Кто мы, если не арийцы?. Форумы Мурманска и Мурманской области

Веfrеier>>

>>Каким образом?

Эквилибристика с цитатами, т.е. их тенденциозное "склеивание" без указания этого.

>>проклятые евреи вырезали всю аристократию, что и сделало возможным падение. Швондеры перерезали преображенских, чтобы повести шариковых за собой. Ты полагаешь, что это ложь?

Абсолютная.

>>А не пошел бы ты в Convento de Cristo! Это же типичное язычество.
>>Гималаи - родина дзен - буддизма, бона, прочих языческих культов. Индия - языческая страна, за исключением Пакистана.

Специально для таких чайников как ты православные издательства издают соответствующие книги. У меня, например, есть:

1. Иеромонах Анатолий (Берестов) Алевтина Печерская :: «ПРАВОСЛАВНЫЕ КОЛДУНЫ» –КТО ОНИ?

2. "Даниловский благовестник" :: ДИАВОЛ И ЕГО НЫНЕШНИЕ ЛЖЕЧУДЕСА И ЛЖЕПРОРОКИ часть II

3. ИЕРЕЙ ВЛАДИМИР ЕЛИСЕЕВ :: ПРАВОСЛАВНЫЙ ПУТЬ КО СПАСЕНИЮ И ВОСТОЧНЫЕ И ОККУЛЬТНЫЕ МИСТИЧЕСКИЕ УЧЕНИЯ

4. Архимандрит Рафаил :: ЦЕРКОВЬ и МИР НА ПОРОГЕ АПОКАЛИПСИСА (!!!)

5. Иеромонах Серафим (Роуз) :: Православие и религия будущего.

Вот не знаю, то ли заставить тебя их прочитать, то ли по цитировать немного. Ладно, думаю второе.

Архимандрит Рафаил:

С БЕРЕГОВ ДАЛЕКОГО ГАНГА...:

...Когда индус сказал Сократу, что без познания бога невозможно познать человека, он, должно быть, имел в виду учение о том, что сам человек - бог. Брахман играет мирами, создавая и разрушая их, как ребенок отбрасывает надоевшие ему игрушки. Но в то же время Брахман в Атмане унижал себя до состояния опьяневшего бога, который забыл, кто он, и ползает в грязи.

     Индуизм - религия антилогоса, поэтому ей была необходима такая алогическая система, которая утверждала бы тождество противоположностей, добра и зла, жизни и смерти, бытия и небытия, абсолюта и демона. Такой системой явилась диалектика, - самая дикая из всех форм мышления. Диалектика разрушает всякое понятие через его антитезис, даже познание истины, которое для диалектики не может существовать как целостное знание. Для диалектики существует только один вечный бог как вечное противоборство - это бог войны и борьбы. Вся философия Гегеля - это только иллюстрированный рассказ об Атмане, возвращающемся к Брахману; логизированная интерпретация Атмана, познающего в человеке свое тождество с Брахманом. Гегель называет его "абсолютным духом, познающим себя самого". Когда абсолют обманывает себя и теряет самопознание, то появляется человек. Когда абсолют пробуждается и осознает себя через человека, то человек исчезает, остается одно чистое бытие. Множественность превращается в единство через разрушение форм, через познание того, что ничего не существует, кроме Брахмана. Становится непонятным, чья мысль кого творит: мысль абсолюта творит человека, или мысль человека творит абсолют? Ничего нет в мире, кроме Брамы (Брахмана), или ничего нет в мире, кроме больной человеческой мысли, блуждающей в звездном лабиринте? "Сознание творит и разрушает миры". Чье сознание, божественное или человеческое? Индуизм с его изощренной диалектикой подготовил почву для гегельянства. Карманы Гегеля опустошил Маркс.

Атеистический материализм, назвавший себя "научным материализмом", взял на вооружение диалектику. Иначе он не мог бы избежать обвинений в противоречиях и абсурдах. Диалектико-словесный фокус он превратил в свое оружие, в способ логического обоснования любой нелепости. Лидеры этого направления определили диалектику как "душу марксизма", а учение о тождестве противоположностей - как краеугольный камень диалектики. Философский антропологический пантеизм породил атеизм. Учение индуистов о боге как о существе, потерявшем идентичность с самим собой и забывшем о том, что он бог, должно было логически привести к интеллектуальному абсурду, к антилогосу.

