Города на Мурмане
28 Марта 2024, 21:14 *
Добро пожаловать, Гость. Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.

Войти
 
   Начало   ПРАВИЛА Помощь Поиск Войти Регистрация  
Страниц: 1 ... 3 4 [5] 6 7   Вниз
  Печать  
Автор Тема: Продам книгу  (Прочитано 122197 раз)
evkosen
завсегдатай
***

Карма +0/-0
Offline Offline

Пол: Мужской
Возраст: 69
Расположение: г. Клин
Сообщений: 123



« Ответ #80 : 20 Ноября 2014, 10:54 »

Дагона. Книга третья.

Глава 1

В кабине большого рефрижератора негромко играла музыка. Её звучание смешивалось с равномерным урчанием работающего двигателя и монотонным шумом колёс, усиленным мокрым асфальтом, который был слышен сквозь приоткрытое боковое окно. Почувствовав на плече дождевые капли, Свен нажал кнопку стеклоподъёмника и переключил режим работы щёток лобового стекла.

"Гнилая местность, - подумал он, пуская машину накатом по длинному и пологому спуску. – Чуть ли ни в каждом рейсе здесь то дождь идёт, то туман стоит".

– Ты почему меня не разбудил? – из-за ширмы за спиной водителя показалась всклокоченная голова его напарника. – На часах-то уже почти полночь.
– Я ещё не устал, - улыбнулся ему в ответ Свен, - а тебе, Бак, перед такой сменой нужно хорошо выспаться. В этом районе опять идёт дождь и, кажется, что он только усиливается.
– Нам не привыкать, - потягиваясь, прокряхтел Бак. – Ураганы и торнадо в этих местах не наблюдались, а от дождя мы убежим быстро.
– Если только ему с нами не по пути, - засмеялся Свен.
– Тебе что приготовить, - снова спрятавшись за ширму, спросил Бак, - кофе или чай?
– Чай зелёный и покрепче, - ответил ему Свен. – И накрой чайник полотенцем. Пусть заварка пропарится.
Бак замурлыкал мотивчик, подпевая радиоприемнику, и начал греметь посудой.

– А что тебе к чаю разогреть? – немного погодя, опять спросил он Свена.
– Ничего, - ответил тот. – Мне жена положила в сумку домашний пирог с рыбой, а я люблю его есть холодным.  
– Сама пекла? – поинтересовался Бак.
– Вместе с соседкой, - засмеялся Свен. – В последнее время они увлеклись кулинарными экспериментами и всё то, что у них получается, или не получается, жена перед рейсом кладёт в мою сумку.
– Теперь я понимаю, отчего у тебя такое разнообразное меню, - усмехнулся Бак. – Значит, ты по совместительству ещё и дегустатор?
– Скорее уж, подопытный кролик, - в тон ему ответил Свен. – Но на моё счастье, бог наградил меня желудком, который, как оказалось, способен переварить любое кулинарное "чудо", изготовленное моей женой и её подружкой. Хотя, если честно признаться, то очень занятно каждый раз находить в своей сумке что-то новенькое.
– Тогда ты не кролик, а настоящий испытатель, - уверенно сказал Бак. – Только они идут на такой риск сознательно и большой долей любопытства. А вот я в этом отношении – закоренелый консерватор и предпочитаю употреблять в пищу только то, к чему уже давно привык.  
– А-а, так вот почему ты в Брандоре всегда останавливаешься у одного и того же кафе, - засмеялся Свен. – А я, было, подумал, что тебе приглянулась в нём та бойкая официантка.
– Нет, - улыбнулся в ответ ему  Бак, - мне приглянулась повариха, а точнее то, как она готовит. Так что, на завтрак я тебя разбужу на автостоянке именно у этого заведения.

Заметив, что машина, идущая следом за ними, пошла на обгон, Свен немного сбавил скорость.
"Лихой парень, - укоризненно покачав головой, подумал он, провожая взглядом автофургон с трейлером. – Ночью, при такой погоде, да ещё и с прицепом. Молодой, наверное. Вырвался из столицы на простор полей вот и лихачит".  

– Свен, рули в "карман", у меня всё готово, - сказал Бак, выглянув из-за ширмы. – Интересно, а как можно назвать приём пищи в такое время?
– Для тебя это – ранний завтрак, а для меня – поздний ужин, - засмеялся Свен, съезжая с полосы шоссе на асфальтированную площадку.
– Или обед вампира, - предложил своё название Бак.
– Тогда ты должен разбавить свой кофе кровью, - усмехнулся Свен.
– Фу, какая гадость, - поморщился напарник, представив себе такой напиток. – Нет, пусть будет просто ночной обед без всяких вампиров. С кровью я даже бифштекс и тот не могу есть. А тебе твоя жена ничего подобного ещё не подкладывала?
– Слава богу, до такого блюда она со своей подружкой ещё не додумалась, - захохотал Свен. – Хотя, конечно же, нет никакой гарантии, что этого когда-нибудь не произойдёт.

Покончив с ночным обедом, Бак сел за руль, а Свен стал укладываться на ночлег.

– Может быть, тебе колыбельную поискать? – улыбаясь, спросил Бак напарника, настраивая радиоприёмник на нужную волну.
– Я засыпаю под любую музыку, кроме тяжёлого металла, - ответил ему тот, укрываясь одеялом. – А если и усну под его звуки, то сниться мне будут исключительно кошмары.
– На радиостанции "Релакс" металл не крутят, - выруливая на автостраду, заверил его Бак. – Сейчас они тебя убаюкают.
– Я уже впадаю в транс, - пробормотал Свен, закрывая глаза.

Дождь действительно всё усиливался и Бак переключил работу автомобильных щёток на повышенный режим.
"Пока идём по графику, - миновав указатель очередного населённого пункта и посмотрев на часы, подумал он, - но лучше всё-таки приехать в Брандору пораньше. Какой идиот выделил для завтрака всего пятнадцать минут? Сам, поди, по утрам не меньше получаса за столом сидит. Впрочем, если питаться исключительно бутербродами и кофе, то позавтракать можно и за пять минут".

Это был обычный и привычный рейс для Бака. Он прекрасно знал все сложные и опасные участки маршрута, и даже сильный дождь не мешал ему уверенно вести свой многотонный рефрижератор вперёд. Дорога была совершенно пустынна, и водитель прибавил скорость, намереваясь с разбега преодолеть небольшой подъём. Внезапно впереди на шоссе выбежала молодая женщина с двумя детьми. Бак резко нажал на тормоз и крутанул руль влево, выезжая на встречную полосу. В этот момент сверкнула молния и осветила чёрный лендор, который мчался навстречу рефрижератору.

"Почему у него выключены фары?" – была последняя мысль Бака, перед тем, как кабина его машины врезалась в ствол большого дуба, стоявшего на краю дороги.  



Герон медленно приходил в себя, но открывать глаза не спешил. Поскольку теперь его сознание было разделено на три части, то ему было выгоднее сначала воспользоваться своею тайной энергией, сохраняя при этом иллюзию бессознательного тела. Не получая практически никакой информации извне, его явная мысль почти ни о чём не думала. Она ничего не видела, ничего не слышала, оттого, что в помещении стояла абсолютная тишина и лишь обоняние, уловившее запах различных медикаментов, давало ей пищу для размышления.

Зато тайная мысль Герона, воспользовавшись внутренним зрением Нарфея, самым тщательным образом осмотрела всю больничную палату и забинтованное тело журналиста, неподвижно лежавшее на койке и закованное в броню гипса. У изголовья и с правой стороны кровати находились какие-то мудрёные приборы, от которых к Герону протянулись медицинские трубки и множество тонких проводов.  

"Так, и что же случилось? – подумала тайная мысль журналиста, вспоминая свои последние ощущения. – Я спал на заднем сидении лендора, затем крик водителя, визг тормозов и удар. Всё. Больше ничего не помню".

Она осмотрела всё сознание и с удивлением обнаружила, что изумрудное пятно исчезло. Мысль замерла в недоумении, пытаясь понять возникшую ситуацию, но как ни старалась, а объяснить исчезновение души зелёного бога, так и не смогла.

"А где же наш разведчик?" – вдруг подумала она, вспомнив о третьей молчаливой мысли.

Тонкие нити невидимой энергии, соединявшие две тайные мысли, по-прежнему шли от "чулана" до оболочки сознания, но там они и обрывались.

"Разведчик, как и всегда, на своём месте, - усмехнулась третья мысль. – Только я сейчас не вижу ни себя, ни то место, в котором нахожусь. Душу Яфру я тоже не вижу, но зато прекрасно её чувствую. Мы с ним находимся где-то совсем рядом, но где именно, я понять не могу".
"Может быть, нам его позвать?" – предложила тайная мысль.
"Явно к нему обращаться не стоит, - ответил разведчик. – Я чувствую, что он в этом случае всё равно нам не ответит. Не для того наш божественный друг так хорошо спрятался. За несколько секунд до аварии Яфру произвёл какие-то энергетические манипуляции, после чего мы вместе с ним исчезли. Для меня осталась видимой и слышимой лишь та часть нашего сознания, в которой ты и находишься, а зелёный бог полностью контролирует нашу явную мысль".
"И что же нам теперь делать?" – задумалась тайная мысль.
"Вариантов у нас не так и много, - усмехнулся разведчик, - а если говорить точнее, то он всего лишь один. Из нас троих только я могу попытаться наладить относительно безопасный контакт с Яфру".
"Нет, рассекречивать тебя мне бы не хотелось", - запротестовала тайная мысль.
"Для зелёного бога уже давно не секрет то, что я за ним слежу, - засмеялся разведчик. – Другое дело, что он не видит меня и не знает, откуда я за ним подглядываю".
"Может быть, на время разговора тебе уйти из его чистой энергии?"
"Но тогда, во-первых, я не смогу передавать тебе правдивую информацию, а во-вторых, Яфру сразу определит то место, в котором я буду находиться, - возразил разведчик. – Наш многоликий бог разделил своё сознание уже на несколько сот частей, пытаясь меня поймать. А результат до сих пор нулевой, потому что область чистой энергии оказалась неделимой".
"Ты же знаешь, что мы не должны открывать Яфру тайну скрытого потенциала", - поморщилась тайная мысль.
"В создавшейся ситуации мы и не сможем этого сделать, - улыбнулся разведчик. – Мы с тобой оба сейчас не видим меня и то место, где я сейчас и нахожусь. Как мы что-то расскажем Яфру, если и сами этого не знаем?"
"Ох, что-то я совсем запуталась, - вздохнула тайная мысль. – Ты уверен, что всё пройдёт гладко?"
"Не волнуйся, Яфру сейчас сам того не зная подсказывает мне правильное решение, - уверенно произнёс разведчик. – Пусть он попытается отыскать наш скрытый потенциал в самом себе. Думаю, что такая задача не по плечу нашему зелёному другу".
"Ну, а вдруг?" – всё ещё сомневаясь, спросила тайная мысль.
"Понимание, оно или есть, или его нет. Недопонимания у бога не бывает. И это тебе говорю не я, а сам великий Яфру, - засмеялся разведчик. – А теперь приготовься молчать и работать только на приём. Кстати, чем занята наша явная мысль?"
"Пытается вспомнить свои последние ощущения и понять, отчего здесь так сильно пахнет медикаментами, - ответила ему тайная мысль, выглянув в приоткрытую дверцу "чулана".
" Вот и замечательно, - довольно кивнул головой разведчик. – Такая мысль устраивает нас всех, в том числе и Яфру. Я чувствую, что он сейчас оказался в очень интересном положении, потому и затаился, словно хамелеон на ветке. Давай попробуем определить, чего он боится и чего добивается".
"Всё, меня нет", - выдохнула тайная мысль и замерла, подлетев вплотную к оболочке сознания.

"Почему ты молчишь? – обращаясь к многоликому богу, произнёс Герон-разведчик. – За нами кто-нибудь следит?"

 
Записан

Евгений Костромин
evkosen
завсегдатай
***

Карма +0/-0
Offline Offline

Пол: Мужской
Возраст: 69
Расположение: г. Клин
Сообщений: 123



« Ответ #81 : 20 Ноября 2014, 10:55 »

В центре сознания Яфру его чистая энергия практически перестала двигаться. Зелёный бог услышал голос журналиста, но испугался того, что с ним разговаривает не Герон, а сам Нарфей.

"Не валяй дурака, Яфру, - устало вздохнул Герон-разведчик. – Будь сейчас на моём месте Нарфей, то он не стал бы задавать тебе такие глупые вопросы. Бог мысли просто бы скопировал всю информацию из твоего сознания и молча удалился. Фан тоже не стал бы с тобой разговаривать, если бы мог заглянуть в твою душу".

Зелёный бог недоверчиво молчал, пытаясь определить в какой части его сознания спрятался журналист.

"Чем ты можешь доказать, что ты и есть настоящий Герон?" – наконец, произнёс Яфру, так и не обнаружив источник невидимой энергии.
"Именно тем, что я ничего не знаю и ничего не понимаю, - усмехнулся разведчик. – Я вижу своё тело, которое лежит на больничной койке всё в бинтах и гипсе. Вижу своё сознание и слышу единственную мысль, которая пытается вспомнить, что же всё-таки произошло. Но ни тебя, ни себя, ни нашего общего сознания я уже не вижу. Ты можешь мне объяснить, что всё это означает?"
"Объяснить я могу многое, - криво усмехнулся невидимый Яфру. – Но для этого я сначала должен понять, кому всё это объяснять".
"Ты хочешь, чтобы я начал задавать тебе вопросы, пользуясь своей видимой мыслью?"
"Нет, этого делать не нужно, - поспешно ответил многоликий бог. – Для всех без исключения, ты должен выглядеть, как обычный человек. Кстати, именно по этой причине ты сейчас и лежишь здесь в таком виде".
"Вот видишь, значит, я правильно поступил, воспользовавшись тайной энергией Нарфея?"
"Правильно, - подтвердил бог в маске, - но твоя невидимость меня немного смущает".
"Я тебя тоже не вижу и такая ситуация меня не просто смущает, - усмехнулся Герон, - она меня шокирует".
"Осмун и должен быть таким, - улыбнулся многоликий бог. – И теперь я знаю, что меня не видит даже тайная энергия Нарфея".
"Ах, вот в чём дело, - с облегчением вздохнул разведчик. – А я уж было подумал, что в результате очередного энергетического эксперимента мы с тобой опять попали в какую-то жуткую историю".
"С точки зрения обычного человека, действительно, история произошла жуткая, - ответил ему Осмун. – Автомобильная авария, в результате которой погибли все, кроме тебя".
"Это был несчастный случай?" – поинтересовался Герон.
"От несчастного случая ты уже давно застрахован, - засмеялся бог в маске. – Нет, Гера, это была хорошо продуманная и чётко проведённая операция. Наши игроки решили посмотреть на твою душу, так сказать, в чистом её виде".
"Ты стал Осмуном непосредственно перед аварией?" 
"Да, я сумел всех опередить, - довольным тоном произнёс Осмун-Яфру, - и создать ситуацию, к которой никто из наших друзей не был готов".
"Хороши друзья, - проворчал Герон. – Они захотели меня убить, для того, чтобы понять, каким я был живой?"
"Именно так! – захохотал бог в маске. – Твоё тело их абсолютно не интересует. Им нужна твоя душа".
"Расскажи всё по порядку", - попросил его журналист. – Мне самому всё равно не разобраться в этой истории".
"А как мне разобраться с твоей невидимостью?" – прищурился Осмун.
"Ну, не могу же я объяснить тебе того, чего и сам не знаю! – воскликнул Герон. – Я себя тоже не вижу и для меня все свойства тайной энергии Нарфея скрыты за семью печатями. Кстати, ты не забыл о том заклинании, которое я активировал во время клятвы?"
"Я вижу, что ты ещё недостаточно хорошо понял особенность нашего совместного существования, - снисходительно улыбнулся многоликий бог. – Есть душа Герона, и есть душа Яфру, но ещё есть и душа Герона-Яфру. Ты произносил клятву, пользуясь всем своим сознанием и обоими типами энергии?"
"Да", - подтвердил журналист.
"А это означает, что в общей части нашего сознания, мы произносили эту клятву вместе, - подвёл итог бог в маске. – Ты не можешь нарушить данное обещание, находясь в этой области и рассказывая Герону-Яфру всю правду о тайном потенциале Нарфея".
"Но где оно, это общее сознание!? – воскликнул разведчик. – Я его тоже не вижу!"
"М-да, ловко мы сами от себя спрятались, - засмеялся Осмун. – Такого эффекта даже я не ожидал… Ладно, слушай всю историю. Может быть, своим свежим взглядом ты заметишь в ней что-нибудь новое".
"Свежий взгляд, который почти ничего не видит, - проворчал Герон. – Разве им можно что-либо заметить?"
"Раньше Осмун не мог посмотреть на себя со стороны, а теперь у него такая способность появилась, - возразил ему бог в маске. – А ты говоришь, что ничего нельзя заметить".
"Уж не хочешь ли ты сказать, что смотришь сейчас на энергетический мир глазами моей тайной энергии? – подозрительно прищурился журналист.
"Именно так!" – засмеялся многоликий бог.
"Тогда какого же хрена ты мне мозги на изнанку выворачиваешь? – возмутился Герон. – Делаешь вид, что якобы меня не узнал, а сам в это время уже моими глазами смотришь!"
"Эта способность появилась у меня лишь после того, как ты пришёл в сознание и начал пользоваться своей тайной энергией,- улыбнулся Осмун. -  Но кроме зрения твоя энергия мне больше ничего не дала. То есть, можно сказать, что я только начал в тебе рождаться".
"Сначала я рождался в тебе, а теперь ты рождаешься во мне, -  задумчиво произнёс журналист. – Кто же в конечном итоге появится на свет?"
"Этого не знают даже боги, - ответил Осмун-Яфру. – Каждая новая маска, которую я примеряю, отражается в нашем общем сознании и частично его меняет. Как тут угадать, кто после всего этого родится? А ещё не нужно забывать того, что наше рождение происходит не в тепличных условиях родильного дома, а в бою. Поэтому можешь смело называть Хатуума, Фана и Нарфея своими крёстными отцами".
"И кто же из этих отцов решил отделить мою душу от её телесной оболочки?" – ехидно спросил Герон-разведчик.
"Выгодно это было всем, а исполнителем стал Чет, - усмехнулся Осмун. – Ему, как ты понимаешь, такой трюк доставил особое наслаждение".
"Ах, он собака! – воскликнул Герон.- Нужно будет его ещё пару раз четвертовать. Ну, а всё-таки, как это произошло?"

