Длинновато малость, но любопытно, касается всех и такой постановки вопроса больше нигде не найдешь.
ЗАКОНЫ, ИЗУВЕЧИВШИЕ ВЕСЬ МИР
(Анатомия мифа о прибыли и собственности)
Странное дело, но почему-то, как только речь заходит о праве на собственность и праве на прибыль, так в ход сразу пускаются самые разные идеологические выверты, крайне сомнительного свойства вроде справедливости по-коммунистически и рациональности по-капиталистически. Хотя ни там, ни там, ни тем, ни другим в желаемой и необходимой мере и не пахнет. На элементарные факты, логику, арифметику уже перестают обращать внимание, и складывается впечатление, словно кроме этих двух антагонистических систем не может существовать ничего другого и говорить больше не о чем.
Действительно странно, ибо разумные элементы в обоих монстрах есть и они, доведенные до абсурда, входят в противоречие лишь в идеологии, пропаганде, а в логике, арифметике, совокупности факторов и фактов в здравом, обоснованном и взвешенном виде вполне органично сочетаются. Правда из этого сочетания выстраивается совсем незнакомая политическая и экономическая система, не имеющая сейчас названия и, вероятно, выгодная лишь массам населения, которое принято называть простым, но само собой невыгодная тем, кто на политических и экономических противоречиях строит себе разного рода капитал.
Современные апологеты и коммунизма, и капитализма уже сходятся в том, что разные формы собственности одновременно разумны. Но ни те, ни другие, ни в коем случае не приемлют такой первоначальной и фундаментальной формы собственности как трудовая собственность - стартовая собственность созидателя в общественном производстве. Это не только не обсуждается, но и поднявший этот вопрос может быть совершенно единодушно разорван в клочки сразу обеими сторонами, вдруг позабывшими об идеологических разногласиях.
А вообще-то, наверное, самым главным препятствием к гармоничности человеческих отношений является двойственность всем известного по Адаму Смиту эгоизма. С одной стороны, он в умеренной, уравновешенной форме конструктивен, как источник экономического движения. С другой же стороны, он сплошь и рядом при покровительстве странных, придуманных в каком-то угаре законов принимает крайне безобразные, преступные, неуравновешенные формы и, как следствие уродливые, разрушительные результаты.
Наличие странных законов приводит и к раздвоению человеческой личности. Человек перестает различать добро со злом. Произвол, который творят над ним, он считает злом, а произвол, который исходит от него самого почитает благом. Даже, очень здраво, правильно рассуждая в принципе о зле, он лучше будет терпеть чужой произвол, чем поступится выгодой, вытекающей из своего, когда речь возникает о ликвидации произвола как общего явления. Сплошь и рядом можно наблюдать искреннее возмущение людей преступностью в окружающих событиях. Но когда речь возникает о едином источнике питания, как этих преступлений, так и благополучия наблюдателей, то оказывается, что и уж пусть людей где-то и кто-то убивает, но упаси Бог пожертвовать источником своего благополучия ради того, чтобы прикрыть источник порождающий убийства. Авось мимо пронесет. Не проносит. В результате рано или поздно какое-нибудь преступление, так или иначе, приходит почти к каждому наблюдателю. Такова цена корыстного фатализма.
Давайте вооружимся некоторыми известными фактами и попытаемся представить себе еще не существующую компромиссную систему общественного производства, построенную не на идеологии, а на элементарной логике, морально-этических правовых принципах и таблице умножения. Почему именно общественного производства? Да по той простой причине, что именно здесь "куется" новая собственность, право на нее и изначальные, полновесные деньги, составляющие почти любое богатство. Ведь именно все это и является яблоком раздора в обществе. Итак, прикинем для начала, что мы наблюдаем и знаем наверняка.
1. Право на получение прибыли вытекает из владения предприятием и возникает в момент его регистрации. То есть, чтобы получить право на прибыль никакой созидательной работы впоследствии делать не нужно. Достаточно всего лишь юридического владения делом. Что наиболее четко видно из факта наследного владения, когда владелец получает прибыль, не видя ее источника и в глаза. Следовательно, право на прибыль не является фактором, возникающим вследствие работы того, кто ее получает. Это просто юридическая, законодательная условность.
