там, на Неве пришло к причалу горе. И горе будет, и разбудит нас.
Перекрещу окно. Да будет с нами хоть что-то, что сумеет защитить
и эту ночь, и города, и память от нас самих, упавших на пути.

В середине недели среда, и сердит посреди ноября
серый Мурманск, без снега и льда заплутавший в своих фонарях...

И мороз для него - не мороз, и беда для него - не беда,
он снегами ещё не оброс - у детей не растёт борода.
Он к заливу несётся стремглав, а залив, поседевший в трудах,
приучает мальчишку к делам, как заливы в других городах,
повидавших и мир, и войну...

Переживший века и шторма,
берег лестницы в небо взметнул, чтобы ввысь устремились дома,
чтобы было с чего и над кем улетать и парить в вышине,
чтоб огню на его маяке снились чайки в закатном огне,
чтоб слетались огни фонарей прямо с лестниц встречать корабли...

Мурманск осень свою отогрел на краю постаревшей земли,
отступает зима в темноту, отгоняет залив холода,
возвращается море в мечту...Что поделать, такая среда.

У Натали грустное песенко: там любви не было, судьбы не было - смех один), что-то типа:

Небо над Мурманском хмурится мраморно,
сыплется хмарь и по серым разводам
бродят поморники трезво и твёрдо...
Гордо возреяв над дрязгами-драмами,
тучи ревут, хороня буревестников.
...годы растратив на бронзу рекордов,
катится жизнь в неизвестное с лестницы
песней раздолбанной стали реборд...

Взгляни на карту… Выше. Выше!
Вот там, где лишь указкою достать,
на самый край России город вышел,
чтоб штормовать и – всех наверх свистать!

Там берег крут – как край всемирной ямы.
Там острова вмерзают в синий лёд.
Там океан, ворочаясь, как мамонт,
раскачивает сушу словно плот.

Там сдвинута обыденность земная.
Там летом – день сплошной, всю ночь – светло,
Ну а зимой приходит ночь – сплошная,
как будто солнце снегом замело.

Но как бы нас штормами ни качало,
не жгло метелью, скрученною в жгут,
горжусь: здесь океан берёт начало,
пути морские здесь отсчёт берут.

Лицом на океан – мой город-символ.
И всё ж взглянуть на юг – милей в сто раз:
отсюда начинается Россия…
От Мурманска,
от моря,
и от нас.

Огненная река вьётся по темноте,
времени истукан смотрит из серых стен...

Капище кораблей, канувших в сердце волн -
Мурманск уже сто лет - камень на стыке войн:
слева грозят враги, справа грозит беда,
прямо пойдёшь - другим станешь на сердце льда,
только пути назад времени не даны.
Сотни путей связав, тянет их до весны
город в угрюмой мгле через поток машин -
Мурманск уже сто лет льдами не сокрушим.

Огненная река, Кольский проспект на юг -
сердцу не привыкать, сердце всегда в строю!

Случайно удалил ссылки на песенки), возвращаю:
http://kotsemen.ru/ti-eshhjo-malchishka.html (http://kotsemen.ru/ti-eshhjo-malchishka.html)
http://kotsemen.ru/pesnja-o-murmanske-2.html (http://kotsemen.ru/pesnja-o-murmanske-2.html)

И текст второй песни:

Я вернусь, Мурманск!

Для тебя не сложно слишком досчитать до ста

Год за годом, словно книжку, Мурманск пролистал

Каждый день вплетает в вечность северный узор

Мурманск - край ручьев и речек, сопок и озер

Припев

Пусть тебя считают вьюжным, и холодным пусть,

Из далеких странствий южных я к тебе вернусь

Чайка крикнет на рассвете, взмоет в высоту

И треской наполнит сети бог морей Нептун

Здесь светло полярной ночью, а в полярный день

Солнце уходить не хочет, плещется в воде

И встречает над заливом Ждущая суда...

Я нигде таким счастливым не был никогда

Припев

Пусть тебя считают вьюжным, и холодным пусть,

Из далеких странствий южных я к тебе вернусь

И уйдет в озябшем мае долгая зима

И в порту как сон растает утренний туман

К нам заглядывает лето лишь на пару дней

Мы же, Мурманском согреты, на своей волне

И когда для новой песни не хватает слов

Мы идем с друзьями вместе в парк на Пять Углов

Припев

Пусть тебя считают вьюжным, и холодным пусть,

Из далеких странствий южных я к тебе вернусь

Море и соленый ветер, вы моя семья

Мне сквозь бури ярко светит Мурманский маяк

Город вьюг и северных сияний,

Наш защитник и герой

Станет выше и сильнее станет,

Завершая век второй,

И помчатся годы, как метели

Мурманск не дает слабин

И растопит льды на самом деле

Жар его рябин

Несмотря на это, асфальт обледенел и ужасно скользко, да и стихи не мои, а кота Семёна, а ему как патриоту, свойственно идеализировать и приукрашать действительность. ) И потом, сейчас аномально тепло и темно. Скоро выпадет снег, и восприятие Севера вернётся на место, хотя земная ось на место не вернётся, и будет всё равно теплее, чем прежние сто лет было. Тогда, уважаемый Смайлик, Вам придётся писать о Мурманске, если Вы этого уже не делаете), наверное, это будет увесистая и весомая проза. Жду выхода Вашей книжки, дадите почитать?