Дверь почти бесшумно открылась, и в палату вошёл молодой мужчина в белом халате. Оглядев неподвижное тело журналиста привычным и быстрым взглядом, он приблизился к аппаратуре и начал изучать показания приборов.

Острый слух Герона уловил все звуки, появившиеся в этом помещении. И едва заметный скрип дверных петель, и шорох верхней одежды вошедшего человека, и лёгкое шарканье мягкой обуви о паркетный пол. Та часть сознания журналиста, за которую отвечала явная мысль, обострила до предела все чувства восприятия, кроме зрения, потому что тайная мысль давно запретила ей пользоваться глазами без особого на то разрешения. Слух и обоняние Герона за несколько мгновений определили, что рядом с кроватью находится молодой мужчина средней комплекции, который совсем недавно пообедал и выкурил сигару.

"Картофель фри и жареный палтус в пивном кляре", - с тоской подумала явная мысль, и от этого в желудке журналиста сразу выделился сок.

– Странно, - вдруг произнёс молодой врач, внимательно наблюдавший за показаниями приборов.
Он повернул голову к журналисту и пристально поглядел на его закрытые глаза.
– Вы меня слышите? – произнёс врач, не отрывая своего взгляда от век и ресниц Герона.

Тайная мысль, до сих пор внимательно слушавшая беседу разведчика и Осмуна, невольно чертыхнулась.
"Нужно было брать под свой контроль все чувства восприятия", - раздражённо подумала она. – Наверное, приборы показали какие-то изменения в моём теле. Хорошо ещё, что и на любые действия тоже наложен запрет".

Молодой врач, не дождавшись ответа от Герона, вновь посмотрел на приборы и недоумённо пожал плечами.
– Странно, - ещё раз произнёс он, повернулся к двери и вышел из палаты.

"За полчаса до аварии навстречу нам попался автофургон с трейлером, - начал рассказывать Осмун. – В кузове машины находились магические предметы, в трейлере спали Адам и Зара, а охранял их наш пронырливый Чет. Я был под маской твоей энергии и поэтому Чет сразу нас узнал. Фан и Нарфей ничем себя не выдали, но я не сомневаюсь в том, что и они тоже были где-то поблизости. Спустя несколько мгновений одна из частей Чета отделилась от автофургона и полетела по направлению к столице. Вот тогда я и понял, что готовится какая-то провокация. У меня было достаточно времени для того, чтобы подготовиться к любой выходке нашего обиженного инвалида. Но Чет ничего нового придумывать не стал и сработал по привычной для него схеме: ночь, непогода, скользкая дорога, призраки на проезжей части и небольшие манипуляции со зрением у водителей. В результате имеем автомобильную аварию, в которой погибают все её участники".
"Меня сильно покалечило?" – поинтересовался Герон.
"Ты получил увечья несовместимые с жизнью, - улыбнулся Осмун, - но выжил вопреки медицинской практике и здравому смыслу. Уже третьи сутки все столичные профессора и академики изучают этот случай. В твоём теле не осталось ни одного здорового органа, ты потерял слишком много крови, ты не должен дышать, а сердце биться, и прочее и прочее".
"Я здесь лежу уже третьи сутки?" – изумился Герон. 
"Нет, больше двух суток тебя только оперировали, - ответил ему Осмун-Яфру, - а в палату привезли совсем недавно".
"Ты, наверное, мог и не допустить всего этого?" – проворчал журналист.
"Конечно, мог, - подтвердил многоликий бог. – Но ты не забывай, что в столицу тебя вызвали орденоносцы, а для них ты – обычный человек. Чета, Фана и Нарфея не смущает твоё чудесное спасение. Они, скорее уж, удивлены тем, что ты так медленно выздоравливаешь. Им не удалось взглянуть на твою душу в первые минуты после аварии, и они уже сделали для себя соответствующие выводы. Другое дело орден. Братья-рыцари не должны смотреть на тебя, как на богоподобное создание, но и артефактов при тебе тоже обнаружено не было".
"А где твой пояс?" – поинтересовался Герон.
"Он растворился в тебе, так же, как камень Яфру и кулон Кайсы, - объяснил ему Осмун. – Пока я нахожусь под этой маской, на твоём теле, как и обычно, видна едва заметная татуировка этого предмета".
"С какой машиной мы столкнулись?"
"Большой рефрижератор. Он следовал из столицы до Диких Озёр через Брандору и его гружёный кузов раздавил лендор в лепёшку".
"Сколько человек пострадало?"
"Кроме тебя, двое погибли, и один пропал без вести".
"Как так, пропал без вести?" – удивился журналист.
"В кабине рефрижератора находился ещё один водитель. Он отдыхал после своей смены. Так вот тело этого человека исчезло в момент аварии".
"Есть какие-либо версии по поводу его исчезновения?"
"У полиции, возможно, и есть, - улыбнулся многоликий бог, - а я могу сказать тебе точно, что тело второго водителя забрал элферн".
"А моё тело он забрать не пытался?" – посмеиваясь, спросил Герон-разведчик.
"Элфернам нужны люди, а ты в эту категорию уже не попадаешь", - с большой долей иронии, произнёс Осмун-Яфру.
"Опять ты за своё?" – нахмурился Герон.
"К тому же, из всех вас тело того парня пострадало меньше всего, - не обращая внимания на реакцию журналиста, продолжал бог в маске. – А тебя и водителя лендора, чуть ли не по частям пришлось доставать из машины".
"Кто доставал-то?"
"Охранники Фризы и Гордон с Лари".
"Так, - задумчиво произнёс журналист. – Значит, она и в этот раз ехала следом за нами?"
"Похоже на то, что она твёрдо решила не выпускать тебя из поля своего зрения, - улыбаясь одними только глазами, заметил Осмун. – И что бы всё это могло означать?"
"То, что у Корвелла хорошая служба безопасности, - отмахнулся от него Герон. – А ещё то, что этой девушке очень хочется понять, кто я такой на самом деле: простой человек или великий маг и чародей".
"Любопытство – очень сильное чувство, - не унимался лукавый бог, - но может быть, в данном случае мы имеем дело ещё с одним, не менее сильным чувством?"
"Ты ещё скажи, что Гордон и Лари ехали вслед за нами, повинуясь, зову такого чувства", - захохотал ему в ответ журналист.
"А что? – нимало не смутившись, заметил Осмун-Яфру. – Кстати, именно Гордон и Лари первыми бросились вытаскивать тебя из искорёженной машины".
"Я спас Гордона от клыков мутанта, а он пытался спасти мою жизнь после аварии, - задумался Герон. – Весьма символично".
" Лари именно так и сказал, - улыбнулся многоликий бог. – У вас уже наблюдается взаимовыручка, а если дело и дальше будет развиваться в этом направлении, то вы вскоре станете закадычными друзьями". 
"Этот друг хочет упрятать меня в Цитадель", - напомнил ему журналист.
"После случая на мясокомбинате, он уже не хочет этого делать, - сказал Осмун. – Но работа, как говорится, есть работа. И хоть Гордон – человек совестливый, а обстоятельства всё-таки вынуждают его следить за тобой".
"Агенты фотографировали моё тело?"
"Да, я позволил им это сделать, - кивнул головой бог в маске. – Осмуну не страшен АКС. Кроме твоего искалеченного тела такая аппаратура ничего зафиксировать не смогла".
"Ну, а что Фриза? Какова была её реакция после того, как она увидела меня в таком состоянии?" – поинтересовался Герон.
"Шоковое состояние, переходящее в глубокую депрессию. Кажется, она поняла, что означает внезапно потерять любимого человека".
"Я уже любим? – недоверчиво прищурился журналист. – Ты не ошибаешься?"
"В этом чувстве редко ошибаются даже люди, - засмеялся Осмун. – Другое дело в том, что они часто ошибаются в его продолжительности".

Записан

Евгений Костромин
evkosen
завсегдатай
***

Карма +0/-0
Offline Offline

Пол: Мужской
Возраст: 69
Расположение: г. Клин
Сообщений: 123



« Ответ #82 : 20 Ноября 2014, 10:56 »

Дверь в палату снова открылась и в комнату вошла Фриза в сопровождении врача и медсестры. Девушка подошла к кровати Герона и присела на стул, услужливо подставленный медсестрой.

– Доктор, он ещё не приходил в сознание? – с надеждой спросила Фриза, глядя на забинтованное лицо Герона и его закрытые глаза.
– Сознание? – со вздохом переспросил врач. – Чудо уже то, что он дышит и у него бьётся сердце. Ни о каком сознании речь пока не идёт. 
– Можно я побуду с ним наедине? – попросила его девушка.
– Хорошо, - согласился тот, - но не более десяти минут. В отношении этого больного у нас очень плотный график процедур.

Доктор и медсестра покинули палату, а Фриза ещё ближе пододвинула свой стул к койке журналиста и стала внимательно смотреть на его закрытые глаза, которые были единственным не забинтованным местом на лице.

"О чём она думает?" – спросил Герон Осмуна.
"Она молит бога о том, чтобы ты выздоровел", - ответил тот.
"Какого бога? Армона?"
"А кого же ещё? – усмехнулся Осмун-Яфру. – Другого бога она просто не знает. Впрочем, она обращается не только к нему, но и к тому чудотворцу, который исцелил её ожоги".
"Фриза до сих пор считает меня волшебником, - удивился Герон.
"Нет, но в её понимании ты словно бы внутренне разделился на два совершенно независимых создания, которые всё-таки составляют одно целое. Она обращается с просьбой к тебе, как к кудеснику, для того, чтобы ты исцелил себя, как простого человека. Как видишь, Фриза не так уж и далека от истины".

Внезапно тайная мысль Герона увидела, как в его сознание стали проникать слабые лучики энергии Нарфея. Движения их были робкими и неуверенными, словно действовали они впервые и вслепую, но это и говорило о том, что исходили они именно от Фризы.

"Я вижу их только внутри своей души, - отметила тайная мысль, - а за её пределами энергия Осмуна искажает всё, даже энергию Нарфея".

Мысли Фризы уже свободно парили в видимой части сознания журналиста, а его тайная энергия затаилась в чулане, лишённая возможности общаться с кем бы то ни было.

"Ох, не пора ли мне прекратить играть в эти прятки? – тяжело вздохнула тайная мысль. – Может быть, рискнуть и во всём довериться Яфру? Ситуация с клятвой и охранным заклинанием теперь ясна. Мой зелёный друг хоть и большой интриган, но со мной ведёт себя вроде бы по-честному. С каждой его новой маской возникают новые комбинации и новые особенности преобразованной энергии, в которых я скоро запутаюсь, если буду продолжать двойную игру. Нарфей вот-вот выйдет из тени и начнёт меня проверять. Без поддержки Яфру, мне одному с моим создателем не справиться.… Эх, была-не была!"

Тайная мысль решительно выскочила из своего убежища, и сразу же услышала тихий шёпот Фризы.
"Я верю! Я знаю! Ты будешь жить и будешь здоров! И мы больше никогда не расстанемся!"
"С Фризой мне пока что рано общаться, - решила тайная мысль. – Её сознание, наверное, впервые так напряглось и мой ответ лишь испугает и перегрузит её. Сначала я должна разобраться с Яфру".

Она снова спряталась в чулан и произнесла вопрос, который мог быть обращён, как к Осмуну, так и к разведчику.
"Ты видишь, как Фриза пытается передать мне свою энергию?"
Разведчик мгновенно оценил создавшееся положение и затаился, ожидая ответа Осмуна-Яфру. Но бог в маске молчал.