Под роскошным покрывалом языческих религий и диалектической философии лежат трупы тех, кто хотел стать богами. Бог Вивекананды и Гегеля - бог, облеченный в мару, в иллюзорную материальность, обманутый самим собой, создающий человека, чтобы через него осознать себя, а затем убивающий человека, - такой "антибог"-демон может вызвать только чувство ужаса, жалости и отвращения.

Об индуизме:

Воинствующий атеизм сменился воинствующим индуизмом. В религиозно-исторической жизни человечества существует один фактор, который не поддается определению, но в то же время является самым достоверным из всех доказательств и прогнозов, на каких бы точных данных они ни были основаны. Этот фактор - народная интуиция, которая безошибочно указывает, откуда надо ожидать грядущих бед и катастроф, в каких тайных обществах назревают зловещие планы, с какой стороны на христианские страны обрушится, как снежная лавина, орда новых гуннов. Областью-источником эсхато-логических трагедий для наших предков был Юго-Восток.

Лобовой удар атеизма уже исчерпал свои силы, но сделал свое дело. Теперь бывший христианский мир был подготовлен к новому вторжению язычества, еще невиданному по своему размаху и по тщательной продуманности плана. Ворота Гималаев и Тибета приоткрылись, и на христианский - теперь уже, увы, нехристианский мир обрушились потоки восточной пантеистической мистики, оккультных систем, буддийских, индуистских, китайских религий, перемешанные с каббалистикой и различными руководствами по магии. Это вторжение по своим масштабам превосходит нашествие гуннов и монголов. Если поток гуннов захлебнулся на Каталаунских полях, то этот поток не встречает перед собой никаких преград. В столицах Европы рядом с христианскими храмами и древними европейскими университетами строятся капища Шивы и Будды, вместо креста христиане-отступники вешают себе на грудь амулеты в виде белых слонов, ступы Шивы, каббалистические знаки, талисманы и даже изображение демона. В иных христианских странах становится больше восточных ашрамов, общин кришнаитов, буддистов, шиваитов, чем монастырей.

     Древневосточные религии приспособляются к вкусам европейцев. Почти все восточные религии и секты в своем вероучении аморфны и адогматичны, туманны и расплывчаты, их возглавляют гуру - пророки, "живые боги". У каждого гуру свое учение, своя система. Если он даже явно противоречит себе, то и это не вызывает возражений и протестов. Ученики объясняют это глубиной учения, в которую профаны не могут проникнуть. И здесь продуманная система: учение неоиндуизма ("откровения" махатм) внутренне противоречиво и текуче, поэтому его трудно опровергнуть. Вам всегда могут сказать, что вы не так поняли их учение, вам предложат цитату из книг или из слов того же гуру, которая диаметрально противоположна тому суждению, мнение о котором вы выразили.

     Свои учения гуру представляют как "древнюю мудрость", открытую через них миру. Фрагментарные тексты, выхваченные из Вед, Упанишад и Гит, комментарии к ним, призывы к любви, братству и самоотверженности создают иллюзию близости к христианству, но это умышленная маскировка. По форме здесь чаще всего повторение одних и тех же фраз в разных вариантах, в которых чувствуется не духовная любовь, а нервная возбужденность искусственно экзальтированного человека. В них нет четкой мысли и структуры; в этом не только их слабость, но и сила. Мысль можно противопоставить только мысли, а подобные учения разобрать так же трудно, как разделить воду ударом палки. Эти учения похожи на занавесы из китайского шелка: толкнешь его - рука не встретит сопротивления, опустишь руку - и занавес принял прежнюю форму. В конце вам скажут: "Мы верим в то, во что верите и вы, осознавая и понимая это, а вы, отрицая нас, верите в то, во что верим мы, только не осознаете этого. Наше учение эзотерично, примите его, и вы лучше узнаете собственную религию". По отношению к христианству это будет звучать так: "Вы станете элитарными христианами, только без Христа".