Цитата: Олег Кириллицын от 26 Ноября 2015, 23:52

Скоро выпадет снег, и восприятие Севера вернётся на место...

Не думаю. Развитие цивилизации, двадцатый век, индустриализация сильно изменили представления человека о планете. Если раньше до Мурманска можно было добраться разве что морским путем, то теперь это занимает всего пару часов на самолете. То есть тот суровый север, уже не воскресить. Он остался где-то в прошлом веке.

Отнюдь. Это северянину - сто вёрст не крюк, Мурманск не край земли, а в первопрестольной)) народ не так силён в географии родной страны. Половина народу честно полагает, что Мурманск где-то в Сибири, а одна моя хорошая знакомая, узнав откуда я, ужаснулась, сказав буквально: "Какой кошмар! Это же ж.па мира!!")) Увы и увы, далеко до Москвы, а , между нами говоря, слава Богу!)) Суровый Север не умер. Погода здесь играет не главную роль. Вода и люди, 80% тела которых составляет эта вода состава местных водоёмов. Вода хранит информацию обо всём, что было в веках.

Завтра будет -10. Но "отнюдь" - это только первое слово из моего предыдущего поста, обычно, главную мысль я оставляю напоследок). Иногда слово "отнюдь" употребляется мною в качестве глагола, но редко. Вот уважаемый bento привёл здесь старый стих Виктора Тимофеева, и стих хороший, несмотря на то, что океан под ногами мурманчан не плещется. Одно из двух, дорогой, либо Вы лишены образного мышления напрочь, и это вызывает сожаление, либо Вы троллите, чтобы меня задеть. Я не знаю, для чего, но знаю только, что есть много стихов, оставляющих и меня равнодушным, это нормально. Не отрывайтесь от градусника ни в коем случае, это Ваш прибор, я буду узнавать по нему погоду.) И всё. И я тоже Вас люблю. И день был тяжёлым, Вы правы. И простите, если я неправильно понял Вас.

На календаре зима, полярная ночь пришла, темно, как положено, снег падает, Гольфстрим кипит... Тепло, согласен, раньше было иначе: лето было, как лето, рябины цвели, как снег... Так ведь и мы с годами лучше не становимся), давайте простим Мурманску тепловую хандру, пусть все думают, что он - заснеженный заполярный красавец в ледоколах по всему периметру)), а вдруг коллективное сознание вернёт и холода, и рябиновый цвет, и обилие рыбы в магазины...

В темноте облака, до весны ещё вечность, ледоколы уходят менять полюса, жёлтый Солнечный Скат из галактики Млечной, словно кот на свободе, свой хвост искусал. То ли это тоска по Хибинским отрогам, то ли тёплое море кипит по бокам - жёлтый Солнечный Скат отражается смогом, снова Богу проспорив права на декабрь. В темноте облака, мутным маревом цинка окисляется небо, ссыпаясь в закат, а в цветочных ларьках расцвели гиацинты и нахально синеют. Но издалека на пути к Рождеству погоняя оленей, как Святой Николай, спрятав чудо в рукав, в ночь, притихшую в улицах, прячется тенью исполненья желаний заблудший декабрь.

Юг и Север матушки России -
Чёрное и Белое моря...
Здесь царевен в жертву приносили
за тепло богов благодаря.
Южный берег Баренцева моря
тот же Крым, немного холодней.
Кто-то верит, кто-то с этим спорит...
Пляж открыт на нём всего пять дней,
а зимою он не замерзает,
и залив горами окружён,
он спокоен и всё время занят:
корабли взъерошили ежом
такелажи, краны и поклажи;
от работы отсырел причал.
И не скажешь, что всегда на страже,
словно бог, не спящий по ночам,
там, в Тавриде, тихий Севастополь,
здесь - наш Мурманск. С южных берегов
солнце видят лодок перископы,
и зимуют посреди снегов
рядом с закипающим Гольфстримом
ледоколы, нерпы, сны, туман,
жёны, экипажи, пилигримы,
Кола, дети, лестницы, дома...
Южный берег Крыма отдыхает,
южный берег Кольского в трудах -
вот и всё: зима, конец стиха и
в атмосфере снег - и тот вода.
Юг и Север для друзей открыты,
Запад из Восток от бед храня,
тонет в гневе недругов корыто
у истоков Вечного огня.