2. Как таковая получаемая владетельным лицом прибыль не является и его заработной платой. Ведь прибыль - это накинутый процент на уже сделанные необходимые и неизбежные производственные затраты - себестоимость. То есть, возникает, когда процесс созидания уже завершен и причитающаяся за труд зарплата уже вошла в себестоимость продукции. А заработная плата - это то, что дается взамен за общественно полезный труд. С начислением прибыли ничего нового для обмена не возникает. Все, к чему пристегивается прибыль уже сделано раньше и товар никакими полезными потребительскими свойствами не обогащается. Следовательно, прибыль с общественно полезным трудом не связана. Значит, и заработной платой быть не может.
3. Прибыль также не является и вознаграждением за инициативу создания предприятия, усилия, вложенные в появление его самого как осязаемого объекта или вложенные в идею, разработку выпускаемого продукта. Вся эта инциатива имеет вполне четкие оценочные критерии новаторского, инженерного, управленческого труда, товарной перспективы и просто учитывается в себестоимости как вознаграждение за полезную инициативу, являющуюся началом производственного процесса. Вознаграждение за инициативу в виде отчислений от прибыли к производственному процессу и оплате в нем труда никакого отношения уже не имеет и не может иметь, ибо уже не является фактором, входящим в процесс производства и характеристик общественной полезности не имеет.
4. Управленческая деятельность владельца предприятия тоже не имеет к получению прибыли никакого отношения. Эта деятельность ничего исключительного из себя не представляет. Ее прекрасно выполняют любые специалисты, прошедшие соответствующее стереотипное обучение и не имеющие никакого отношения к распределению прибыли. За такую работу начисляется зарплата менеджера, имеющая вполне определенные и понятные пределы. Прибыль владелец предприятия получает не за результат работы менеджером, как это может представляться и часто представляют, а лишь за право владения делом.
5. Прибыль не имеет никакого отношения и к развитию производства, ибо средства на обновление, развитие могут включаться и включаются в состав необходимых производственных затрат, накоплений в виде соответствующих фондов. Если прибыль вкладывают в производство, за счет которого она получена, то, значит, она была получена обеднением необходимых фондов развития.
6. Сама по себе прибыль не возникает просто из увеличения цены товара выше себестоимости, раз к производственным затратам она не имеет отношения. Механика ее возникновения описывается известным правилом о том, что ничего, во что одними людьми не вложено полезного труда не может возникнуть у них так, чтобы это что-то не исчезло у других людей в другом месте. Ну, а из приведенного выше видно, что к общественно полезному труду прибыль никакого отношения не имеет. Следовательно, прибыль одних - это средства исчезнувшие у других, не получивших ничего взамен утраты.
7. Прибыль хозяина, предназначенная на его личное потребление, несопоставимо выше зарплаты любого работника. Она расходуется не на покупку потребительских товаров собственного производства, как это делают работники, а на предметы роскоши производимые специальными производствами для отдельного рынка предметов роскоши. Таким образом, потребительский товарный рынок на самом деле это два разных рынка с разными, не смешивающимися покупателями.
8. Сумма всех необходимых затрат на производство, доставку и продажу плюс прибыль владельцев промышленных, транспортных и торговых предприятий и есть цена массового потребительского товара в магазине. Но ведь владельцы предприятий не покупают товары в этих магазинах. Свои деньги на личное потребление они уносят на рынок роскоши. Но ведь эти деньги являются составляющими цен на массовом рынке и эти цены не уменьшились оттого, что часть денег, необходимая для выкупа товаров с массового рынка исчезла, и ушла на рынок роскоши. Значит, массовый покупатель вынужден покупать товар, выкладывая за него то, что ему самому заплатили за его производство плюс то, что владельцы предприятий унесли на рынок роскоши.
То есть, вроде бы получив законченный расчет в день зарплаты, работник, придя на рынок, обнаруживает, что он из этой зарплаты должен оплатить не только затраты по производству товара, которые ему компенсировали зарплатой, но и унесенную на рынок роскоши прибыль хозяина. Следовательно, внешне хозяин с работником в день зарплаты вроде бы и рассчитался, но несколько позже через рынок изъял часть ее на собственные нужды.
9. Ложность расхожей легенды о том, что прибыль якобы является побудительным мотивом развития экономики, мы наблюдаем в России. В натуре пятнадцатилетняя разруха без малейших признаков промышленного и сельскохозяйственного подъема говорит об обратном. Стремление к получению прибыли не связано с экономическим, техническим, социальным развитием. Логика и история говорят о том, если развитие и идет в условиях существующих мотивов извлечения прибыли, то это говорит только о том, что мотивы существуют одновременно с развитием, а не развитие осуществляется вследствие указанных мотивов. Мотивами развития всегда и везде были массовый потребительский интерес и стремление масс заработать на удовлетворение этого интереса.