     Дать анализ современным индуистским сектам невозможно из-за текучести и неопределенности, можно только выявить самые общие для них положения: большинство из них опирается на учения Веданты и буддизма. Веданта и буддизм - это подземные воды, питающие философские школы, мистические учения Индии, даже те, которые как будто отрицают Веды. Авангард индуистского оккультизма в Европе - "теософское общество", провозгласившее равенство религий, ориентируется на самом деле на буддизм и брахманизм.

     Первое - учение о Боге. Все древние индуистские учения категорически отрицают личного Бога. Для них Бог - это некий безымянный, безликий дух, Брахман, который имеет множество временных персонификаций, масок, которые он надевает и снимает с себя. Брахман - принцип бытия, но это бытие происходит в двух модальностях: качественном и бескачественном. Качественное - это космическое бытие, имеющее протяженность и атрибутику. Бескачественное - это бытие вне свойств и множественности. Божество абсолютно. Бытие мира - иллюзия и грезы, мыльные пузыри, пускаемые мальчиком, пляска масок. Мир проходит бесследно, как тени в сновидении. Кончается цикл времен - "день Брамы", начинается "ночь Брамы". Мир с его видимостью и численностью исчезает, Брама переходит в Парабраму, где бытие сливается с небытием: нельзя сказать, что Брама существует или не существует. Затем внутри самого Брамы назревает желание творить миры. Это желание назревает и становится космическим яйцом, из которого возникает видимое небо и земля. Начинается день Брамы. Творение мира - это несовершенство абсолюта, "грех безгрешного". Один тибетский поэт сказал: "Миры творит сознание, миры разрушает сознание". Мифология индуизма, также как и эллинистическая мифология, обращена к космическим силам; там нет будущего; само время обращено вспять, как будто повернулось спиной к ходу истории, а прошлое заняло место будущего. В замкнутом цикле, как в замкнутой окружности, нет и не может быть нового, там только одно повторение. Вечность Брамы - это вечность повторений.

     Второе - космос. Это грандиозное создание Брамы, которое можно было принять за его воплощение, на самом деле только декорация спектакля. Материя - это пустота. В последнем акте истории мира космос исчезает в огне, не оставляя даже горсти пепла. Индивидуальное, личное и космическое бытие исчезает, как оптический обман, настает ночь.

     Третье - человек. Это все и ничто. Его дух-атман идентичен божественному духу-брахману, но как индивидуум и личность человек не существует. Эмпирический человек - это иллюзия; всякая множественность - ложь, поэтому эмоция и мысль - это общение с миром лжи. Субъекта, объекта и любви как взаимоотношения между ними не существует. "Я есть ты, ты есть он, то есть Брахман". Единственно достойное состояние - медитация самого себя как абсолюта.

     Душа всех индуистских учений - это метампсихоз, вера в переселение душ. Если учение о "едином бытии" уничтожает этику как форму общественных отношений, то учение о метампсихозе и реинкарнациях (переселении душ в другие тела) уничтожает понятие и внутреннее чувство греха как разлучения с абсолютным духом. Поэтому в индийской теософии нет покаяния как эмоционального отвержения греха, а только размышление над грехом как ошибкой ума, незнанием, невежеством. Практически грех - это только замедление в пути перевоплощений. Рая и ада не существует; ад - это земная жизнь, а рай - выход из нее. Человек рассматривается в нескольких телах: материальном, астральном, эфирном, ментальном, но все они эфемерны, реален лишь дух человека - Атман. Учение о перевоплощении душ содержит в себе принципы духовной эволюции, что находится в разительном противоречии с обозримым для нас историческим периодом истории человечества, о котором мы знаем из памятников литературы, философии, искусства, а именно: человечество не приобретало духовность, а теряло ее, не приближалось к Божеству, а отступало от Него. Поэтому учение о метампсихозе и реинкарнации означает духовный тупик для человечества, не восхождение ввысь по ступеням храма, а погружение в море греха и зла, в бездну сатанизма, волны которого постепенно потопляют последние островки духовности.