Я пишу о весне, на окне моём снег, в цепких лапах зимы бьётся Мурманск усталый, сам, как будто во сне, и просвета в нём нет — только рифма и смысл...
Зацветёт красноталом молодая заря, но в конце декабря счастье белых ночей не приемлю на веру: третий месяц подряд день саднит в фонарях, и от тусклых лучей город кажется серым.
Я пишу о весне, но приходит ко мне в белой снежной пыли постаревшая вьюга. Я бы чокнулся с ней, да рябиной краснеть, чтобы зиму залить, значит, бегать по кругу от зимы до зимы посреди кутерьмы новогодних огней, без надежды на лето, так как делали мы, от тюрьмы до сумы в суете летних дней забывая об этом.
Я пишу о весне, и в седой тишине мне не видно земли. Откатив от заката, в небо входит рассвет, и заводится цвет с юга в Кольский залив диким Солнечным Скатом.

Сто лет стоит хранителем огня наскальный сторож – пасынок Гольфстрима.
И Северу весь век не изменял без лишних споров город, съевший зиму.
Она забилась в панике опять, срываясь криком в холод полуночный.
Зимой часы и чайники кипят… А ночь и в полдень уходить не хочет,
а ночь ступила за Полярный круг, а снег – не мел – чернеет, отступая,
и, стиснув город, словно ложный круп, в нём онемела тьма, как боль тупая.
Бессонным синим небом ноября зевает хмурый Мурманск, собирая
кусочки солнца в новых фонарях - к ним жмутся сопки вдоль сырых окраин.
Пропал из виду блудный жёлтый скат:
в Бразилии любуясь карнавалом,
он будет женщин Юга там ласкать, оставив здешних северному шквалу.
Забывший солнце город на скале, порвав тельняшку, любит непогоду
полярной ночью, сто тревожных лет храня маяк в холодных чёрных водах.

Мой милый Мурманск, где-то там, в веках, ты был под шведом — викингом рогатым,
но за корму ушедший жёлтый скат светил победам русского солдата,
и, за собой оставив сотню лет, ты держишь нос наперекор Борею,
твой правый борт хранит кровавый след, а левый носит ордена на рее.
Мой снежный Мурманск, с нежностью ветров моих негромких слов ровнять не нужно,
и потому московских жирных строк не хватит на троих ворон досужих,
здесь окопавшихся давным-давно... Гонясь за честью, явно не вороньей,
ты славу павшим спел без слов и нот и стал по праву песней, и не тронет
твоих седин глухая тьма времён, пока звенит, как рында, в поднебесье
морских традиций флаг, и шёлк знамён — лихой поры оборванная песня.
Мой славный Мурманск — северный маяк, и потому он лишь окреп в боях.

Зима, февраль, на лужи снег нападал, простужен город, вымок и устал, придёт пора парадам и наградам, и разговорам о святых местах...

Когда река командовала морем, когда века отматывала вдаль, вдоль перекатов с берегами споря, под облака летящая вода, здесь жили боги: Вили, Ве и Один, под ними люди, а под ними - мох, тогда пороги тысячи мелодий назло простуде пели. Всякий мог достать до неба, долететь до ветра, дожить до счастья, до зари любить... Такая небыль. Мох зелёным фетром весь берег застит на краю судьбы.

Оленье чудо, край земли и моря, на серых скалах отсыревший лес, какой простудой извести под корень твою усталость - зимнюю болезнь? Какою песней разбудить капели? Какою руной очертить дома от буревестников и коростелей, на их пиру сходящие с ума? Какие тролли душат сказку в скалах? Какое зло таится в них, пока твоих героев здесь не отыскала среди голов Всевышнего рука?

Мой древний Мурман, ты себе лишь верен, пройдёт простуда, а весна придёт, и я пойму, рванув к забытой вере, всю высоту твоих седых широт, и улечу...

Нет городов, похожих на него.
Свои в нем и приметы, и привычки.
Морское утверждая ремесло,
Он и не думал о своем обличье.

Не торопясь, он начал обживать
Прибрежие у Кольского залива,
Стремясь под солнцем место отстоять
По праву равных и среди счастливых.

Сейчас его два сильные крыла
От Колы простираются до Росты.
Приверженец морского ремесла, —
Дома и те, как тельники, — в полоску.

И как бы много ни было забот,
Мой город неизменен в постоянстве —
Суровости арктических широт
И голубым дорогам океанским!

Города на Мурмане

Увлечения и досуг => АртЭриа => Тема начата: Олег Кириллицын от 11 Августа 2015, 00:20