"Если бы он тебя слышал, то я сразу бы это почувствовал, - наконец, подал голос разведчик. – Я так понял, что ты хочешь полностью прояснить ситуацию с этой двойной невидимостью?"
"Да, - подтвердила тайная мысль. – Во-первых, я опасаюсь очередной проверки Нарфея, а во-вторых, у меня появляется ощущение, что я прячусь от самого себя".
"Отчасти так оно и есть, - улыбнулся разведчик. – Я проник в душу Яфру через область общего сознания и нахожусь в центре его чистой энергии, поэтому я – такой же человек, как и яфрид. Ты – человек, который виден только Нарфею и его монахам. А наша явная мысль видна всем, кто обладает астральным зрением, и умеет им пользоваться в полной мере".
"Мы сейчас разговариваем с тобой, очень громко и не скрываясь. Ты уверен в том, что Осмун нас не слышит и не видит?"
"Тебя и меня не слышит и не видит даже чистая энергия Яфру, не говоря уже о её масках, - заверил его разведчик. – Ведь я живу в этой энергии и чувствую любое её изменение".
"Но ведь ты только что общался с Осмуном и он тебя прекрасно слышал", - возразила тайная мысль.
"Да, это так, - задумчиво согласился с ней разведчик, - но когда я обращаюсь к нему, то его чистая энергия сразу приходит в  движение, а когда разговариваю с тобой, то она на это никак не реагирует".
"А, может быть, Яфру водит нас за нос? – засмеялась тайная мысль. – Всё видит, всё слышит, а отвечает лишь тогда, когда ему выгодно?"
"Я так не думаю, - неуверенно ответил разведчик. – Впрочем, кто мы с тобой такие, чтобы с полной уверенностью рассуждать об особенностях божественной души? Нам и впредь придётся полагаться не на знания, а на интуицию. Кстати, она и является самым главным оружием Нарфея".
"Ну, хорошо, - устало вздохнула тайная мысль. – Давай оставим Яфру в покое и поговорим о Нарфее".
"С Нарфеем у нас дела обстоят неважно, - печально покачал головой разведчик. – Меня-то он не видит. Это я понял, когда осознал, что и сам не вижу ни себя, ни то место, в котором нахожусь. Зато ты у него, как на ладони".
"У тебя есть какие-либо предложения, как изменить эту ситуацию?"
"В действительности выход очень простой, - ответил разведчик. – Переходи под защиту Осмуна и его невидимость сразу скроет тебя от взгляда Нарфея".
"А если Яфру снова поменяет маску?" – криво усмехнулась тайная мысль.
"Тогда мы оба будем видны Нарфею, - развёл руками разведчик. – Яфру должен знать о такой ситуации и нам нужно немедленно начать с ним переговоры. Но открывать все свои карты не торопись. В любом бою всегда нужно оставлять путь к отступлению, даже если собираешься воевать с самим собой".
"Мне показалось, что в твоих словах я слышу убеждения нашего зелёного друга", - улыбнулась тайная мысль.
"Совершенно верно, - засмеялся тот. – Я живу в его душе, и это обстоятельство не может не влиять на меня".
"Итак, какие наши конкретные действия?"
"Сейчас я договариваюсь с Яфру. Он на одно мгновение снимает защиту Осмуна с области нашего общего сознания, и ты быстро в неё прячешься, - предложил разведчик. – Таким образом, ты становишься невидим для Нарфея, как впрочем, для всех остальных и для себя в том числе".
"Постой, постой, - задумалась тайная мысль. – Раз уж ты решил продолжить эту игру, то нам нельзя показывать Яфру, что нас уже трое. Наша явная мысль его не беспокоит, а вот наличие сразу двух тайных мыслей, ему точно не понравится".
"А мы назовём тебя не мыслью, а областью скрытого потенциала, - предложил шпион. – И пусть после этого наш зелёный друг ворошит общее сознание, сколько его душе угодно, но тебя там он всё равно не обнаружит. У нашей затеи есть ещё один большой плюс. Яфру сейчас почти уверен в том, что я прячусь в его неделимой чистой энергии. В момент твоего переселения, он будет пристально наблюдать за всеми изменениями в этой области сознания и, не заметив никаких перемен, успокоится и переключит всё своё внимание на тебя".
"Ну, хорошо. Допустим, что всё произойдёт так, как ты и говоришь, - продолжала рассуждать тайная мысль. – Но какова будет реакция Нарфея после того, как он не обнаружит в моей душе свою тайную энергию? Мне кажется, что этот факт обеспокоит его не меньше, чем способность Яфру к энергетической мимикрии".
"Да, это верно, - медленно произнёс разведчик, но сразу встрепенулся. – А мы специально для нашего создателя изготовим энергетический муляж – точную твою копию, но лишённую всей опасной и ценной информации".
"Нет, не годится, - решительно запротестовала тайная мысль. – Нарфей – бог мысли и мгновенно распознает фальшивку. Давай придумаем что-нибудь другое. Я чувствую, что правильное решение где-то совсем рядом, но оно настолько простое, а мы так глубоко ушли сами в себя, что из этой глубины нам его уже не разглядеть".
"Возможно, ты и прав, - устало вздохнул разведчик. – Может быть, посоветуемся с Яфру?"
"Что же, давай рискнём, - махнула рукой тайная мысль. – Только не говори ему о том, что нас трое".

Фриза всё ещё продолжала сидеть рядом с Героном, но уже не смотрела на него, а, прикрыв глаза, мысленно разговаривала, то ли с богом, то ли с журналистом, то ли с чудотворцем.

"А ты знаешь, что приёмная дочка Корвелла только что активировала свой скрытый потенциал?" – обращаясь к многоликому богу, спросил Герон-разведчик.
"Ты видишь движение её тайной энергии?" – живо заинтересовался Осмун.
"Да, но только тогда, когда она начинает входить в моё сознание".
"Так, так, так, - азартно потёр все свои ладони Осмун-Яфру. – Интересная информация. Ты хоть понимаешь, что это означает?"
"Твоё новое биополе изменило свойство тайной энергии Нарфея и теперь даже он не в состоянии увидеть её движение".
"Совершенно верно! – воскликнул многоликий бог. – Ты стал хорошо соображать".
"Возможно, на меня повлияли твои манипуляции с преобразованием энергии, - улыбнулся Герон. – А возможно, что это было лишь мимолётное прозрение".
"Не прибедняйся, - хитро улыбаясь, сказал Осмун-Яфру. – Я ведь вижу, что твоя тайная мысль гораздо умнее явной. Какие ещё выводы ты сделал из всей этой истории?"
"Наши игроки не сидят, сложа руки. Позавчера на нас напал Хатуум, а сегодня может появиться Фан или Нарфей, - вздохнул журналист. – Моя тайная энергия, это – моя сила и моя слабость. Я должен срочно найти способ защитить своё сознание от Нарфея, но я слишком слаб и слишком глуп для того, чтобы справиться с такой задачей. Мне нужна твоя помощь".
"Слова не мальчика, но мужа, - усмехнулся бог в маске. – Действительно, пришло время задуматься нам и о такой защите. Но сначала ты должен определиться в своём отношении к Нарфею, как к богу. Готов ли ты к тому, чтобы поспорить со своим создателем и воспротивиться его воле?"
"По крайней мере, одна половина моей души уже никому не принадлежит, - вздохнул Герон. – Но я вовсе не желаю того, чтобы дело дошло до открытого противостояния. Мне кажется, что в этом случае гораздо умнее будет схитрить, чем надеяться на силу и крепость защиты".
"Правильно, - довольно кивнул головой многоликий бог. – Мы сели играть в покер, а не вышли на ринг заниматься мордобоем. Наша сила заключается в нашей хитрости. Нарфей – единственное энергетическое создание, против которого мы должны придумать особенный способ защиты. Давай попробуем в этом разобраться. До сегодняшнего дня никто не может с полной уверенностью утверждать, что кто-то из богов Дагоны вернулся на эту планету. Статуя Нарфея, камень Яфру, кулон Кайсы и прочие магические предметы, каким бы большим биополем они ни обладали, являются лишь посредниками между богами и всеми остальными созданиями. Весь фокус заключается в том, что никто не в состоянии отличить магический предмет от его создателя, поскольку они действительно, неотделимы друг от друга. Как ты уже знаешь, многие артефакты способны действовать самостоятельно, что увеличивает их сходство с богами, создавая тем самым ещё большую неразбериху в этом вопросе. Поэтому среди посланников принято считать любой магический предмет его создателем".
"Постой, а как быть с Фаном? – вдруг задумался журналист. – Насколько я понял, он не создавал магических вещей".
"Сезар Бордо – вот его магическая вещь, - захохотал Осмун-Яфру. – И, кажется, я – единственный посланник, который догадался об этом".
"М-да, хитёр ваш кудесник, - покачал головой Герон. – Таким артефактом уже никто воспользоваться не сможет".
"Кто знает? – пожал плечами бог в маске. – Может быть, и для Сезара существует какое-то волшебное слово. Так вот, исходя из той ситуации, которую я тебе только что описал, мы и действовать должны соответствующим образом. Впрочем, это касается не только нас, но и всех остальных участников нашей игры. Ты – потомок Нарфея, а потому просто обязан быть его союзником. Но, учитывая произошедшие изменения в твоём сознании, о которых не должен знать твой создатель, ты – частично уже другое существо. Существо, которое решило поиграть с богами в покер, и которому без обмана ну, просто не обойтись. Самое слабое место в нашей защите – отсутствие информации о том, сознательно соединил нас Нарфей или нет. Твоя тайная энергия, которую я не вижу, лишает меня возможности следить за твоим создателем, а тебя превращает в своего же соглядатая".
"А если мы спрячем эту энергию в сознании Осмуна? - предложил Герон. – Она сразу станет невидимой для Нарфея, и он уже не сможет в полной мере контролировать моё сознание".
"Зато он поймёт, что ты стал другим существом, - усмехнулся бог в маске. – А потеряв над тобой контроль, Нарфей поспешит передать твоё сознание Высшему Разуму. На этом вся наша игра и закончится. Нет, Гера. Ты всегда должен выглядеть для своего бога таким, каким он тебя и создал".
"Но тогда я никак не смогу спрятать свои мысли от Нарфея", - вздохнул Герон-разведчик.
"А зачем тебе их прятать? – лукаво улыбнулся Осмун. – Наоборот, будь с ним разговорчив, открыт и доброжелателен, но думай лишь о том, о чём нужно думать. Только и всего".
"А конкретнее?" – попытался уточнить Герон.
"Да куда уж конкретнее? – возмутился бог в маске. – На вашем нынешнем сленге это называется "включить дуру". И я знаю, что у тебя это очень хорошо получается, во всяком случае, по отношению ко мне".
Тайная мысль журналиста и её разведчик оглушительно захохотали.

"Ну, хорошо, - закончив смеяться, произнёс разведчик, - а как мне узнать то, что я разговариваю с самим Нарфеем?"
"Да, никак, - скривился Осмун. – Любой твой соплеменник может оказаться посредником Нарфея. Вот ты думаешь, что это Фриза обращается к тебе, но вполне может оказаться так, что это Нарфей активировал её скрытый потенциал и пытается завязать с тобой беседу. Да, что там говорить? Даже я сейчас не знаю, с кем разговариваю: с тобой или с Нарфеем".
"Ты всё ещё не уверен в том, что я и есть тот самый Герон?" – улыбнулся разведчик журналиста. 
"Конечно, не уверен! – воскликнул Осмун. – Ты думаешь, что Нарфей не умеет "включать дуру"? Ещё и как умеет! Они с Фаном – большие специалисты в этом вопросе".
"Ох, не хитри, друг мой Йося, - хитро прищурился разведчик. – Ты бы не начал такой разговор, если бы точно не знал, с кем придётся беседовать. Скажи честно: ты ведь уже нашёл способ узнать, кто я такой на самом деле?"
"Откуда тебе известно, как меня звали в детстве? – насторожился Осмун. – Не слишком ли ты глубоко сидишь в моё сознание?"
"Я ведь себя не вижу, - напомнил ему шпион, - а поэтому и не знаю, где я сижу".
"Да, да, да, - монотонно и иронично закивал головой многоликий бог. – Знакомая песня. А я вот, между прочим, сейчас объясню тебе, какой я нашёл способ для того, чтобы определить, кто ты такой".
"Да я и сам могу догадаться", - небрежно махнул рукой разведчик.
"Ну-ка, ну-ка, - заинтересовался Осмун. – Сделай это, яви божескую милость".
"Невидимость твоего нового биополя преобразовала тайную энергию Нарфея до такой степени, что даже моя мысль сама себя не видит, но зато ты её прекрасно слышишь, - сказал разведчик. – Мысли Фризы тебе тоже не видны, однако ты слышишь и их. Значит, извне Нарфей не мог незаметно для тебя проникнуть в моё сознание.  А всю мою душу ты на сто раз уже проверил во время моей, так называемой "комы". Кое-какие сомнения у тебя, может быть и остались, но на девяносто девять процентов ты был уверен в том, что Нарфея во мне нет".
"Откуда ты такой умный взялся? – проворчал многоликий бог. – Уже даже и проценты вычислил. Действительно, моя новая способность в сочетании с энергией Осмуна, дала очень интересный результат. Но в твоём и в моём сознании  я до сих пор не наблюдаю движение тайной энергии ".
"Так, может быть, там её и нет?"
"Как же её там нет, когда ты видишь и слышишь мысли Фризы, а кроме того ещё и разговариваешь со мной?" – возмутился бог в маске.
"А шут его знает, "как"? – пожал плечами разведчик. – Ты думаешь, что я в этом что-то понимаю?"
"Вот это и называется "включить дуру", - захохотал Осмун-Яфру. – Продолжай, Гера, в том же духе и нам не страшен будет даже Нарфей". 

"Да, решение очень простое, - подумала тайная мысль. – Но как порой тяжело заметить то, что находится у всех на виду".


Записан

Евгений Костромин
evkosen
завсегдатай
***

Карма +0/-0
Offline Offline

Пол: Мужской
Возраст: 69
Расположение: г. Клин
Сообщений: 123



« Ответ #83 : 20 Ноября 2014, 10:57 »

В палату вернулись врач и медсестра. Доктор сразу направился к приборам, а сестра к столику с препаратами, стоявшему в углу комнаты.

– Мне уже нужно уходить? – спросила врача Фриза.
– Да, - утвердительно кинул головой тот. – Если хотите, то я могу сообщить вам о том, когда его снова можно будет навестить.  
– Буду вам очень признательна, - сказала Фриза, поднимаясь со стула и доставая из сумочки визитную карточку. – Звоните мне в любое время.

"Гера, ты меня слышишь?" – прозвучал вдруг в голове Герона голос его отца.
 "Привет, па! Ты где?" – ответила ему тайная мысль журналиста.
"В приёмном покое, - ответил сыну Илмар, - но меня к тебе не пускают. Как твоё состояние?"
"Па, у меня всё в порядке. Просто врачи об этом пока не догадываются", - засмеялся Герон, наблюдая за тем, как Фриза выходит из палаты.
"Двое суток в коме и это ты называешь "всё в порядке?" – вздохнул Илмар.
"Мы же с тобой знаем, что многие люди до конца своих дней находятся в бессознательном состоянии, - продолжая улыбаться, ответил Герон, - и ничего, как-то ведь живут".
"Тебя сильно покалечило?" – спросил его отец.
"Ты напрасно волнуешься, - снова попытался успокоить отца Герон. – Со мной теперь никогда  и ничего плохого случиться не может, а то, что я сейчас лежу на больничной койке, то это ровным счётом ни о чём ещё не говорит. Я постараюсь долго здесь не задерживаться и скоро снова приеду в Гутарлау".
"Мы поедем туда вместе" – заявил Илмар.
"Па, я могу прямо сейчас снять с себя эту "броню" вместе с бинтами, пожать руки всем врачам и уехать домой, - вздохнул Герон. – Но ты ведь знаешь, что в столице есть люди, которые очень внимательно следят за всеми моими действиями. Исключительно для них я и изображаю из себя больного".  
"Вот и я должен тебя увидеть и увезти домой по этой же самой причине, - объяснил ему отец. – Всё, как и всегда, должно выглядеть естественно. Кстати, не они ли устроили эту аварию?"
"Вполне возможно, - пожал плечами журналист, вспомнив о том, что воспользоваться тайной энергией отца, может и сам Нарфей. – Я думаю, что со временем мы всё узнаем. Ты где остановился?"
"В гостинице рядом с больницей".
"Когда приду в сознание, то отдам тебе ключ от своей квартиры, - засмеялся Герон. – А вообще-то, тебе нет никакой необходимости дожидаться моего выздоровления. Учитывая сложившуюся ситуацию, я не могу сильно ускорить этот процесс, а у тебя и дома забот вполне достаточно. Кстати, а кто сейчас за Корой присматривает?"
"Свежее мясо один раз в день ей привозит наш лавочник, и оставляет его в условленном месте, - ответил Илмар. – А душа Сандры успевает наблюдать не только за пантерой, но и за тобой. Это она сообщила мне о том, что ты попал в аварию. Вернуться домой, не увидев тебя, я тоже не могу. Врачи пока не позволяют мне войти в твою палату".
"Зато дочери алмазного короля они не посмели отказать, - засмеялся Герон. – Она только что вышла из этой комнаты. А нашу встречу я сейчас попытаюсь устроить".
 
Журналист медленно открыл глаза и шумно вздохнул. Врач, проверявший показания приборов, и медсестра, которая в это время готовила раствор для капельницы, дружно повернули головы в сторону больного.

– Кажется, он пришёл в сознание, - сказал доктор, подойдя к Герону и заглянув в его глаза.
Затем он быстро вернулся к приборам и стал внимательно следить за всеми изменениями, происходящими в организме пациента.
– Пульс, давление, температура – всё очень быстро приходит в норму, - удивлённо разговаривая с самим собой, произнёс врач. – Удивительная живучесть и способность к регенерации.