10. Ни при социализме, ни при капитализме никакой работник общественного производства не имеет непосредственного и безусловного права ни на произведенный им продукт, ни на долю от продаж этого продукта. Право на все это имеет только хозяин средств производства - государство или отдельное частное лицо. Следовательно, права собственности на возникающий новый продукт у работников, что в социалистической, что капиталистической системе одинаково отсутствуют. Хотя идеологический антагонизм между этими системами якобы и состоит именно в правах труда на созданную им собственность. Вместе с тем…
"Возникновение благ - это результат деятельности человека. Только живой труд способен создавать инструменты, машины, строения, а с их помощью потребительские блага и иные ценности. Труд и средства производства (инструменты, машины, строения) являются неотъемлемыми друг от друга факторами производства. Отсутствие средств производства делает возникновение благ затруднительным, а отсутствие труда вообще невозможным".
Это откровение в разных формах можно обнаружить в любом учебнике экономики. Оно не несет в себе никакого политического смысла и бесполезно для идеологического обсасывания. Это просто факт, который никто и не пытается отрицать. Впрочем, все остальное, изложенное в предыдущих пунктах тоже факты и, как видим, никакой идеологии в них нет. Хотя толковать эти факты пытаются по-разному. Попробуем посмотреть, что вытекает из этих фактов в том виде, в каком они представлены.
Сразу же возникает вопрос о том, как это так получается в современном мире, что владение станком дает право на продукт, а владение трудом нет? Хотя работают они вместе, над одним, одновременно и по отдельности бессильны. Второй вопрос - это с какой такой стати прибыль предпринимателя или государства изымается из зарплаты работников после внешне вроде бы уже состоявшихся расчетов и изымается скрыто, опосредованно через рынок, мошеннически обесценивая зарплату (инфляция)?
Не пытайтесь задавать эти вопросы ни просто попутчикам, ни крутым адептам коммунизма и капитализма. Вразумительного ответа вы не получите, кроме истерики с брызганьем слюной и обвинениями в провокационности вопросов и непонимании высших соображений не доступных вашему скудному уму. Но вот как все это мошенничество легко и непринужденно перетекает в законы и защищается ими, вы очень просто можете убедиться сами на примере Гражданского кодекса РФ.
Статья 218. Основание приобретения права собственности.
"1. Право собственности на новую вещь, изготовленную или созданную лицом для себя с соблюдением законодательства, приобретается этим лицом.
Право собственности на плоды, продукцию, доходы, полученные в результате использования имущества, приобретается по основаниям, предусмотренным статьей 136 настоящего Кодекса"…
Надо же, сразу и напоролись на какую-то непонятную странность - "для себя". Что бы это значило? Чем же отличается в смысле приложенного умения, сил и средств создание вещи для себя от создания такой же вещи для других людей? Ничем. Тогда зачем здесь эта выделяющая только некоторые частные случаи оговорка? Если художник написал картину и повесил на стену, то он ее собственник, а если написал не для себя и выставил на продажу, то уже не собственник? А кто же тогда собственник между созданием и продажей? Никто? Подходи и бери? Получается так. Бред какой-то.
Но эта оговорка совсем не ошибочна и безобидна, как кажется на первый взгляд. Как в случае с художником, так и любым другим созидателем, действительно, по закону получается, что можно просто отобрать у него любой сделанный не для себя предмет, ибо юридического права собственности на него у создателя не возникает по какой-то причуде закона. Что он может сказать? Что сделал для себя, а потом разонравилась и вот продает? Не серьезно. Просто никто не пытается отнимать картины ввиду фактической очевидности безоговорочного права художника на созданную им вещь в этом случае. Но, как видим, юридически этой безоговорочности нет, а просто неприменение положения закона против художника в данном случае из-за его абсурдности. По букве закона картина сделанная не для себя должна изыматься в пользу казны, раз никаких законных собственников нет, но это ведь не делается.