     Индуизм новых гуру включает в себя искусственные приемы возбуждения, экзальтации, пляски, громкие выкрикивания имен Шивы, Кришны и других божеств или медитативные упражнения. Некоторые сравнивают медитацию с молитвой, но молитва - это диалог между душой и Божеством, а медитация - монолог, обращенный к самому себе. Во время молитвы, как во время беседы, человек должен быть собран душевно и телесно; он должен быть "напряжен, как струна" для того, чтобы сердце его осмыслило и почувствовало слова молитвы. Во время медитации, наоборот, рекомендуется полное расслабление тела, как бы имитация состояния сна. Слова должны произноситься человеком монотонно, как стук часов. Это - состояние самогипноза. Человек обращается к самому себе. Если это молитва, то к какому богу? - К своему "я", отождествленному со своим подсознанием.

     Философия буддизма учит о внутренних психологических состояниях. Аскетизм буддизма - это уничтожение эмоционального, интеллектуального содержания человека, но не через погружение в мировой дух - Брахман, а через погружение в вакуум бытия - нирвану. Впрочем, в буддизме, отвергающем Бога, появилось учение о самом Будде как высшем божестве. У некоторых он - исторический Сакья-Муни, Гаутама, у других - космический Будда, нечто вроде каббалистического Адама Кадмона, только если Кадмон - архетип и материал мира, то космический Будда - принцип бытия мира, то есть отрицание той нирваны как совершенного вакуума, который проповедовал Сакья-Муни.

     Что привлекает современного европейца в пестром конгломерате индуистских учений?

     Утилитаризм и прагматизм. Йога в броских рекламах предлагает человеку развитие оккультных сил, умение владеть собой (что необходимо для современного бизнесмена), влиять на других, излечение болезней, не поддающихся официальной медицине, а иногда йоги даже договариваются до обещаний вечной жизни на земле и вечной молодости. Надо сказать, что йога использует традиционную индусскую гимнастику (хатха-йогу), имеющую аналоги у китайцев и древних персов.

     Гедонизм кришнаизма с его чувственными обрядами и медитациями, с призывами к свободе от всех общественных норм импонирует людям, видящим смысл жизни в наслаждениях, так как возводит эти состояния до степени религиозного культа.

     Мистика без любви к живому Богу ведет к магии и оккультизму, который предлагают некоторые секты.

     Чувству духовной гордости человека в высшей степени отвечает учение Веданты о том, что человек - это не осознавший себя абсолют. Вспомним, что первоначальным грехом сатаны и Адама было стремление утвердить себя как Бога во вселенной, что грядущий антихрист будет заставлять народы мира поклоняться себе как Богу. Медитация Веданты повторяет собой сжатый до нескольких слов рассказ о грехе и падении Люцифера: "Я есмь бог, и нет бога, кроме меня".

     Усталость от жизни в современном обществе, безволие, пассивность души нередко приводят к самоубийству и ищут выход в духовном самоубийстве, в уходе без боли в небытие. Учение о боге как о космической и надкосмической безличной силе, высшем разуме, творческом начале легче принимается человеком технологического века, живущим среди машин и механизмов, чем идея о личном живом Боге. Но самое главное - это незнание христианства, огромной реки, около которой умирают от жажды; одни - потому, что не верят, что в ней вода, другие - потому, что не хотят наклониться, то есть смирить свой гордый дух и через покаяние получить Жизнь.

О дзен-буддизме:

Буддизм - это религия без Бога, изощренная философия смерти и духовного самоубийства. Будда - великий художник, который написал поразительную по своему психологизму картину космического бытия как мировой трагедии и человеческой жизни как "сада пыток", где под кустами цветов ползают змеи, а под шелковыми коврами спрятаны лезвия и клещи палача. Цель буддизма утилитарна: освобождение человека от страдания, которое индийский мудрец отождествляет с бытием. В своем безудержном панкритицизме бытия буддизм дошел до возможного для человеческой мысли предела и остановился, как зачарованный, над пропастью небытия. Моста между двумя берегами - временем и вечностью - для буддизма не существует. Учение буддизма отрицает богообщение как преодоление человеческой ограниченности через выход в абсолютное бытие и застывает на уровне философского скептицизма. Для буддизма жизнь - это смерть, а смерть - это жизнь. Проповедь Сакья-Муни звучит как реквием над могилой обреченного мира.