– Где я нахожусь? – ворочая глазами во все стороны, спросил Герон.
– Место, отнюдь, не райское, но достаточно близкое к небесам, - вновь вернувшись к больному, улыбнулся доктор. – Вы лежите в палате реанимационного отделения  первой столичной больницы.
– Как я сюда попал? – поинтересовался журналист.
– То есть, вы ничего не помните? – задал свой вопрос врач.
– Я лёг спать на заднем сидении лендора, - стал "вспоминать" Герон. – Не помню, что мне снилось, но мне кажется, что сквозь сон я услышал чей-то крик, а затем почувствовал удар.
– Правильно, - кивнул головой доктор. – Ваша машина попала в автомобильную аварию и вы – единственный человек, который после этого остался в живых.
– И давно я у вас здесь валяюсь? – усмехнулся журналист.
– С момента аварии прошло почти шестьдесят часов, а в эту палату вас поместили всего пару часов назад. Всё остальное время вы лежали на операционном столе.
– Неужели так много было работы?
– Не то слово, - вздохнул доктор. – Вас собирали буквально по частям. Лично я до сих пор не могу понять, как вам удалось выжить.
– В последнее время мне очень везёт на различные ушибы и царапины, - улыбнулся глазами журналист, - и мне кажется, что уже начал к этому привыкать. Скажите, а моих близких вы уже известили о случившемся?
– Да, - кивнул головой врач, - и одна девушка только что вышла из этой палаты.
– Кто же это мог быть? – "удивился" Герон. – Мой отец – единственный родственник, который у меня имеется.
– Невесту, наверное, ещё нельзя назвать родственницей, - согласился с ним доктор, - но всё-таки в категорию близких людей она уже явно попадает.
– Как хорошо, что я так быстро очнулся, - засмеялся журналист. – Ведь промедли я ещё немного и мог бы пропустить собственную свадьбу.
– Не волнуйтесь, - тоже засмеялся врач. – В бессознательном состоянии вас никто бы венчать не стал.
– Вы плохо знаете эту девушку, - вздохнул Герон. – Если она захочет, то меня понесут под венец даже в таком состоянии.
Доктор с медсестрой дружно захохотали.
– Теперь я, кажется, начинаю понимать, в чём заключается секрет вашего чудесного исцеления, - закончив смеяться, произнёс врач. – С вами просто невозможно разговаривать без смеха.
– А кто ещё пытается пробиться к моему телу? – поинтересовался журналист.
– Ваш отец, который сейчас находится в приёмном покое, коллеги по работе звонят по телефону чуть ли не каждые пятнадцать минут, офицер полиции ожидает разрешения на встречу с вами, - начал перечислять доктор.
– Я прошу вас пропустить моего в палату, а остальные пусть подождут, - сказал Герон.
– Видите ли, в чём дело, - замялся врач. – Я не знаю, каким образом вашей невесте было разрешено вас увидеть, но всем остальным посетителям главный врач категорически запретил вас беспокоить даже после того, как вы придёте в сознание.
– В таком случае прямо сейчас звоните главному врачу и скажите ему, что я требую немедленной встречи с отцом, - решительно заявил журналист. – Иначе я сам встану с этой койки и отправлюсь в приёмный покой.

Выдержав паузу в несколько секунд, Герон сделал вид, что действительно собирается встать с кровати.

– Лежите спокойно, вам нельзя двигаться! – всполошились доктор и медсестра, быстро подбежавшая к журналисту.
– Я вижу, что вы не менее упрямы, чем ваша невеста, - вздохнул врач, снимая трубку с телефонного аппарата. – Славная из вас получится семейка.

Спустя несколько минут, в палату вошёл Илмар.

– Привет, па! – со смехом в голосе воскликнул Герон. – Как тебе мой новый прикид?
– Красавец, ничего не скажешь, - вздохнул отец, осмотрев "мумию", лежавшую на больничной койке. – Хоть сейчас под венец.
– Что-то мне все сегодня о свадьбе говорят, - усмехнулся Герон. – Вот и Фриза тоже невестой назвалась для того, чтобы на меня посмотреть.
– Да, встретил я внизу твою "невесту", - сказал Илмар, присаживаясь на стул, - но настроение у неё было, отнюдь, не радостное.
– Я пришёл в сознание уже после того, как она вышла из этой комнаты, - ответил сын. – Фриза всё ещё уверена в том, что я нахожусь в коматозном состоянии.  
– Тебе говорить-то не тяжело? – спросил его Илмар.
– Скорее уж неудобно, чем тяжело, - поморщился Герон. – Хорошо ещё, что мне язык не забинтовали.
"Фриза пыталась мысленно разговаривать со мной и использовала для этого свой скрытый потенциал", - сообщила тайная мысль журналиста Илмару.
"Да, я осмотрел её сознание в приёмном покое, - сказал тот. – Секретная энергия Фризы начала действовать, но это могло произойти вследствие сильного нервного потрясения. Ты не стал ей отвечать?"
"Нет. Я пока не готов к общению с ней на таком уровне, - ответил Герон. – Да и она могла ещё сильнее разволноваться, кода бы услышала мой внутренний голос".
"Верное решение, - согласился с ним Илмар. – Её душа уже двое суток находится в состоянии крайнего напряжения. Авария произошла прямо на её глазах и Фриза была в числе тех людей, которые пытались вытащить тебя из искорёженного салона лендора".
"Па, ты тоже переволновался и тебе нужно ехать домой. Я здесь немного поваляюсь для порядка, а затем опять вернусь в наш дом. Меня в столицу вызвала какая-то правительственная комиссия и я, честно говоря, даже не знаю по какому вопросу, но в таком состоянии я вряд ли буду им полезен".  
"Комиссия была создана в связи с появлением мутантов в столичной канализации и за пределами города, - объяснил ему отец. – Пока ты был без сознания, Сандра выяснила все детали твоего внезапного отъезда из Гутарлау".
"Хороший у тебя детектив, - засмеялся Герон. – Наш Борк и в подмётки не годится твоей подружке".
"Кстати, о Борке, - усмехнулся Илмар. – Ты знаешь, что он и его напарник исчезли вместе с катером, на котором они пытались добраться до нашего жилища?"
"Нет, об этом мне ничего не известно, - насторожился Герон. – И что значит исчезли?"
"Кто-то создал рядом с нашим домом временной портал, в который и провалились агенты тайного ордена".
"Почему ты сразу не рассказал мне об этом?" – удивился Герон.
"Гера, сейчас я вижу твою душу такой, какой она и должна быть. А в тот вечер перед твоим отъездом, она выглядела несколько иначе. Или, если говорить точнее, то я её вообще не видел. В твоём сознании постоянно происходят какие-то изменения, а я, не зная, чем они вызваны, уже боюсь говорить с тобой откровенно", - признался Илмар.

Разведчик, затаившийся в душе многоликого бога, задумался. Благодаря его связи с тайной мыслью, он прекрасно слышал этот разговор, но его не должен был слышать Осмун, спрятавший свою душу и создавший иллюзию того, что на больничной койке лежит обычный человек из рода Нарфея. Отец с сыном ни на секунду не переставали разговаривать вслух, но в то же время беседовали и мысленно, хотя скорость общения в этих двух областях сознания была различная. Если явная мысль двигалась, как железнодорожный состав, то тайная мысль летела, как реактивный самолёт. Сознание журналиста уже привыкло одновременно пользоваться сразу несколькими мыслями, но иногда путалось в нюансах их  поведения. Положение усложнялось ещё и тем, что Яфру, Кайса и Осмун постоянно и без предупреждения меняли свою ауру, влиявшую на общий вид души Герона. Всё это вносило ещё больший беспорядок и путаницу, царившую порой в сознании журналиста.


Записан

Евгений Костромин
evkosen
завсегдатай
***

Карма +0/-0
Offline Offline

Пол: Мужской
Возраст: 69
Расположение: г. Клин
Сообщений: 123



« Ответ #84 : 20 Ноября 2014, 10:57 »

"Никогда не ври, иначе ты обязательно запутаешься", - вспомнились вдруг Герону-разведчику слова старого школьного учителя.
"А как тут не врать, когда я сел играть в покер, да ещё не с кем-нибудь, а с божественными созданиями? – тяжело вздохнул разведчик. – Здесь на каждом шагу, при каждом вздохе и взгляде должен быть блеф, без которого выиграть просто невозможно. Осмун-Яфру сейчас вместе со мной спрятался в области общего сознания и, по-видимому, станет поступать так каждый раз, когда я буду общаться с существом из рода Нарфея. Он явно ещё не знает всех особенностей новой энергии и не рискует подслушивать наш разговор, но я чувствую его большое желание приложить своё чуткое ухо к моей душе".

"Мне, возможно, нужно было сразу тебе всё рассказать, - сказала тайная мысль, обращаясь к Илмару, - но я так сильно увлёкся своими секретами, что, наверное, немного тебя запутал".
"Немного? – мысленно засмеялся отец, отвечая сыну. – Я уже третью неделю ломаю голову над особенностями твоего сознания и так же далёк от разгадки, как и в тот первый день, когда оно начало меняться".
"Па, всё дело в том, что я нашёл магические предметы и сумел их активировать, - объяснил ему Герон. – Они-то и влияют на общий вид моего сознания, поскольку обладают достаточно большой и мощной аурой".
"Ах, вот оно в чём дело, - облегчённо вздохнул Илмар. – Как же я сразу-то об этом не догадался? Тот зелёный камень из подводной пещеры, наверное, один из них?"
"Да, это был бог Яфру, - подтвердил Герон, - а после него я активировал кулон Кайсы".
"Значит, ты подружился сразу с несколькими богами?" – усмехнулся отец.
"Я бы не стал называть наши отношения дружбой, - ответил Герон. – Скорее уж, это – знакомство. К тому же, мои новые знакомые никогда не появляются вместе".
"Правильно, - кивнул головой Илмар. – Один смертный не может принадлежать сразу двум богам, но зато наша религия не запрещает уважать других богов. Сила Нарфея в убеждении, а не в принуждении".
"Да, наверное, именно поэтому он и не собирается вмешиваться в наши отношения, за что я уважаю его ещё больше, - ответила тайная мысль, вспомнив о недавних словах Осмуна-Яфру. – Не хочу умалять достоинства моих новых знакомых, но перед мудростью Нарфея я преклоняюсь".

Каким-то непостижимым образом Герон-разведчик вдруг почувствовал, как на лице многоликого бога появилась едва заметная ироничная улыбка, и сразу понял, что его взаимоотношение с чистой энергией Яфру перешло на другой, более качественный уровень.
"Неужели он всё-таки слышит этот разговор? – задумался шпион. – Конечно, с его стороны было бы весьма неосмотрительно полагаться только на моё умение "включать дуру", и он что-то должен был придумать для того, чтобы обмануть наших игроков…. Ох, чуя я, что этот шулер держит в рукаве запасную колоду".

"Эти предметы всегда с тобой?" – поинтересовался у сына Илмар.
"Да. Один из них научил меня прятать в своём теле различные предметы. Помнишь тот фокус с бриллиантом, который я показал тебе в гараже?"
"Как же, конечно, помню, - засмеялся отец. – Ты меня тогда сильно удивил. А богиня Кайса, значит, была не настоящая?"
"Отец, очень трудно, а точнее практически невозможно отличить магический предмет от его создателя, - ответил Герон. – Кулон Кайсы обладает огромным биополем, но утверждать, что это была сама Кайса, я не могу. И ещё не нужно забывать того, что любое божественное создание может в одно мгновение воспользоваться своим предметом, как проводником и явиться, так сказать, во всей своей красе".
"Из истории Дагоны я знаю, что смертным не было запрещено пользоваться магическими предметами сразу нескольких богов, - задумчиво произнёс Илмар. – Но мне известно и то, что в некоторых случаях происходило противоборство этих артефактов. И почти всегда крайним в такой ситуации оказывался человек. Они просто избавлялись от заклинателя и таким образом их обоюдное неприятие и заканчивалось. Ты не боишься попасть в такой переплёт?"
"Все мои знакомые никогда не встречаются в одной комнате, - засмеялся Герон. – Я всегда стараюсь общаться с каждым из них наедине. Таким образом, возникновение подобной ситуации исключено. Кстати, я был на острове у Нарфея вместе с камнем Яфру, и наш бог разрешил мне носить с собой артефакт яфридов".
"Ты лично разговаривал с Нарфеем?" – удивился Илмар.
"Нет, конечно, нет, - улыбнулся сын. – Беседу вели два магических предмета: камень Яфру и статуэтка Нарфея, а я в это время лежал на каменном полу в бессознательном состоянии и ожидал их решения. Вот после этого я и понял, как опасно активировать сразу два магических предмета".
"Ох, и рисковый же ты парень, Гера, - вздохнул отец. – Ведь они могли и не договориться".
"Риск – родственник глупости и отсутствию информации, - криво усмехнулся Герон. – Чем больше знаешь, тем меньше желание рисковать и тем больше возможность действовать наверняка. Рискованного человека нельзя назвать умным и тем более мудрым человеком. Я ещё молод, оттого и люблю риск, но уже начинаю понимать, как это глупо – действовать вслепую".
"Наша жизнь так устроена, что без риска иногда невозможно получить те бесценные крохи информации, которые и ложатся в фундамент мудрости всего человечества, - заметил Илмар. – С этой точки зрения, рискового человека уже можно назвать и умным и даже мудрым. Правда, в таком случае риск называется оправданным".
"Странная штука – эта наша жизнь, - вздохнул Герон. – В ней настолько всё относительно, что можно с полным правом всё порицать или всё восхвалять. Для этого нужно лишь выбрать нужную точку зрения, точку отсчёта или опоры. Вот именно эти точки и являются определением всей жизни каждого из нас".
"А ты, я вижу, становишься философом, - улыбнулся отец. – Уж и не знаю, радоваться мне по такому поводу или нет".
"Наверное, лучше будет по любому поводу радоваться, чем по любому огорчаться", - предположил Герон.
"Гера, это – две крайности, которые никак нельзя назвать лучшими, - захохотал Илмар. – И поэтому, я стану воспринимать все происходящие в тебе перемены, как должное и неизбежное".

Отец и сын ещё некоторое время разговаривали вслух, но скорее уже не для себя, а для тех людей, которые сидели в соседней комнате и записывали их беседу на магнитофон и видеокамеру.

Агенты тайного ордена получили задание следить за рыбаком и его сыном круглые сутки, используя для этого обычную аппаратуру и те магические предметы, которые работали только на приём различной энергии. Они уловили слабую ауру Осмуна, и теперь тайный орден знал, что журналист пользуется артефактом этого бога, но никто из рыцарей не смог объяснить, каким образом волшебный пояс превратился в едва заметную татуировку на теле Герона.
 Даже брат Луузи – хранитель и признанный знаток древних фолиантов, не мог припомнить такого случая из жизни магических предметов. Единственный известный ему артефакт, который имел свойство менять свой облик, назывался шкатулкой Фана. А в одной из древних книг говорилось ещё и о том, что этот предмет был способен менять даже тип излучаемой энергии. 
Орденоносцы не на шутку встревожились. За последние две недели зеркало Горан несколько раз указывало на присутствие слабой ауры шкатулки в столичном регионе. Но сейчас эта вещь, словно бы исчезла из поля зрения волшебного зеркала.