Тогда спрашивается, зачем нужно это "для себя"? Ведь тогда получается, что есть юридическое основание у кого угодно забрать картину или любой другой новый предмет произвольно, но прав на них у похитителя все равно не возникает, ибо юридической же передачи права собственности не было. Образовывается конфликтная каша, где любой может отбирать новый предмет у любого безнаказанно и до бесконечности. Была бы сила и наглость. Возникает предположение об умышленном и очень даже неглупом создании казусной ситуации. А у всяких кустарей, кооператоров, артельщиков не отнимают официально ничего просто потому, чтобы не привлекать общественного внимания к источнику узаконенного глобального мошенничества.
А вот зачем затеян такой фокус, то это вполне понятно. Дело в том, что этот "невинный казус" касается вообще всех случаев оснований приобретения прав собственности на новые предметы, включая общественное производство, где и сконцентрирована неисчислимая армия лиц, создающих новые вещи не для себя, а "другие", для которых, в конечном счете, все делается, безлики и безымянны. Эта оговорка исключает труд созидателей как основание для правовых притязаний на сделанные ими продукты хотя бы даже и частично, в совокупности с владельцем предприятия.
Все, что происходит дальше до гениального просто. Раз у работников нет права, то у них можно забрать беспрепятственно все, а создавать правовое основание появления ценностей у хозяина даже и не нужно. В производстве просто больше нет никого, кому они могли бы принадлежать. Ведь в ст. 136 нет оговорки, что только использование хозяином его имущества для себя дает право на созданную с его помощью вещь. Как это могло бы быть по логике статьи 218. Ведь и работник, и хозяин через свои станки делают одно и то же, с одним и тем же предметом, и с одним и тем же результатом.
Как интересно все это выглядит на фоне истошных воплей о неприкосновенности собственности. Неприкосновенность собственности хозяина есть, а неприкосновенности собственности работника в этой же точке нет. Как это так? Вспомним упомянутое выше основное положение экономики и представим, как должна выглядеть формулировка Кодекса, не противоречащая нормальным экономическим отношениям и естественным правам граждан. Ну, например, так:
"Право собственности на новую вещь, изготовленную или созданную с соблюдением законодательства, приобретается каждым лицом, участвовавшим трудом или имуществом в создании этой вещи и право это пропорционально ценности, масштабу приложенного участия".
Вот и вся проблема. Существующая сейчас формулировка закона просто-напросто парализует нормальное, естественное течение экономического процесса, разрывает единство трудового и имущественного факторов производства и вызывает нескончаемую цепь противоречий, коллизий во всей толще общества, ибо является фундаментальным фактором, лежащим в основе всех последующих отношений. Статья же 136 не содержит принципиальных противоречий с откорректированной статьей 218 и требует только некоторых уточнений.
Статья 136. Плоды, продукция и доходы
"Поступления, полученные в результате использования имущества (плоды, продукция, доходы), принадлежат лицу, использующему это имущество на законном основании, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или договором об использовании этого имущества".
Но вот что именно и очень интересно в ст.136, так это двусмысленность термина "использование" в контексте статьи. Можно понимать так, что имеется в виду использование имущества его владельцем для коммерческой деятельности и тогда вся продукция принадлежит ему. А можно понимать и так, что используют имущество работники для обеспечения продуктивности труда и продукция тогда принадлежит им. Но оговорка "для себя" в ст. 218 исключает притязания работников на продукт. Стоит только эту оговорку убрать, то сразу меняется и смысл ст.136. Ибо применить термин "использование имущества" к владельцу имущества становится затруднительным из-за фактической разницы между тем, что делают с этим имуществом хозяин и работники. Работники действительно используют имущество в производственном процессе, а хозяин всего лишь предоставляет его работникам для использования.
В производстве две стороны, имеющие разное отношение к имуществу и это отношение нельзя обозначать одним и тем же словом. А из этого в свою очередь следует, что здесь термин "использование" уже не применим к владельцу имущества, а только к работникам и по ст.136 продукция принадлежит им. Разумеется, на условиях расчетов с владельцем имущества за его предоставление, как это совершенно естественно происходит при аренде. Здесь только отсутствует договор аренды, ибо его заменяет договор найма работника, который, по сути, является договором о совместной деятельности.
Сущность обоих договоров одна - предоставление имущества для использования. Разница только в том, что при аренде имущество выводится из-под управления владельца. Следовательно, достаточно обоснованное право хозяин предприятия с наемной рабочей силой может иметь только на отчисления за использование имущества и участие в работе как менеджера.