     Дзен-буддизм представляет собой одну из ветвей дальневосточного буддизма. Он похож на букет из хризантем, который пленяет взоры своими красками, но не имеет аромата. Дзен можно рассматривать как своеобразную реакцию восточного пиетизма на элитарность и тонкий интеллектуализм буддийской философии. Этот индо-китайский гибрид возник под влиянием даосизма, от которого перенял пренебрежение к формальной логике, философским системам и понятийным категориям, культивировавшимся в буддизме и ведизме. Он с презрением относится ко всем видам научной и общественной деятельности, считая ее "сизифовым", бесплодным трудом и нарушением мировой гармонии.

     Цель дзена - возвращение человека к самому себе через самосозерцание. Истина для дзена - это похожее на крик ребенка движение духа, того, что лежит глубже, чем мысль и эмоция. Мысль в ее обычном смысле как некое устойчивое понятие для дзен-буддиста является ложью. Истина - это выплеск подсознания на поверхности рефлексии. Медитация - кисть художника-импрессиониста, посредством которой подсознание делает внезапный непредугаданный рисунок на полотне рефлексии. В отношении дзен-буддизма к классическому буддизму есть нечто похожее на отношение древних киников к платонизму. Дзен-буддизм соприкасается с экзистенциализмом, но если экзистенциализм берет человека таким, каков он есть во всех его эмпирических и психических измерениях, то дзен-буддизм ищет человека в его темной, как первобытный хаос, глубине. Дзен-буддизм имеет внешние аналогии с экстазом интеллекту-ального самоотрицания Плотина. Но если для Плотина путь к упрощению - это путь интеллектуального аристократизма, доходящего до самоотрицания через полноту философского познания, за которой открывается потрясающая бездна незнания, то дзен-буддизм - это скорее аристократический эстетизм, который отвергает несовершенство и условность логической мысли как в диалектическом, так и в метафизическом плане. Дзен-буддизм не распутывает кружева философской мысли, а срывает их, как паутину на окне, которая мешает свету проникнуть в комнату. Мысль как вспышка и озарение для дзен-буддиста имеет эвристический характер внезапной находки. Он снимает покровы своего подсознания, чтобы обнажить свое "я", как электрический провод. Отсюда любовь к парадоксам, к недосказанности, к отрывистым кратким афоризмам, насмешкам и юродству.

     Дзен возник в Китае в начале VI в. Его основоположником считается Бодхидхарма, этот индийский Диоген. В VII-VIII вв. дзен-буддизм проник в Японию и здесь получил свою законченную форму в среде самураев.

     Дзен-буддизм представляет собой не только религиозный феномен; он создал целую школу в литературе, философии и искусстве. Его цель - перевод бытия внешнего и иллюзорного в бытие, заключенное в самом себе, в бытие, исходящее из поля небытия, где уничтожены понятия и свойства бытия, то есть переход к сущности через уничтожение формы, к чистой энергии бытия вне определяющих ее категорий.

     Что такое дзен-буддизм? - спросил ученик своего учителя и в ответ получил полновесную пощечину. Этим отнюдь не философским жестом учитель решил показать то, что сделал его ученик своим вопросом: замахнулся на сущность дзена, который учит, что непосредственное не может быть выражено опосредованно (через слово). Под непосредственным подразумевается отношение субъекта к объекту, "я" к не-"я", а также "я" к самому себе. При этом философский анализ субъекта и объекта как гносеологических понятий и категорий совершенно отсутствуют. Дзен означает "сосредоточенность, аскетическая поза". Аскет сидит над бездной своего собственного подсознания, как кот над мышиной норой, и ловит, как высунувшуюся мышь, самый глубокий импульс своего "я", всплывший к поверхности, очищая его от шелухи внешнего, того, что не "я".