– Мы должны быть предельно осторожны в своих действиях по отношению к семейству Мелвинов, - подводя итог очередного совещания, сказал глава ордена. – Учитывая все известные нам свойства шкатулки Фана, можно предположить уже и то, что именно этот артефакт и превращается во все татуировки на теле журналиста. В данный момент биополе Герона ничем не отличается от ауры обычного человека из рода Нарфея, но способность его тела к очень быстрой регенерации, явно указывает на действие какого-то магического предмета. Автомобильная авария помешала нам испытать Герона на мутантах, но зато ясно дала понять, что физическое уничтожение его организма практически невозможно. Я прошу брата Рибэ быть координатором для всех служб, наблюдающих за Героном. 
– Шестое Управление тоже станет следить за ним? – поинтересовался брат Рибэ.
– Нет, я приказал Корнелиусу пока не трогать семью Мелвинов, - ответил Волтар. - Хотя после вспышки Нарфея на острове озера Панка, служба безопасности Шестого Управления начала собирать полное досье на рыбака и его сына.
– Я предлагаю создать рабочую группу для более детального изучения всего фонда нашей библиотеки, - сказал брат Луузи. – В архивах Главного хранилища находится множество книг и рукописей, в которых может оказаться нужная нам информация о шкатулке Фана и способностях других посланников.
– Да, верно, - согласился с ним Волтар. – Подготовьте список из тех людей, которые должны войти в такую группу и на следующем совещании мы его утвердим. Кстати, в Цитадели находятся заключённые, обладающие феноменальной памятью и скоростью чтения. Может быть, мне поговорить с Корнелиусом и включить таких специалистов в вашу группу?
– Если только они не буйные сумасшедшие, - испуганно заметил брат Луузи.
– Нет, нет, - успокоил его глава ордена, – буйных Корнелиус использует для совершенно иных целей.

Волтар поднялся со своей скамьи, лёгким кивком указывая братьям на то, что совещание закончено и вышел из тайной залы. Вслед за ним удалились и остальные братья, провожаемые движениями волшебного зеркала Горан.
Записан

Евгений Костромин
evkosen
завсегдатай
***

Карма +0/-0
Offline Offline

Пол: Мужской
Возраст: 69
Расположение: г. Клин
Сообщений: 123



« Ответ #85 : 30 Ноября 2014, 12:00 »

                                         Глава 2

Тихо покачиваясь в старом кресле-качалке, под крики чаек и лёгкое дуновение солёного утреннего ветерка, в тени большого зонта, отдыхал археолог. Суматоха первых дней после переезда в Гутарлау немного улеглась, и Адам позволил себе немного расслабиться, вспоминая события, произошедшие с ним, как в столице, так и на этом курортном побережье.

Любопытство, которое подталкивало археолога разобраться со всеми предметами, появившимися из шкатулки, не давало ему покоя ни днём и ни ночью, но какая-то другая внешняя сила, постоянно его сдерживала, заставляя Адама быть крайне осторожным и терпеливым. Постоянно читая молитвы Нарфея, без которых он уже не мог обходиться, археолог пытался разобраться в своих чувствах, боясь совершить какую-нибудь фатальную ошибку. Теперь он уже не сомневался в том, что ему удалось одним глазом заглянуть в таинственный и могущественный мир, живущий по каким-то своим особым законам, незнание которых может привести к большой беде и не только для него, но и для других людей, как это и случилось в Красных Песках.

"Я абсолютно ничего не знаю об этом мире, - думал археолог, качаясь в кресле. – Да и откуда бы я мог получить такие знания? Илмар и Герон, вероятно, могли бы мне что-то объяснить, но встречаться с ними в то время, когда за нами всеми следят…? Нет, на такой риск я пойти не могу. У меня остаётся лишь единственное место, где есть вероятность найти нужную информацию: это архивы Главного церковного хранилища. Теперь я могу становиться невидимым и проходить сквозь стены, то есть, преград для меня практически не существует. Но, во-первых, я ещё недостаточно хорошо изучил свойства перстня, а во-вторых, мне нужно будет, снова вернутся в столицу, а там, если верить Илмару, я могу попасть в поле зрения тайного ордена….  Нет, нет, необходимо выдержать паузу, да и коллекцию с остальными предметами тоже нужно куда-то срочно прятать".

Где-то в вышине послышался звук приближающегося мотопараплана, и археолог приоткрыл глаза, пытаясь разглядеть в небе летательный аппарат.

– Адам, ты спишь? – послышался за его спиной голос Зары.
– Сплю, - утвердительно кивнул головой супруг, продолжая смотреть вверх, - и во сне слышу твой голос.
– Когда ты спишь, то в последнее время во сне уже ничего не слышишь, - сказала жена, присаживаясь на соседнее кресло. – Я проверяла.
– Неужели ничего? – удивился Адам, посмотрев на Зару.
– Абсолютно, - подтвердила та. – Ни голос, ни музыка, ни даже звук упавшей на пол книги, не в состоянии тебя разбудить. Если в дом залезет вор, то ему можно не опасаясь выносить отсюда всё, включая и ту кровать, на которой ты лежишь.
– А зачем ему нужна наша кровать? – сделал глупое лицо Адам. – Ему что, спать не на чем?
– Как тебе это удаётся? – не обращая внимания на дурацкие вопросы мужа, поинтересовалась Зара. – Ты каждый раз читаешь специальную молитву?
– Уже не каждый раз, - улыбнулся Адам. – Теперь мне достаточно лишь подумать об этой молитве, и я сразу же засыпаю, а от воров мы защищены крепкими дверями и надёжными замками.
– Если кто-нибудь узнает, какие здесь хранятся ценности, то не спасут нас ни крепкие двери, ни надёжные замки, - отмахнулась Зара.
– В Гутарлау воруют в основном в гостиницах и пансионатах, - заверил её муж, - а в старом и бедном рыбацком доме приезжим грабителям воровать нечего. Местных же воров в посёлке никогда не было. Мне об этом ещё Хедли рассказывал.
– Адам, мне всё ещё кажется, что за нами кто-то наблюдает, - наконец, призналась Зара. – У тебя нет такого ощущения?
– Может быть, наш домовой решил переселиться вместе с нами? – попробовал отшутиться археолог. – Надеюсь, что ты его уже не боишься?
– Нет, его я не боюсь, - подтвердила жена, - но, несмотря на это, чувство тревоги у меня всё равно не проходит. Раньше я ничего подобного за собой не замечала. А ощущение такое у меня появилось лишь после того, как ты принёс в квартиру эту шкатулку.
– Но её у меня больше нет, - возразил Адам. – Я её оставил в столице.
– Значит, это связано с теми вещами, которые из неё появились, - уверенно сказала Зара.
"Возможно, она и права, - задумался археолог. – Нужно срочно прятать все предметы в какое-нибудь надёжное и секретное место. Металлический сейф – не самый лучший тайник для таких вещей".
– Ты ведь теперь маг и волшебник, - вполне серьёзно произнесла Зара. – Так сделай что-нибудь, чтобы у меня пропало это тревожное чувство.
– Мы же с тобой договорились, - укоризненно посмотрел на неё Адам. - Я – фокусник, а не колдун и не чародей.
– Хорошо, хорошо, - поспешно согласилась с ним жена. – Тогда просто придумай такой фокус, после которого мне бы уже не мерещились чьи-то глаза из тёмного угла.
– А ты пробовала читать свою "охранную грамоту"? – поинтересовался супруг.
– Пробовала, - вздохнула Зара, - но она помогает лишь на некоторое время, а затем всё начинается сначала.
Адам перестал раскачиваться в кресле, и некоторое время молча смотрел на жену.

"Вероятно, в доме присутствует чья-то посторонняя энергия, - подумал археолог, - и Зара очень хорошо её чувствует. Но у меня-то такого ощущения не возникает. О чём это может говорить…? Либо у Зары, в отличие от меня, обострённое восприятие такой энергии, либо меня что-то защищает".

– Ну, что ты молчишь? - наконец, не выдержала жена.
– Зара, я обязательно что-нибудь придумаю, - пообещал ей Адам, - но боюсь, что для этого мне потребуется время.
– Сколько? – живо заинтересовалась супруга.
– Не знаю, - развёл руками Адам, - но клянусь тебе, что займусь этим прямо сейчас.
– Ой! – вдруг вскрикнула Зара, глядя поверх головы мужа.
– Что такое? – удивлённо спросил её Адам.
– В воздухе что-то сверкнуло, - объяснила она, всё ещё продолжая смотреть в ту сторону.
"Я снова произнёс то самое слово, - догадался археолог. – И мне кажется, что сделал я это не совсем по своей воле".
Перстень на его пальце заметно потеплел.
– Наверное, свет от лазерного луча, - стараясь придать своему голосу равнодушный тон, - предположил Адам. – Сейчас на побережье у каждого мальчишки есть такой фонарик. Зара, я думаю, что ты просто переутомилась, с утра и до вечера обустраивая наше новое жилище. Давай-ка мы с тобой куда-нибудь сходим и отвлечёмся от этих забот.
– Мы ещё не все коробки распаковали, - возразила она. – К тому же, буквально через час уже станет жарко. Давай лучше вечером куда-нибудь сходим, а до этого времени разберёмся с оставшимися вещами.
– Хорошо, так и сделаем, - согласился с ней муж. – Я сейчас только искупнусь и сразу вернусь домой.
– Далеко не заплывай, - предупредила его Зара, поднимаясь из кресла. – Здесь не пляж и в двадцати метрах от берега дно резко уходит вниз.
– Откуда тебе это известно? – удивился Адам.
– Об этом меня в первый же день предупредил Йохан, - объяснила она. – Ты в это время устанавливал вместе с рабочими сейф в подвале, а мне сосед показал границы нашего участка у берега.
– Когда я ходил по берегу, то не заметил там каких-либо ограждений, - сказал Адам, тоже вставая на ноги.
– Границы условные, но они всё-таки есть. Ходить по берегу здесь никто никому не запрещает, но вести себя по-хозяйски можно лишь на своём участке, - ответила ему Зара, уже направляясь к дому.
Археолог поднял вверх указательный палец правой руки, понимающе кивнул головой, словно бы отмечая для себя этот маленький нюанс в отношениях соседей, и бодро зашагал по направлению к озеру.

Сразу за небольшим фруктовым садом в обе стороны раскинулась довольно широкая и пологая полоса почти безлюдного песчаного берега. С интервалом примерно шестьдесят-семьдесят метров были установлены деревянные мостки, заходившие в воду на несколько метров, рядом с которыми покачивались рыбацкие лодки.
"А рядом с нашим причалом лодки нет, - отметил Адам, осматривая берег. – Но, насколько мне известно, покойный хозяин этой усадьбы тоже был рыбаком. Вероятно, вдова продала лодку ещё раньше, чем дом. Нужно будет спросить об этом у Йохана".

Спустившись по четырём каменным ступеням до уровня песка, археолог разулся и скинул с себя шорты и рубашку. А затем, босиком и трусцой побежал к воде по песку, который ещё не успел  разогреться под лучами восходящего светила.

Несколько раз, окунувшись с головой почти у самого берега, Адам вдруг вспомнил слова жены и решил осмотреть то место, где, по словам Йохана, дно резко уходило вниз.
"Не скажи мне она этого, я бы, наверное, и не стал сейчас искать подводный обрыв,- мысленно улыбаясь, подумал археолог, нырнув в глубину. – Вот и думай после этого, что безопаснее: знание или незнание?"

Проплыв под водой с десяток метров, Адам вынырнул на поверхность, отдышался и снова нырнул. Каменистое дно мелководья, благодаря спокойной и прозрачной воде, было хорошо освещено, и впереди уже виднелась тёмная полоса обрыва. Археолог подплыл к самому краю и заглянул вниз.
Подводная чёрная пропасть, куда уже не проникал дневной свет, встретила Адама своим гипнотизирующим мраком, от которого внезапно похолодели конечности, и наступило секундное оцепенение. Тьма была похожа на хищного зверя, затаившегося в глубине, и археологу даже показалось, что тот медленно приближается к нему, перед последним смертельным прыжком.

Адам резко оттолкнулся от дна и, неистово работая всеми своими конечностями, устремился вверх, краем глаза заметив какое-то движение там, в глубине недалеко от обрыва.
Выскочив на поверхность, и едва вздохнув полной грудью, он что было силы, поплыл к берегу и успокоился только тогда, когда буквально уткнулся руками в прибрежный песок.

"Вот, чёрт! – в изнеможении лёжа на песке и тяжело дыша, думал археолог. – Я и не думал, что это может быть, так страшно. Чувствуешь себя, словно кролик под взглядом удава. В этой тьме явно есть что-то гипнотическое. Никогда не боялся темноты, но этот мрак какой-то особенный. Он словно живой и мне кажется, что он так же наблюдал за мной, как и я за ним".

Полностью отдохнув и восстановив своё дыхание и сердцебиение, Адам ещё раз ополоснулся, зайдя в воду не глубже, чем по пояс.
"Так я скоро начну и воды бояться, - усмехнулся археолог, выходя на берег. – Впрочем, если бы я, находясь где-нибудь высоко в горах, заглянул за край пропасти, результат, наверное, был бы точно таким же. Вода и воздух – не те стихии, в которых обычный человек чувствует себя комфортно. Его место – где-то посередине".

Подобрав с каменной ступеньки одежду и обувь, Адам направился домой.

– Ну, как водичка? – спросила мужа Зара, когда тот вошёл в гостиную.
– Замечательно! – бодрым голосом ответил ей Адам, направляясь к шкафу, в котором лежало его чистое нижнее бельё.
– А ты, значит, всё равно не удержался и поплыл к обрыву, - вздохнув, произнесла она, продолжая смотреть на супруга.
– Откуда тебе это известно! – изумлённо воскликнул Адам, повернувшись к жене.
– Ты, наверное, ещё не был на чердаке этого дома, - усмехнулась Зара. – А оттуда очень хорошо видно и берег и озеро, особенно, когда в руках держишь бинокль.
– Ага, ты подглядывала за мною, - понимающе и укоризненно закивал головой муж.
– Не подглядывала, а наблюдала, - поправила его жена. – Ну что, там очень страшно? Ты плыл к берегу так, словно за тобой гналась стая голодных акул.
– Просто жуть, - признался ей Адам. – Но зачем ты рассказала мне об этом обрыве, если заранее знала, что я туда поплыву?
 – Увы, я произнесла ту фразу машинально и спустя секунду уже пожалела об этом, - вздохнула Зара. – Но ничего, в следующий раз я буду умнее.
– Я тоже каждый раз обещаю себе быть умнее, после какой-нибудь очередной ошибки, - захохотал археолог. – Но беда заключается в том, что жизнь заставляет нас совершать всё новые и новые ошибки, которые закончатся лишь после того, как мы сделаем свой последний вздох.
– Ты, наверное, хочешь кушать, - сказала жена, уже направляясь на кухню.
– Зара, твоя проницательность меня уже пугает, - признался Адам, у которого при слове "кушать", свело желудок. – Ты догадалась об этом по голодному блеску моих глаз?
– После такого заплыва у любого человека проснётся голод, - ответила ему жена уже из кухни. – Жаль, что ты не мог посмотреть на себя со стороны. Ты мчался к берегу, как торпеда, выпущенная из подводной лодки, и, конечно же, истратил при этом много энергии. Что тебя там так напугало?
– Словами это не передать, - сказал Адам, переодеваясь в сухое бельё. – Тьма на глубине выглядит живой, внушая ужас и оцепенение. Создаётся такое впечатление, словно ты заглядываешь в глаза собственной смерти.
– Всё, хватит, - запротестовала Зара. – Ничего больше не рассказывай, не то я не смогу ночью уснуть. А когда мы в следующий раз пойдём купаться, то я привяжу к твоей ноге верёвку для того, чтобы ты далеко не заплывал.
– Можешь не опасаться, - засмеялся супруг. – Я теперь не скоро рискну нырнуть под воду. Моё место теперь у самого берега рядом с "лягушатами".

После завтрака Адам присел в зале на диван и закурил сигару из той самой коробки, которую недавно купил в табачной лавке.

"Может быть,  курильщик до сих пор находится рядом с нами? – думал он, выпуская в воздух облако ароматного дыма. – Но ведь диадема и шкатулка остались в столице, а другие предметы его, вроде бы, и не интересовали. Или это не так…? Нет никаких сомнений, что Зара чувствует энергию именно этого призрака, но что ему ещё нужно от меня? Из шкатулки появилось множество разных предметов, и, вполне возможно, что курильщика, кроме диадемы, интересует ещё какая-то вещь".