Любопытно также взглянуть на ГК РСФСР советских времен. Чем же в части трудовых прав на имущество в общественном производстве он отличается от нынешнего ГК РФ - капиталистического? Там много слов о принадлежности всего и вся государству, а в части возможности возникновения имущественных прав, как и в новом ГК тоже очень коротенький текст с ликвидацией имущественного права труда на новые продукты тоже всего в двух словах.
"Статья 135.
Момент возникновения права собственности у приобретателя имущества по договору.
Право собственности (право оперативного управления) у приобретателя имущества по договору возникает с момента передачи вещи, если иное не предусмотрено законом или договором. Если договор об отчуждении вещи подлежит регистрации, право собственности возникает в момент регистрации".
Больше по возникновению имущественного права отдельного лица, которое хоть как-нибудь можно было бы толковать как применимое хоть в какой-то степени к труду - ни гу-гу в этом Кодексе. Не правда ли очень ловко и здесь обставлен проблемный вопрос? Зацепиться можно только за "По договору", примененное вместо "Для себя". Законом право труда по факту проделанной работы не предусмотрено, а на владение новой вещью никакой договор ведь составить нельзя. Не с кем - нет предшествующего владельца, ибо не было и самой вещи. А смысл-то один - новая собственность повисает в правовом вакууме и ее может взять любой, кроме того, кто ее создал. Раз нет договора, то нет и права, и раз не для себя, то и здесь тоже нет права. В самом фундаментальном вопросе экономики и политики всех времен и народов - трудовом имущественном праве между капитализмом и коммунизмом нет никакой разницы.
Вообщем, как ни примеряйся, а не находится никаких объективных показателей обоснованности, социальной и экономической полезности извлечения прибыли и избирательности права собственности на новые вещи в пользу хозяина. Утверждения, что эти две штуки столпы прогресса голословны, субъективны, не убедительны. Налицо чисто идеологический, демагогический перенос показателей, событий, аргументов прогресса с носителей этого прогресса на объекты, события не то, что не прогрессивные, а совсем даже порочные, чтобы оправдать, поддержать их существование, создать иллюзию необходимости и неизбежности.
Самый популярный и убойный аргумент здесь: "Не будет прибыли как стимула активности энергичных людей особого сорта, то все мировое хозяйство рухнет". Ни больше, ни меньше. В доказательство же приводят почему-то результат работы не этих "избранных лиц", а результат работы привлеченных ими работников. То есть, результат работы совсем других людей. Картина получается грандиозная. Вся демагогия базируется на одном - раз не было трудового права работников на продукт, то, значит, доказать его необходимость и прогрессивность на факте невозможно. Однако как мы видим из анализа ситуации прогресс идет не благодаря наличию права на прибыль, а вопреки ему и прогрессивность прибыли совсем не факт, хотя факт ее существование.
Остается теперь понять механику легального превращения через рынок части зарплаты работников в законную прибыль хозяина. Наверное, здесь тоже не обходится без правовых казусов. Да, не обходится. Попав на рынок, товар обменивается на совершенно безличные деньги. У них нет какого-нибудь идентификационного признака принадлежности определенному лицу. Уникальный номер банкноты всего лишь идентифицирует ее среди других подобных, но никак не имущество, принадлежащее отдельному конкретному человеку. Разве, что он распишется на них, что запрещено делать, ибо банкноты принадлежат государству. Так вот, среди этой безличности и обращается наличность, каждого человека, полученная им перед этим в виде зарплаты. Эта наличность не имеет признаков принадлежности того, что именно ее определенный человек получил в виде зарплаты за изготовление определенных товаров.
То есть, на рынке обращаются обезличенные деньги, товары и проследить, откуда что пришло и кем и чем оплачено очень сложно. Разве что, действительно, еще в производстве пометить, запомнить банкноты зарплаты и товары, за которые она выдана, а потом следить, куда что пошло. Ведь если завод делает пылесосы, то работникам продают их не на заводе, а в обычном магазине, как и всем. Работник не удивился бы, что его меченые деньги, заплаченные за сделанный им же пылесос, вернулись бы из торговли на завод и использовались бы опять на выдачу ему зарплаты за следующую сделанную партию пылесосов. Нет, но он очень был бы удивлен и расстроен если бы увидел, что его помеченные банкноты, вернувшись на завод вдруг разделились бы в бухгалтерии. Часть пошла бы в будущую зарплату и другие расходы производства, а часть была бы взята из кассы хозяином и положена им в задний карман брюк, как его личная прибыль. То есть, одной рукой зарплата выдана и чуть позже этой же рукой часть ее отнята. Нужно только, чтобы зарплата прошла обезличку на рынке. Бесподобность этого фокуса та, что уследить за ловкостью рук простой работник не в состоянии. Да и происходит выдача и изъятие в разное время. Изъятие идет обычно не из текущей зарплаты, а из предыдущей и связать начало с концом сложно.