     Учитель дзена, старый волк, воспитанный в лесу философских школ и логических систем, показал своим ученикам репу и спросил: "Что это такое?" Ученики молчали, только один из них встал и сказал: "Учитель, дай мне ее, и я съем". Раздается хохот, но учитель - в восторге от ответа. Ученик перенес объект из внешнего визуального плана в целевой и воспринял его в непосредственном переживании. Описание репы как суммы ее качеств было бы потоплением ума во множественной атрибутике, а ученик сделал ее фактом своей внутренней жизни. То, что человек, насытившись репой, даст другой ответ на тот же вопрос, мало беспокоит наставника. Главное - метод. Ведь дзен имеет дело не с личностью, а с эфемерной индивидуальностью, которую сравнивает с непрестанно текущим потоком.

     В ХХ в., в эпоху крайнего индивидуализма и декаданса культуры и философии, дзен-буддизм распространился во всех странах не только Азии, но и других частей света. Буддист входит в нирвану как состояние транса. В дзен-буддизме жизнь воспринимается через нирвану, через крайнее упрощение. У дзен-буддиста бытие начинается оттуда, где "я" своего подсознания уже не делится, хотя бы это "я" было точкой, равной нулю, или энергетическим вакуумом. Но "я" воспринимается неделимым там, где кончается аналитическая мысль, то есть без маски мысли; это область, где звучат грубые инстинкты и тонкие космические интуиции. Поэтому в области философии, искусства дзен сочетает в себе вульгарность дикаря-ребенка и эстетизм утонченного декадента. В области искусства его интуиция переходит в медитативный импрессионизм или ассоциативную символику. Дзен-буддизм - это буддийский супер-экзистенциализм, буддизм без Будды, это адогматическое учение, не признающее ни преданий, ни символов веры, это - поэзия (точнее "голос") человека, причем непосредственного человека, свободного от всех условностей и правил, авторитетов и учителей, а главное - от собственных суждений как внешней формы гносиса. Это странная влюбленность в свое темное подсознание, желание жить непосредственной жизнью, импульсами из глубины подсознания, погружение в себя самого, медитирование себя на тех глубинах, где бытие отождествляется с небытием.

     Если буддизм Сакья-Муни элитарен, то дзен-буддизм Бодхидхармы анархичен; Бодхидхарма - это пьяный Будда. Если говорить о культе, то его культ - насмешка как разрушительная сила против всякого авторитета, в том числе и Будды, против всех условностей, в том числе и против себя самого. В нем есть что-то схожее с фрейдизмом. Но если фрейдизм пытался обнаружить и расшифровать знаки подсознания, то дзен сливает себя с ними. Здесь стремление к упрощенности, доходящее до нарочитой инфантильности. В искусстве это тот символический примитивизм, где одна линия, одно движение кисти может заменить собой картину. Это анархическое учение, но без социологии и философских экскурсов. Это пустое поле для необузданного самотворчества, где хорошо прививаются, как пересаженные растения, заимствования из философско-этических систем, только не в виде умозаключений, а в виде изречений. Это презрение к жизни и стремление разрушить форму, оставив цельным содержание, вернее, добыть этим содержание, как разбивают скорлупу ореха, чтоб вынуть его сердцевину; это ненависть к философии и в то же время любовь к философским парадоксам, презрение к бытию и благоговение перед небытием, буддийское равнодушие к самому Будде, свобода от всего во имя ничего, ученики без учителя, учение без определения самого учения, отвержение без основания и отрицание без утверждения, это алогичная логика того, что мир только иллюзия. Ирония и насмешка дзена над бытием - смех зрителя в кукольном театре. Медитация - это погружение в глубину своего подсознания и рассказ о нем, намек тонкий, как линия, проведенная тушью, на японской миниатюре.