– О чём задумался? – спросила Зара мужа, присев рядом с ним на диване и обратив внимание на его отсутствующий взгляд.
– О смысле жизни, - улыбнулся Адам, посмотрев на жену.
– Родиться, дать потомство и умереть, освобождая жизненное пространство для следующих поколений: в этом и заключается смысл существования всего живого на планете, - усмехнулась Зара.
– Да, но ведь должен же быть какой-то конечный результат, какая-то конкретная конечная цель, ради которой мы все и существуем, - не унимался супруг.
– Адам, не валяй дурака, - отмахнулась от него жена. – Вот когда человечество подойдёт вплотную к этой конечной цели, тогда и узнает, для чего оно существовало, если, конечно же, такая цель вообще имеется. Мы с тобой, судя по всему, до этого уже не доживём, и поэтому переключайся на промежуточную цель: разобраться с оставшимися вещами.
– Вот так всегда, - тихо посмеиваясь, произнёс Адам, положив недокуренную сигару в пепельницу. – Мысль человека рвётся ввысь к небесам, но упирается в промежуточную цель, после решения которой, появляется ещё одна и ещё. И так до бесконечности, вернее, до самого конца. 
– Вечером, когда ляжешь в кровать, вот тогда и направляй свою мысль к небесам, - посоветовала ему жена, - а размышлять об этом днём – напрасная трата времени.
– Да, пробовал я, Зара, - ещё сильнее засмеялся Адам. – И каждый раз заканчивалось тем, что я засыпал, как убитый, едва начав свой полёт к небесам.
– Правда? – вдруг заинтересовалась жена. – Тогда и я сегодня попробую подумать о смысле жизни. Может быть, хоть этот приём отпугнёт мою бессонницу?
"Нужно спрятать в сейф не только драгоценности, но и вообще все предметы из шкатулки, - пришла в голову Адама внезапная мысль, - а затем, наложить заклинание Нарфея".
Археологу показалось, что перстень на его пальце чуть-чуть потеплел.
– Зара, а среди твоих личных вещей, случайно нет предметов из шкатулки? – спросил он жену.
– Да, есть, - кивнула головой Зара, - но они не ювелирные и с исторической точки зрения, как ты сам и сказал, они не представляют какой-либо ценности. 
– Что же это за вещи?
– Несколько заколок для волос, маленькая статуэтка из слоновой кости, пара напёрстков, - начала вспоминать супруга.
– Всё, что есть, клади сюда, - недослушав до конца, решительно произнёс Адам, подавая жене, пустую картонную коробку. – Я сейчас тоже положу в неё предметы из моего кабинета, а затем всё спрячу в сейф.
– А свой перстень и часы ты тоже туда спрячешь? – поинтересовалась Зара.
– Нет, перстень я пока оставлю, но от часов придётся отказаться, - ответил Адам. – Ну, а если после всего этого ты всё ещё будешь чего-то бояться, тогда, конечно, я буду вынужден спрятать и перстень.
– Короче говоря, ты думаешь, что на моё самочувствие влияет какая-то вещь из шкатулки, - понятливо кивая головой, произнесла жена.
– Я ни в чём не уверен, Зара, - развёл руками супруг. – Это – всего лишь моё предположение, которое, тем не менее, нужно обязательно проверить. Так сказать, ещё одна промежуточная цель.
– Понятно, - вздохнула она. – Ну, что же, тогда приступим?
Записан

Евгений Костромин
evkosen
завсегдатай
***

Карма +0/-0
Offline Offline

Пол: Мужской
Возраст: 69
Расположение: г. Клин
Сообщений: 123



« Ответ #86 : 30 Ноября 2014, 12:01 »

Спустя полчаса археолог уже спускался по лестнице в подвал с коробкой, наполовину заполненной различными предметами.
Внизу, поставив на пол коробку, Адам включил освещение и плотно закрыл за собою дверь.

Цокольный этаж представлял собой одну большую и почти пустую комнату, которая по площади была всё-таки меньше, чем весь фундамент здания. На длинных жердях хранились старые и почти истлевшие сети, рядом с которыми стояли у стены, почерневшие от времени деревянные вёсла. Полупустые корзины и ящики, аккуратно расставленные вдоль стен, столярный верстак с нехитрым инструментом, бочка со смолой, да небольшой штабель сухих, строганых досок – вот и всё, что Адам обнаружил здесь при первом посещении.
Дом стоял на косогоре, и поэтому одна стена цокольного помещения полностью скрывалась под землёй, две боковые лишь частично выходили наружу, зато четвёртая стена, обращённая к озеру, была свободной, и в ней был устроен широкий проём, закрытый большой двустворчатой дверью. Именно этот проём и позволил рабочим пронести внутрь и установить у задней стены громоздкий сейф археолога.
Рано утром в день приезда, Йохан заботливо встретил супругов Форст, организовав разгрузку фургона и теперь все находки археолога, и его несгораемый сейф, хранились в цокольном помещении старого рыбацкого дома.

Адам подошёл к широкой двери, распахнул настежь обе её половины и в помещение хлынул яркий поток дневного света, обозначив движение пыльных частиц, поднятых с пола ногами археолога.

"Вероятно, здесь где-то есть хорошая вентиляция, - подумал он, наблюдая, как быстро пылинки всасываются внутрь здания. – Дверь на первый этаж я за собой закрыл и она с уплотнением, то есть, достаточно герметичная, а это означает, что у сквозняка имеется другой выход".

Заметив веник, стоявший в углу, Адам взял его и специально махнул им по полу, подняв в воздух ещё большее количество пыли, которая заклубилась в ярких лучах Иризо и стала уверенно двигаться к задней стене. После того, как пыль исчезла, археолог начал осматривать всю стену и обнаружил в ней вентиляционную решетку, находившуюся почти под самым потолком. Но когда Адам поднёс к ней зажжённую спичку, то выяснилось, что канал перекрыт, и тяга практически отсутствует.

"Скорее всего, заслонка находится где-нибудь в районе камина, - наморщил лоб археолог, вспоминая интерьер первого этажа, - и она, наверное, закрыта. Но из подвала воздух всё-таки куда-то уходит, а куда?"

Освободив всю стену от сетей, ящиков и корзин, он начал проверять швы каменной кладки. Спички в коробке уже заканчивались, и поэтому Адам решил соорудить небольшой факел. Оторвав от ящика рейку, он обмотал её конец просмолённой паклей и, запалив свой самодельный факел, начал водить им по стене, пытаясь отыскать щели, сквозь которые воздух уходил из подвала. Действительно, вскоре обнаружилось, что в некоторых местах каменной кладки, воздух сильно всасывается в щели, почти полностью сбивая пламя с маленького факела.
"За стеной наверняка есть какое-то помещение или проход, - понял Адам. – Сейчас принесу фонарь и с помощью перстня попробую заглянуть за кладку".

Он затушил факел, положил его в пустое железное ведро и поднялся по лестнице на первый этаж, где и обнаружил свою жену, расставлявшую коллекцию посуды в шкафу со стеклянными дверцами.

– Зара, я уже лет двадцать гляжу на эту красоту и всё больше убеждаюсь в том, что мне никогда так и не придётся ею воспользоваться, - улыбнулся Адам, глядя с какой любовью жена устанавливает на полку фарфоровое сокровище.
– На твою коллекцию я тоже только смотрю, и, кстати говоря, гораздо реже, чем ты на мою, - парировала она. – Почему бы тебе не начать пользоваться вещами сначала из своей коллекции?
– Ты хочешь, чтобы я надел на голову железный шлем и прицепил к поясу ржавый меч? – захохотал археолог. – Нет, Зара, моими находками уже просто невозможно пользоваться, а вот твои "экспонаты" вполне ещё годны для употребления. Вспомни ужин у Илмара. У него на столе тоже стояла старинная и красивая посуда, которую он, тем не менее, не побоялся использовать по назначению.
– Вот когда Илмар придёт к нам в гости, тогда я и поставлю на стол посуду из этого шкафа, - улыбнулась жена, - а ты добавишь к ней свои бронзовые подсвечники. Кстати, твой ржавый меч и шлем тоже можно повесить над камином. Эти вещи не испортят интерьер нашего нового жилища, а скорее наоборот, придадут ему более старинный вид.
– Хм, а почему бы и нет? – задумался археолог. – Сейчас самый удобный момент для того, чтобы взглянуть на старые вещи по-новому. Решено: сегодня же, начну инвентаризацию своей коллекции и всё, чем можно будет воспользоваться, подниму из подвала наверх. А ты не знаешь, в какую коробку мы положили фонарь?
– Здесь постельное бельё, а здесь нижнее, - начала читать надписи на коробках Зара, - обувь, посуда…. Ага, вот, "всякая всячина". Мне кажется, что именно здесь и должен лежать твой фонарь.
– Интересное название – "всякая всячина", - усмехнулся Адам. – Держу пари, что в эту коробку не попал ни один предмет из твоих личных вещей. Хотя, если присмотреться к ним повнимательней, то у тебя этой "всячины" видимо-невидимо.
– Это с твоей точки зрения, - возразила ему жена. – А вот, на мой взгляд, то почти все твои личные вещи можно было положить в эту коробку.
– Великая вещь – понятие относительности, - засмеялся Адам. – Благодаря ему белое всегда можно назвать чёрным, а чёрное – белым.

Зара не ошиблась, и вскоре Адам уже с фонарём в руке снова спускался в подвал.
Прежде, чем активировать перстень на невидимость, археолог решил прочитать охранное заклинание Нарфея.

"Кто знает, - подумал Адам, - может быть, "домовой" решил вместе с нами переселиться в Гутарлау?"

После первых же слов молитвы, громко произнесённых археологом, из перстня вырвался красный луч и высветил под самым потолком тёмное облачко, торопливо покинувшее помещение сквозь открытую дверь.

"Так оно и есть, - вздохнул Адам. – Курильщик из 37-го купе никак не хочет оставить меня в покое. Но что ещё, кроме короны и шкатулки его интересует? Может, то колье с чёрным камнем, чуть не задушившее Зару? Или те два зеркала, в которых я увидел герцога и голову мумии…? Нужно быть более внимательным, при изучении этих предметов. И кстати, я теперь знаю то, что перстень сам активируется при прочтении молитвы. А может быть, и он принадлежит Нарфею?"

Адам задумчиво и благоговейно посмотрел на уже потухший камень-печатку, в надежде на то, что перстень как-то отреагирует на эту мысль. Но магический предмет, видимо, решил не отвечать, и выглядел сейчас, как простое украшение.

"Ох, и нелёгкое же это занятие – изучать свойства волшебного предмета, - тяжело вздохнул археолог. – Куда проще расшифровать какую-нибудь древнюю письменность. В ней всегда есть система и логика. Но магическая вещь ведёт себя словно человек, который принимает решение исходя из данной конкретной ситуации. Поступки людей тоже иногда нелогичны и труднообъяснимы, потому что базируются они именно на чувствах, а не на каких-либо математических законах".
 Внезапно по поверхности камня-печатки пробежала лёгкая змейка света, и у Адама возникло вдруг ощущение того, что он только что увидел добродушную улыбку волшебного предмета.
"Возможно, именно таким способом мне и удастся разгадать все свойства этого перстня, - тоже улыбнулся археолог. – Если только я всё это сам себе не придумал". 

Он подошёл к задней стене подвала, покрутил на пальце перстень и приложил ладонь к каменной кладке. Участок стены вокруг ладони археолога, сразу исчез, превратившись в круг абсолютной темноты. Адам включил фонарь и луч его света, рассеяв мрак за стеной, осветил ещё одну комнату, но уже меньшего размера, причём уровень пола в ней был гораздо ниже того места, где стоял археолог.

Это помещение с купольным потолком было похоже на мастерскую или лабораторию то ли алхимика, то ли знахаря. На длинных столах, расположенных вдоль стен, стояли штативы, дистилляторы, весы и стеклянные сосуды различного размера. В дальнем левом углу находился небольшой кузнечный горн, а в центре комнаты был установлен ещё один стол, но уже круглой формы. В центре его столешницы, на низкой подставке сверкал и искрился в лучах фонаря, большой хрустальный шар.

"На всех предметах и на полу лежит толстый слой пыли, а шар выглядит так, словно его совсем недавно протёрли чистой и влажной салфеткой, - удивлённо отметил археолог. – Может быть, он сам отталкивает от себя пылинки?" 

Дальняя стена лаборатории была уже не выложена из камня, а полностью вырублена в скале и прямо по центру Адам увидел дверной проём с открытой настежь дверью.

"У сквозняка есть два пути, - подумал археолог, внимательно осмотрев всё помещение. – Первый – это вытяжка кузнечного горна, которая наверняка соединена с каминной трубой, а второй – открытая дверь в дальней стене. Интересно, а можно ли попасть в эту комнату из подвала, или дверь в скале – единственный вход и выход из лаборатории?"

Не менее получаса Адам изучал кладку каменной стены, но так и не смог обнаружить в ней какой-либо тайный проход. Да и предметы, находившиеся внутри, говорили о том, что такого прохода здесь быть не должно.

"Нет, не может этого быть, - засомневался археолог. – Тот, кто устроил эту тайную мастерскую, просто обязан был предусмотреть запасной выход. Нужно бы пройти сквозь стену и изучить комнату изнутри, но для этого мне придётся прыгнуть вниз. А как я вернусь обратно? Как я вскарабкаюсь на уровень пола подвала, если мои руки при этом будут проходить сквозь камень…? Выйти через открытую дверь? Но я ведь не знаю, куда она ведёт, если вообще эта дорога выведет меня на поверхность.  Вдруг за ней всего лишь ещё одна или несколько комнат? Мне видна только небольшая часть коридора, а что там дальше – одному богу известно".

У Адама уже давно выработалась привычка мысленно разговаривать с самим собой, разгадывая всевозможные головоломки, которых и раньше было вполне достаточно, ну а в последнее время они и вовсе валились на него, словно из рога изобилия. Задавая самому себе вопросы и пытаясь правильно на них ответить, Адам вырастил в своём сознании двух собеседников, которые не то чтобы всё время спорили, но просто пытались найти верное решение, высказывая различные предположения и сразу же стараясь любым способом их опровергнуть.
Вот и сейчас, пока археолог стоял у каменной стены и размышлял, как ему быть дальше, в его душе происходил привычный разговор двух виртуальных Адамов. Но если раньше они вели беседу наедине, то сейчас у археолога появилось ощущение того, что кто-то третий, невидимый и молчаливый, находится рядом и с лёгкой усмешкой слушает их разговор. Ощущение было настолько сильным, что Адам даже невольно оглянулся по сторонам.
"Вот уже и мне тоже мерещатся чьи-то глаза в тёмном углу, - подумал он. – А может быть, всё дело в том, что в этом доме живут призраки? А тут ещё и мы со своим "домовым" появились. Нужно будет сегодня перед сном обойти весь дом с молитвой Нарфея. Неплохо бы было поскорее пригласить к нам Илмара, но в такой ситуации ему уже самому придётся решать, когда к нам приходить".

Ладонь археолога всё ещё была прижата к стене, и он снова направил луч фонаря в помещение тайной лаборатории, осветив ту часть комнаты, где стоял у стены большой шкаф. В это мгновение наверху на первом этаже раздался едва слышимый бой напольных часов, а спустя пару секунд дверцы шкафа, стоявшего в лаборатории, вдруг сами распахнулись и Адам увидел за ними полки с книгами.
"Ого! – мысленно воскликнул археолог. – Вот это уже очень интересно! Вероятно, напольные часы каким-то образом связаны с этим шкафом. Чудеса, да и только".

Но оказалось, что чудеса не закончились, потому что задняя стенка шкафа вместе с полками и книгами стала медленно уходить вовнутрь, а на освободившееся место сверху опустилась металлическая площадка.

"Лифт! – ахнул Адам. – Так вот он – второй вход и выход из этого помещения, если, конечно же, путь через открытую дверь ведёт на поверхность".
 – Адам, ты не мог бы подняться наверх? – услышал археолог голос жены, приоткрывшей дверь в подвальное помещение.
– А что случилось, Зара? – спросил он, вращая на пальце перстень.
– Кажется, я сломала старые часы, - сообщила ему жена. – Так ты идёшь или нет?
– Конечно, иду, - ответил ей Адам, выключив фонарь и убедившись в том, что перстень перестал действовать.