Факт мошеннической процедуры налицо, а что же закон? А ничего, по закону для возбуждения дела нужен конкретный предмет иска, конкретный пострадавший и конретный ответчик. Должно быть доказано, что вот именно за этот предмет была получена зарплата именно этими банкнотами и этим работником. Затем за этот предмет этими банкнотам было заплачено в магазине за этот товар, а потом эти банкноты оказались в кармане хозяина вместо того, чтобы идти на следующую зарплату этому работнику. И это самая упрощенная схема. На самом же деле на рынке переплетение множества товаров, банкнот, людей, систем расчетов, среди чего наша упрощенная схема рассасывается до невидимости вообще, и, на пылесосный завод приходят чистые банкноты сапожника, а на сапожный - помеченные пылесосника. Что, собственно, по эквивалентности товаров и денег одно и то же.
Все это прекрасно известно из экономической теории, но законом не пресекается. Факт аферы налицо по последствиям в виде инфляции, обесценивающей зарплату, а ни конкретных ответчиков, ни потерпевших, требуемых законом нет. Их следы смыты безличностью товаров, банкнот, отношений на розничном рынке. Обоснованный по закону иск предъявить никому невозможно. Вот такие в мире законы. Трудно поверить, что требование конкретности улик, как доказательств конкретности преступления для данной ситуации не поддерживается специально. Ведь совсем не обязательно вылавливать свершившееся. Можно запретить действия, ведущие к мошенничеству и следить за исполнением. Но этого ведь не делается. А вот, например, этого и не нужно делать при распределении доходов между всеми участниками производства. Описанная махинация через рынок здесь просто не осуществима. Система саморегулирующаяся.
Интересно, что все мыслимые и немыслимые противоречия любых существовавших и существующих политических, экономических систем в разных странах могут провоцироваться всего лишь парой слов в совершенно неожиданном для людей месте в законе. Сотни и тысячи лет массы людей требуют, чтобы их не грабили и не убивали. Не сбываются требования и надежды. И это неудивительно. Ведь не только на переломе систем, в революциях и бунтах, вызванных притеснениями, но и в текучке существования никто и помыслить не может, что вместо абстрактных жизни, свободы и защиты труда нужно требовать отмены совершенно конкретных слов в совершенно конкретных законах или введения их туда и тогда надежды и ожидания перестанут быть бесплодными.
Ну, а что вытекает из этой комплексной правовой, экономической и политической аферы мы видим вокруг себя. Целью рэкета является прибыль отдельных людей, а не зарплата всех. Попробовал бы какой-нибудь бандит наложить лапу на заработок работников какого-нибудь предприятия! Вмиг бы оказался в лучшем случае в больнице с переломанными ребрами, а вот пощипать прибыль одиночки, то это проще простого.
Точно также целью взяточника, коррупционера может быть только прибыль одиночки, нескольких лиц, а не отчисления от доходов массы людей. А российская приватизация? В ней тот же побудительный мотив. А терроризм ведь тоже питается отнюдь не за счет членских взносов исполнителей. Военные расходы, войны тоже провоцируются возможностью удовлетворения корыстных интересов в больших размерах. Хотя корысть вообще неудовлетворима. Она либо безгранична при наличии концентрированных источников не трудовых богатств, либо не возникает при отсутствии источников, на которые можно было бы покуситься. Перечислять коллизии современного мира, вытекающие из возможности получения прибыли можно до бесконечности.
Но вот интересна такая вещь, что все это замыкается на потребительском производстве, как единственном изначальном источнике проистекания аморальных корыстных интересов во всей толще общества. Ведь полновесные деньги рождаются только здесь. Все прочее - это их вторичный оборот. Право работников на продукт автоматически рассеивает все деньги среди огромных масс людей. Концентрированные цели корысти перестают существовать, а то, что из них вытекало - распадается. В том числе и организованная уголовная, экономическая и политическая преступность. А уж, какая из этого по названию получается политическая и экономическая система - дело десятое. Во всяком случае, не коммунизм и не капитализм.
Андрей Басов, октябрь, 2004 г., Санкт-Петербург