     Кто же "я"? Ответа дзен-буддизм не дает. От социального человека он идет к эмпирическому, от эмпирического к подэмпирическому, к иррациональному, где ось бытия сливается с небытием. Дзен - это сосредоточение, поза и метод наблюдения над темными провалами души, где возникают неясные импульсы, переходящие в неясные, как тень, намеки, которые воспринимаются как изречения Пифии; затем их бросают в огонь насмешек, чтобы они не превратились в застывшую форму и не давили своим авторитетом. Это не интуитивизм как реальная сила и свойство души, это жизнь души, как, скорее, философский импрессионизм, как выплеск души. Дзен-буддизм - восточный цинизм; критикуя систему ценностей как иллюзию, он ведет к мнимой свободе посредством отрицания, - к свободе в нуле. Как и буддизм, он не дает ответа на онтологические вопросы жизни. Божество для него не существует, личность - также, бытие отождествлено со злом. Если буддизм видит панацею от мирового зла в аристократической бесстрастности и презрении к миру, в эмоциональном отвержении его, то дзен-буддизм хочет защитить себя, превратить мировую трагедию в мировую комедию. "Кто Сакья-Муни?" - спросил учитель. "Метелка в общественном туалете", - отвечал ученик.

     Но почему дзен называется буддизмом? Потому, что он не выходит из русла буддийского отрицания мира, потому, что из всех систем он наиболее категоричен и тверд в отрицании мира и отождествлении бытия со злом. Дзен-буддизм - это религия смерти; дзен-буддизм проходит мимо духа и души человека, а медитирует его инстинкты, как мальчик вскрывает тело куклы и видит солому и вату внутри нее. Смех дзен-буддизма - это тот же хохот и вой разрывающегося металла на апокалиптических картинах Дали. Дзен-буддизм - религия самураев-эстетов, которые бесстрашно бегут от жизни навстречу смерти. Это - религия обреченных.

     Вопрос. Можно ли сравнивать дзен с христианством без Христа?

     Ответ. Христианства без Христа вообще не существует. Иисус из Назарета - живое сердце Нового Завета. Дзен отрицает личного Бога, душу как бессмертную субстанцию, первородный грех, искупление и Искупителя, будущее преображение человека и мира, то есть все христианское учение. Дзен адогматичен и аморфен. Поэтому он может свободно пользоваться некоторыми христианскими терминами, привычными для европейца, влагая в них иное, буддийское содержание.

     Вопрос. Какова методология дзена?

     Ответ. Дзен обращается к непосредственному познанию, но употребляет медитативные формулы, которые по его же принципам должны рассматриваться как инородное тело в душе аскета. Где гарантия, что такая медитация будет сублимировать содержание души, а не создаст новых психических комплексов, опутанных тонкой паутиной гордыни и страстей? Отрицая обрядность, дзен-буддисты в то же время обставляют экзотическими декорациями свои школы и монастыри.

     Вопрос. Кто "единый всепроникающий Будда" по учению дзена?

     Ответ. Это не архетип космоса вроде Адама Кадмона каббалистов и тем более не исторический Будда-Гаутама. "Единый Будда" - принцип антибытия, лежащий глубже всех форм бытия. Это скорее "буддийский Шива", только без персонификации и мифологии. Он не "кто", а присутствующее везде "ничто".

     Вопрос. Как осуществляется дзен в аскетической практике?

     Ответ. Дзен, или по-китайски "чан", означает, как отмечено выше, позу, аскетический прием, сосредоточенность. Аскет сидит в "позе лотоса", обращенный лицом к стене, окрашенной в черный цвет. Черный цвет - отсутствие цветов радуги, цвет, который поглощает, но не отражает, символ пустоты - психической и космической; при этом аскет иногда произносит имя Будды, подразумевая космического Будду. Иногда он медитирует, повторяя краткий афоризм, чаще всего пребывает в безмолвии, созерцая черный цвет как отсутствие акцедентального бытия. Пустая от мысли и желаний душа должна слиться с пустой от свойств и качеств бездной, с небытием. Но в состоянии самофиксации душа воспринимает как откровения свою собственную темную изнанку и импульсы космических духов, встречающих ее на пути "в никуда". Этих духов пустоты и смерти христианская мистика называет демонами, а иконописная традиция изображает черным цветом...

И т.д. и т.п.

> это всё язычество?
>>Да, да, еще раз да.

Нет, нет, и ещё раз нет!

Антихрист, #405 >>

>>Вообще-то идеи национализма опасны в первую очередь для тех, против кого они направлены(вон, все еврейские и проеврейские СМИ сразу вопль поднимают)

Вообще-то, для тех, против кого направлены идеи национализма, опасны в первую очередь действия националистов.