– Я начала протирать пыль внутри корпуса, - стала объяснять мужу Зара, когда тот поднялся на первый этаж и подошёл к большим напольным часам. – А затем решила подтянуть гири, которые уже опустились почти до самого пола. Но видно сделала что-то не так, потому что внутри механизма что-то щёлкнуло, раздался бой и обе стрелки начали быстро вращаться до тех пор, пока не остановились на половине шестого. Маятник до сих пор раскачивается, но минутная стрелка не двигается, да и время часы показывают неправильное.  Может быть, нам стоит позвонить Йохану? Он, наверное, знает, как нужно обращаться с этими часами.
– А до того, как ты подтянула гири, часы показывали правильное время? – поинтересовался Адам, осматривая внутреннюю часть корпуса.
– Да, я сверяла их с нашими электронными часами, - подтвердила Зара, - и время было абсолютно одинаковым.
"Внизу, в этом же месте находится и шкаф, - подумал археолог, мысленно представив себе расположение комнат и предметов на обоих уровнях. – Значит, за часами или рядом с ними должен быть вход в лифт, а положение стрелок указывает на то, что площадка сейчас находится внизу. Йохан, конечно же, не один раз заводил эти часы, и если бы механизм лифта запускался только поднятием гирь, то наш сосед обязательно бы узнал о существовании тайной лаборатории и непременно бы спустился туда. Но толстый слой пыли на полу говорит о том, что в это помещение уже много лет не ступала нога человека. Следовательно, Йохан не знает о существовании лифта, а для запуска механизма нужно совершить ещё какое-то действие".
– Зара, ты только подтянула гири или сделала с часами что-то ещё? – попробовал уточнить Адам.
– Ничего я не делала! – вспылила жена. - Никогда не подойду больше к этим часам!
– Тебя никто и ни в чём не обвиняет, - улыбнулся супруг. – Лучше скажи мне, когда ты протирала пыль, то ничего странного не заметила?
– Деревянная мозаика на задней стенке шатается, - недовольно проворчала жена, взяв в руки влажную тряпку и подойдя к картине, которая висела не стене рядом с часами. - Часы очень старые и неудивительно, если его детали просто рассохлись от времени.

Адам начал ощупывать мозаику задней стенки часов и вскоре за каждой из гирь, обнаружил детали, которые при нажатии на них, немного шатались, но, тем не менее, из рисунка не выпадали.
"Вот это и есть кнопки включения, - предположил археолог. – Одна из них работает на подъём, а другая на опускание. Левая гиря висит ниже, чем правая. Вполне вероятно, что именно она и запустила механизм опускания лифта. Следовательно, правая кнопка и правая гиря должны работать на подъём".
Адам нажал на эту кнопку и чуть-чуть подтянул правую гирю вверх.

– Ой! – воскликнула Зара, услышав бой часов и обернувшись к мужу. – Смотри, стрелки снова вращаются.
– Ты, наверное, хочешь доломать их до конца? – ехидно спросила она, заметив, что стрелки остановились на двенадцати часах. – Они всё равно показывают неправильное время.
– Если я их сломаю, то, может быть, тогда ты не будешь чувствовать себя виноватой? – с улыбкой спросил её Адам.
В ответ Зара лишь неопределённо фыркнула и снова занялась картиной, краем глаза, однако, не переставая подглядывать за действиями мужа.

А тот зачем-то закрыл стеклянную дверцу и стал осматривать, ощупывать, а затем и пытаться сдвинуть с места корпус часов. Такие действия очень озадачили Зару, и она уже открыла рот, намереваясь вмешаться, но внезапно корпус часов развернулся перпендикулярно к стене, открыв узкий и тёмный проход.

– Ой, - снова воскликнула Зара, подходя к мужу. – Что это, Адам?
– Потайная дверь в сокровищницу последнего царя из династии Эрганиолов, - тихо, торжественно и загадочно произнёс археолог.
– Это правда? – округлив глаза и переходя почти на шёпот, спросила его Зара.
– Нет, конечно же, это – шутка, - весело и беспечно засмеялся Адам. – Я не знаю, что это такое. Возможно, просто тайник.
– Да ну тебя, - обиженно надув губы, недовольно проворчала жена. – Вечно ты со своими розыгрышами. А что там внутри?
– Абсолютно ничего нет, - сообщил ей супруг, заглянув в нишу. – Сокровищницу давно уже разграбили.
– Йохан говорил, что в этом доме испокон веков жили только рыбаки, - сказала Зара, тоже заглянув в нишу. – Какие у них могли быть сокровища?
– Ох, сдаётся мне, что далеко не все рыбаки в Гутарлау были рыбаками, - вздохнул археолог, закрывая нишу корпусом напольных часов.
– Смотри, стрелки снова вращаются, - удивилась Зара, посмотрев на циферблат после того, как корпус вновь встал на своё место.
– И время они тоже теперь показывают правильное, - добавила она, указывая рукой на электронные часы. – Чудеса, да и только.
– Чудес на свете очень много, - улыбнулся ей в ответ Адам. – И одно из них заключается в том, что я сейчас явственно ощущаю волшебный запах жареной рыбы. Кто бы мог её приготовить?
– Личный повар последнего царя из династии Эрганиолов, - усмехнулась Зара. – Ваше Величество соизволит откушать или отправится на поиски украденных сокровищ?
– Для голодного человека еда – и есть самое ценное сокровище на свете.
– Но стоит ему только насытиться, и он снова думает о богатстве, - отмахнулась в ответ Зара.
– Да, очень непостоянное создание, - согласился с ней супруг. – И заметь, что ему всегда не хватает именно того, что у него нет, а вот на то, что уже имеется в наличии, он вскоре совсем перестаёт обращать внимание…. Кстати, а где ты взяла свежую рыбу? Ни в магазин, ни на рынок мы с тобой ещё не ходили.
Записан

Евгений Костромин
evkosen
завсегдатай
***

Карма +0/-0
Offline Offline

Пол: Мужской
Возраст: 69
Расположение: г. Клин
Сообщений: 123



« Ответ #87 : 30 Ноября 2014, 12:02 »

– Пока ты ковырялся в подвале, к нам на минуту заскочил наш сосед Хедли, - сообщила ему жена. – Он очень торопился и не стал тебя тревожить. Йохан тоже недавно звонил по телефону и спрашивал, не нужна ли нам какая-либо помощь.
– Интересно, а Илмар уже знает о том, что мы поселились в Гутарлау? – задумался вдруг Адам.
– В этом посёлке новости разносятся со скоростью звука, - засмеялась Зара. – Нам нужно подумать о том, на какой день назначить новоселье и пригласить всех наших знакомых.
– Как только закончим с благоустройством, так сразу и новоселье справим, - предложил супруг. – Не приглашать же нам в дом гостей, когда ещё и коробки-то не все разобраны.
– Вот поэтому я и позвонила Ларе, - сказала жена, направляясь на кухню. – И сегодня вечером она с мужем приедет в наш новый дом. Вместе разберёмся с благоустройством, а затем и новоселье с днём рождения отметим.
– Ты – пуля, а не женщина, - вздохнул Адам, посмотрев её в след. – Что ещё ты успела сделать за это время?
– За столом расскажу, - засмеялась в ответ Зара. – Иди мой руки, а то они у тебя грязнее, чем у трубочиста.
Археолог посмотрел на свои ладони и пошёл в ванную комнату, на ходу размышляя о том, что лучшего места, чем тайная лаборатория, для хранения всех его вещей, найти просто невозможно.

"Лифт – это, конечно же, замечательно, - думал Адам, намыливая кисти рук, - но пользоваться им незаметно от Зары, я не смогу: мешает бой часов. Лучше будет, если я скину из подвала в лабораторию все пустые ящики и из них составлю подобие лестницы. Тогда я смогу легко и быстро перенести все нужные вещи в новый тайник. Но сначала нужно узнать, куда ведёт открытая дверь. До вечера ещё далеко, и времени у меня вполне достаточно, но к приезду дочери и зятя, всё обязательно нужно закончить".

После обеда археолог вышел в сад и решил минут на двадцать прилечь в гамак, висевший в тени большого дерева. Здесь было прохладно и тихо. Полоска берега, прилегавшая к участкам рыбацких владений, была ограждена от курортной зоны, и тишину этого места нарушали лишь крики чаек, да редкие гудки проходящих мимо прогулочных катеров.

"Райский уголок, - думал Адам, покачиваясь в гамаке, - но почему меня не покидает ощущение того, что мы не случайно поселились в этом доме? Слишком уж как-то легко и складно всё получилось. Люди месяцами, а то и годами готовятся к такому переезду, а у нас на всё про всё ушло чуть более суток. Словно спектакль сыграли по чужому сценарию.
Илмар говорил, что в Гутарлау тоже появились агенты какого-то тайного ордена и что они охотятся за магическими предметами, но мой перстень, как мне кажется, сам управляет процессами активации и деактивации. Впрочем, я даже и не знаю, когда и в каком состоянии он находится. Ах, как мне сейчас нужен совет Илмара! Если сегодня он мне не позвонит, значит, завтра я буду искать его у причала. А вечером нужно будет узнать у Хедли, в котором часу Илмар привозит ему рыбу. Я думаю, что "случайная" встреча на пирсе, ни у кого не вызовет особых подозрений".

– Ага, вот ты где! – послышался насмешливо-возмущённый голос Зары. – Он, значит, лежит, блаженствует, а жена должна одна все вещи разбирать?
– Зара, ты никому и ничего не должна, - приоткрыв один глаз, сказал Адам. – На полчаса забудь о коробках со скарбом, расслабься и насладись красотами своего нового владения.
 Мы ещё не владельцы, - напомнила ему жена, присаживаясь в кресло-качалку. – Вот когда оформим все документы и заплатим деньги, тогда и можно будет назвать всё это своими владениями.
– Завтра мы с Йоханом сходим в мэрию, подпишем документы и отдадим ему деньги, - пообещал ей Адам. – Даже если возникнут какие-либо осложнения, то у нас теперь хватит времени и денег для того, чтобы преодолеть все препятствия.
– Ты стал богачом и тебе всё нипочём, - усмехнулась Зара. – Но, насколько правильно я понимаю, богатство наше весьма призрачно. Ты уже отнёс ювелиру Корвелла то, что можно было продать. А что мы будем делать с оставшимися драгоценностями? Пользоваться ими нельзя, продавать тоже опасно. Значит, остаётся лишь любоваться на них, закрывшись на замок в своём доме?
– Любоваться тоже не на все можно, - вздохнул Адам, вспомнив о зеркалах и о том, что случилось в картинной галерее.
– Да, на то колье я теперь даже взглянуть и то боюсь, - согласилась с ним жена. – Как ты думаешь, среди оставшихся вещей есть ещё подобные предметы?
– Не знаю, - признался Адам. – Я не специалист по волшебным вещам.
– Ты считаешь, что колье волшебное!? – округлила глаза Зара.
– Оно чуть было тебя не задушило, - напомнил ей муж. – Только молитва Нарфея помогла мне справиться с застёжкой.
  – Почему же колье не душило меня дома или до того, как мы пришли в картинную галерею?
– Я могу лишь высказать своё предположение, инет никакой гарантии, что оно не окажется ошибочным, - пожал плечами Адам. – Волшебную вещь должен кто-то активировать. А в случае с колье, таким заклинателем стала картина с герцогиней.
– Картина-заклинатель? – недоверчиво прищурилась Зара.
– Я думаю, что герцогиня на картине была живая, - усмехнулся Адам. – Как, впрочем, и портрет герцога – не просто кусок холста с масляными красками.
– Ты хоть понимаешь, что в твои слова трудно, почти невозможно поверить? – устало вздохнула жена, откинув голову на спинку кресла и прикрыв глаза. – Живые картины, волшебные вещи – всё это настолько далеко от реальности, что больше похоже на сказку, чем на повседневную жизнь. Я ещё могу поверить в твои фокусы и даже в существование домового, поскольку своими глазами видела разбитую вазу, но живые картины и волшебные вещи…. Ведь удушье могло произойти из-за обычного переутомления или недомогания.
– Ты, наверное, забыла, что после этого удушья у тебя на шее остались следы? – напомнил ей муж. – Колье тебя душило точно так же, как и маньяк душит свою жертву. А чем ты объяснишь лица герцога и герцогини в зеркалах?
– Галлюцинацией, - тихо и печально произнесла Зара. – И это говорит о том, что с моим и твоим рассудком происходит что-то страшное. Адам, докажи мне, что мы не сходим с ума.
– Человек почему-то всегда верит только своим глазам, - задумчиво произнёс археолог, глядя на листву над своей головой, - но именно они зачастую его и обманывают. Ты хочешь, чтобы я тебе это доказал? Хорошо, но только не пугайся того, что сейчас твои глаза и уши начнут утверждать совершенно разные вещи.
Он посмотрел на жену и, убедившись в том, что её глаза закрыты, покрутил на пальце перстень и сразу исчез.

Зара ещё несколько секунд молча сидела в кресле, ожидая каких-либо объяснений Адама.

– Ну, и где же твои доказательства, - чуть насмешливо спросила она, открыв глаза и скосив их в сторону мужа.
Гамак тихо раскачивался, но Адама в нём уже не было.
– Ты куда ушёл? – крикнула она, оглядываясь по сторонам.
– Я рядом с тобой, - прозвучал из пустоты голос супруга.
Зара ахнула и испуганно прикрыла рот ладонью левой руки. Её уши утверждали, что муж действительно рядом и его голос звучал именно из гамака, но глаза говорили ей о том, что его там не было.

Немного погодя, Зара вновь начала озираться по сторонам. Супруг выбрал момент, осторожно поднялся из гамака и зашёл к жене за спину.

– Где это рядом? Где ты, Адам? – уже почти в панике пробормотала Зара.
– Ты обещала мне не пугаться, - напомнил ей голос мужа.
Она резко подскочила с кресла и посмотрела в ту сторону, откуда послышались эти слова, но и там тоже никого не было.
– Обещала, но мне всё равно страшно, - призналась Зара, уже не зная куда смотреть, и от этого её глаза моргали и порхали в разные стороны, словно две испуганные бабочки. 
Адам снова осторожно отошёл в сторону и тихо засмеялся.
– Теперь ты убедилась, что твои глаза не всегда говорят правду? – спросил он жену. – Но если ты, несмотря ни на что, продолжаешь верить своим глазам, то тогда тебя обманывают твои уши. Не так ли?

Пока Зара в минутном замешательстве, раздумывала над словами мужа, он снова тихонько лёг в гамак и покрутил на пальце перстень.

– Хватит, Адам, я больше не могу, - взмолилась жена, глядя в ту сторону, откуда в последний раз послышался голос супруга.
– Демонстрация чуда уже закончилась, - со смехом произнёс он, покачиваясь в гамаке. – Садись в кресло и успокойся.
– Ох, как же ты меня напугал, - облегчённо вздохнула Зара, увидев живое и невредимое тело мужа. – Что это было?
– Вот только не нужно ничего говорить о галлюцинациях и гипнозе, - поморщился Адам. – Это явление не имеет к ним никакого отношения. Ты хотела посмотреть на чудо, и я тебе его показал. Если же тебе и этого недостаточно и ты всё ещё думаешь, что сходишь с ума, то я буду показывать тебе чудеса до тех пор, пока ты не поймешь, что мы с тобой вполне нормальные люди.
– А я теперь уже и не понимаю, кого считать нормальным человеком, а кого сумасшедшим, - с усталым вздохом садясь в кресло, произнесла Зара. – А с научной точки зрения ты можешь объяснить это явление?
– Могу, - уверенно ответил Адам. – Всё дело в том, что в мире полно всевозможных видов неизвестной нам энергии, которая и способна, сточки зрения обычного человека, творить подобные чудеса. Человечество попросту неграмотно в этом вопросе и не знает ещё всех законов Вселенной. Но, возможно, когда-нибудь мы поумнеем и перестанем называть чудесами то, нам кажется необъяснимым. Двести лет назад люди даже и не подозревали о том, что вскоре они начнут летать по воздуху, словно птицы. Хотя я подозреваю, что некоторые из них могли это делать со дня сотворения мира, причем без помощи каких-либо механизмов.   
– А какое ещё чудо ты можешь мне показать? – с интересом спросила Зара, уже полностью справившись со своим недавним волнением.
– Успокойся, женщина, - захохотал археолог. – Слишком хорошо – тоже нехорошо. Я только начал изучать то, что ты называешь чудесами, и каждый раз волнуюсь не меньше твоего. В этом деле нельзя торопиться. А вдруг я сделаю что-то не так, и от меня останется только один голос?
– Нет, нет, - сразу встревожилась Зара. – В таком случае ничего не нужно делать. Ты меня вполне убедил, и у меня уже пропало ощущение того, что я схожу с ума. Я просто хотела бы уточнить одну маленькую деталь: такое чудо может сотворить любой человек или кроме тебя этого уже не сможет повторить?
– Хм, вопрос, конечно, интересный, - задумался Адам. – В принципе я – обыкновенный человек, который ничем не отличается от других людей и с этой точки зрения, казалось бы, каждый может при определённых условиях, творить подобные чудеса. Но я подозреваю, что природа тайной энергии отнюдь не однозначна и способна сама решать, как ей поступать в том или ином случае.
Перстень на пальце археолога чуть потеплел и, почувствовав это, Адам невольно улыбнулся.
– То есть, если этой энергии что-то вдруг не понравится, то она может и навредить тебе? – нахмурилась Зара.
– Именно так, - согласно кивнул головой Адам. – Впрочем, в этом нет ничего необычного, поскольку точно так же поступают и люди. Если тот человек, которого ты всегда считал своим другом, вдруг нагло тебя предал, то он сразу становится твоим врагом. Не делай зла своему другу, и ты никогда не станешь его врагом.
– Что касается людей, то для меня здесь всё просто, - пожала плечами Зара. – Я легко и достаточно быстро могу определить, кто является мне другом, а кто врагом. В этом мне помогут его слова, глаза, поступки и, в конце концов, интонация голоса, но как ты определяешь отношение к себе этой тайной энергии? Ты её видишь, слышишь или, может быть, ты с ней разговариваешь?
– Я её не вижу, не слышу, и разговаривать с ней я тоже не могу, - засмеялся Адам. – Но ты забыла ещё об одном чувстве, которое помогает отличить врага от друга. Это – интуиция. И кстати, именно оно начинает работать первым при встрече с незнакомым человеком. Люди, у которых хорошо развито это чувство, практически не ошибаются при выборе друзей и врагов. Слова могут быть лживы, интонация наигранна, поступки коварны, а выражение глаз притворно. Хочу ещё отметить тот факт, что все талантливые аферисты и мошенники всегда производят впечатление добрых, порядочных и участливых людей. Простодушный, доверчивый и не обладающий достаточно развитым чувством интуиции человек, достаточно быстро становится жертвой жуликов.
– Интуиция – достаточно спорное чувство, - с сомнением покачав головой, произнесла Зара. – Я бы не стала во всём полагаться только на это чувство. Разве у тебя не было случаев, когда она тебя подводила? Не станешь же ты утверждать то, что ты никогда и ни в чём не ошибался?
– Конечно, ошибался, - засмеялся Адам, - и достаточно много раз, но, несмотря на это, чем дольше я живу, тем больше доверяю своей интуиции. Наверное, здесь виноват ещё и жизненный опыт.
– И не только он, - посмотрев на мужа, вдруг сказала Зара. – Я заметила, что ты стал более проницательным именно после того, как начал читать медную книгу. Да и все твои способности тоже начали проявляться, как раз с того времени. Разве я не права?
– Вполне вероятно, - согласился с ней Адам. – Я и сам об этом достаточно часто задумываюсь.
– Ты научишь меня читать медную книгу?
– У меня её уже нет, - развёл руками Адам, - Зато я помню её наизусть и могу написать тебе свой перевод. Конечно, не сразу и не вдруг, потому что для этого понадобится немало времени, но если есть большое желание, то всё остальное уже не имеет никакого значения.
– Одну главу ты уже написал, - улыбнулась жена. - Это – охранная грамота, не так ли?
– Верно, - кивнул Адам. – Сегодня постараюсь написать ещё одну, если, конечно, мне никто не помешает. Но у меня есть к тебе одна большая просьба: никогда и никому не показывай то, что я буду для тебя писать. Это – единственное, но самое главное моё условие.
– А я сделаю так же, как и ты, - сказала Зара. – Выучу главу наизусть, а потом отдам её тебе на хранение. И так будем поступать с каждой новой главой. Ты теперь всё, что угодно можешь сделать невидимым, и таким образом уже никто и никогда не найдёт и не прочитает этот перевод.
– Однако быстро ты нашла применение моим новым способностям, - захохотал Адам. – Хорошо, пусть всё будет так, как ты хочешь, а сейчас мне уже пора идти в подвал. До приезда детей мне ещё многое нужно успеть сделать.
– И мне тоже, - вздохнула Зара, поднимаясь из кресла. – А ты, пожалуйста, будь аккуратнее с этой тайной энергией. Меня не очень радует перспектива остаться на старости лет одной в этом доме с голосом невидимого мужа.

Двустворчатая дверь в подвал была всё ещё открыта и археолог, не заходя на первый этаж, сразу оказался в цокольном помещении. Первым делом он осмотрел все пустые ящики, затем мысленно построил из них ступени и понял, что этого количества стройматериала ему явно недостаточно. Адам недовольно крякнул и яростно почесал макушку.

"Если поставить ящики на стол у стены, тогда, возможно, их и хватит, но для этого нужно сначала освободить всю столешницу, - думал он, стоя у стены, разделявшей подвал и лабораторию. – Значит, я должен сначала сбросить туда все ящики, затем спрыгнуть сам, освободить стол и только потом строить на нём свою лестницу. Ну, хорошо, допустим, я сброшу ящики вниз на свободное место между столами, а куда буду прыгать сам? На стол нельзя, на ящики тоже. И в том и в другом случае я, как минимум, рискую сломать себе обе ноги. А начну бросать ящики на стол, значит, перебью все стеклянные пузырьки, колбы и мензурки. Да и грохот будет такой, что Зара тотчас же, прибежит ко мне в подвал. Наверное, всё-таки придётся воспользоваться лифтом…. Но ящики всё равно нужно спускать вниз, на тот случай, если я по какой-либо причине не смогу воспользоваться лифтом из лаборатории".

Адам шумно вздохнул, взял пустой ящик и поднёс его к тому месту у стены, где по его расчёту внизу должен был быть проход между столами. Затем он включил невидимость, осветил фонарём тайную комнату и, убедившись в том, что правильно выбрал позицию, поднёс к стене оставшиеся ящики. Теперь осталось только поочерёдно и аккуратно столкнуть их вниз, и можно будет идти на первый этаж к лифту. Но после того, как археолог настроил перстень на прохождение препятствия, выяснилось, что его руки не могут взять ящик, потому что проходят сквозь него так же, как и сквозь стену.

"Так, ещё одна незадача, - крякнул Адам. – Ну, хорошо, сейчас попробую сначала прижать ящик к телу, а затем уже включить прохождение стены".

Действительно, при таком порядке действий руки уверенно удерживали ящик и вместе с тем легко проходили с ним сквозь камень. Кладка была достаточно толстой, поэтому археологу пришлось вплотную приблизиться к стене, а затем и частично войти в неё, закрыв при этом машинально оба глаза.

Не прошло и двух секунд, как у Адама включилось совершенно иное зрение. Оно было более четким, объёмным и к тому же позволяло видеть в полной темноте. От неожиданности археолог замер, наблюдая совершенно иную картину. Стена, разделявшая два помещения, исчезла до уровня пола, на котором стоял Адам, а в нескольких шагах от него начиналась полувинтовая лестница и её нижняя ступенька находилась как раз в том самом проходе, куда он и собирался скинуть ящик. Угол обзора тоже значительно увеличился и при повороте головы вправо или влево теперь можно было разглядеть те предметы, которые находились за спиной. Освещение в обоих помещениях было абсолютно одинаковым и ровным, несмотря на явное отсутствие какого-либо источника света.

Адам медленно и осторожно стал пятиться назад и только после того, как отошёл от стены не менее чем на метр, он вновь открыл глаза. Стена мгновенно появилась, закрыв собою тайную комнату, а лестница исчезла, словно её никогда здесь и не было. Освещение изменилось, обзор уменьшился, и все предметы приобрели свои прежние очертания.
Опустив ящик на пол, археолог вдруг тихо засмеялся.

"Это невероятно, - думал он, крепко сжимая в кулаке камень-печатку. – Какие еще способности скрываются в этом перстне? В прошлый раз в лабиринте Красных Песков я, наверное, слишком быстро проскочил сквозь стену, оттого и не успел воспользоваться новым зрением. А, может быть, я всего лишь был не готов к этому…?"

Задавая себе подобные вопросы, Адам уже не только разговаривал с самим собой, но и как бы краем глаза подглядывал и чутко прислушивался, стараясь определить реакцию невидимого и неслышимого свидетеля этой беседы. Нисколько не сомневаясь в том, что энергия перстня полностью контролирует его мысли, Адаму, как учёному, да и как просто любопытному человеку, хотелось понять природу этого явления и разобраться в мельчайших деталях поведения волшебного предмета. Но в то же время где- то глубоко в его подсознании жило чувство осторожной недоверчивости и подозрительности, которое предупреждало об опасности попасть под полное влияние и зависимость от магического артефакта.

В последнее время археолог при малейших сомнениях сразу же начинал читать заклинания Нарфея, и поэтому он вновь закрыл глаза, дождался, когда исчезнет стена и появится лестница, а затем стал произносить слова молитвы о выборе правильного пути.  После первых же слов, некоторые предметы, особенно ступени лестницы, шкаф с лифтом и распахнутая настежь дверь, начали светиться ярче, а в голове Адама на одно мгновение возник образ мужского лица с остроконечной бородкой и иронично-добродушной улыбкой. Видение было настолько мимолётным, что через пару секунд археолог уже сомневался в том, что ему только что почудилось, зато ступени лестницы продолжали светиться и Адам смело ступил на первую из них, намереваясь спуститься вниз.
Записан

Евгений Костромин
evkosen
завсегдатай
***

Карма +0/-0
Offline Offline

Пол: Мужской
Возраст: 69
Расположение: г. Клин
Сообщений: 123



« Ответ #88 : 10 Декабря 2014, 14:58 »

                              Глава 3

В тишине короткой летней ночи были слышны крики птиц и нескончаемый треск цикад. Корвен сидел в пещере недалеко от входа, держа в руках зазубру яфрида и борясь с искушением прислониться к стене и закрыть глаза. Монотонное стрекотание насекомых действовало на него, как колыбельная песня на грудного ребёнка, и ему приходилось время от времени вставать на ноги, трясти головой и делать различные физические упражнения, лишь бы только взбодриться и отогнать от себя огромное желание уснуть.

Оказавшись в условиях дикой природы и практически в другом мире, агентам тайного ордена, привыкшим к городской цивилизованной жизни, приходилось туго. Нужно было постоянно добывать себе еду, ни на секунду не забывая о том, что и сами они вполне могут стать завтраком, обедом или ужином для какого-нибудь хищника. Ночью новые аборигены по очереди дежурили у входа в пещеру, отпугивая зверей огнём и дымом костра, а в светлое время суток необходимо было запастись едой, пресной водой и дровами для костра. Корвен и Дадли  всегда ходили вдвоём, пользуясь магическим амулетом, как радаром, но из оружия у них по-прежнему были только туристический топорик и острога ящера. Вещи, обнаруженные на катере, кроме тех, которые были нужны для ловли рыбы, агенты перенесли в пещеру, а само судно постоянно находилось в заливе, потому что прятать его там, где на них напал громадный "осьминог", они не решились.


"Нам ещё повезло, что в рундуках оказались предметы необходимые для пикника, - думал Корвен, глядя на кусочек звёздного неба, видимый ему из пещеры. – Ну, что бы мы сейчас делали без треноги с казаном, посуды и термоса для воды? Жаль, конечно, что хозяин катера был только рыбак, а не охотник, но патроны всё равно бы когда-нибудь закончились. А ружьё без патронов, это просто дубина, причём не лучшего качества. Нет, нужно как можно скорее смастерить лук и стрелы, да и пращу тоже не мешало бы изготовить…. Боже, неужели мы уже никогда не вернёмся домой!"
Борк в отчаянии опёрся лбом о ладонь левой руки и прикрыл глаза, но уже спустя пару секунд встрепенулся и затряс головой.

"Не спать, не спать, не спать, - мысленно твердил он, вскочив на ноги и делая яростные приседания. – Не спать, если не хочешь, чтобы какая-нибудь тварь перегрызла тебе горло".

Схватив в руки зазубру, Корвен пригнулся и стал крадучись приближаться к выходу из пещеры, представив себе, что где-то там, в кустах или за большим камнем, притаился кровожадный хищник. Этот приём мгновенно отрезвлял Борка, хоть до сегодняшнего дня он и Дадли ещё не встретили на острове кого-нибудь похожего на волка, леопарда или гиену. Но, вспоминая свои первые часы пребывания в этом мире, когда на них напали трижды, причём напали существа совершенно фантастические, Корвен понимал, что расслабляться здесь нельзя.

Агентам очень хотелось найти временной портал, но приблизится к заветному месту, им мешали крылатые монстры, и поэтому несколько дней ушло на то, чтобы изучить повадки "планеристов". Оказалось, что в этом районе живёт всего одна пара этих чудовищ, но на охоту они почти всегда вылетали вдвоём.

– Наверное, нет такого существа, которое могло бы напасть на их детёныша, - предположил Дадли, когда агенты следили за планеристами, спрятавшись в скалах. – Ты можешь представить себе такого "ребёнка"?
– Да к нему и сами родители-то близко вряд ли подлетают, - заметил Борк, разглядывая в бинокль зубастую пасть и длинные кривые когти на концах крыльев у одного из чудовищ. – Ты заметил, что в гнездо они садятся лишь после того, как его накормят? Вот потому эти монстры, ни свет, ни заря и вылетают на охоту.

Действительно, приблизится к материковому берегу, можно было только в ночное время, но там жили ящеры, встреча с которыми также не входила в планы агентов. Положение усложнялось ещё и тем, что почти половину пути приходилось идти на вёслах, потому что ящеры оказались ещё и заядлыми рыбаками и подолгу качались на волнах в своих странных лодках, похожих на катамараны.

После первой ночной вылазки, Корвен и Дадли вернулись в пещеру измотанными до предела своих возможностей. Физическое и нервное перенапряжение было так велико, что днём они уже не смогли выйти ни на охоту, ни за водой и дровами. Стало понятно, что к каждой такой "прогулке" необходимо тщательно и долго готовиться. Змеиный амулет не обнаружил присутствия странной энергии в том месте, и это означало только то, что портал был временным и надежда на возвращение домой, уменьшилась до размера маленькой звёздочки, тускло светившейся в тёмном небе над головою Борка.

Немного взбодрившись таким оригинальным способом, Корвен вернулся на прежнее место и подбросил в догорающий костёр пару толстых сучьев. В глубине пещеры послышались стоны и частое взволнованное дыхание Дадли, вперемешку с невнятным бормотанием.
"Кошмар, наверное, снится, - понимающе покачав головой, подумал детектив. – Сон тоже не всегда приносит отдых и облегчение, особенно если перед этим целый день прячешься в траве и замираешь от каждого крика и шороха. Я уже начинаю забывать, что означает слово "безмятежность". День и ночь нервная система работает на пределе. Дадли тоже сильно сдал и стал более молчалив и замкнут. А что мы будем делать, когда в баке закончится топливо и нам придётся ходить к материку на вёслах…? Нам ведь тогда уже не убежать ни от ящеров, ни от планеристов. Нужно хотя бы изготовить ещё пару вёсел. Тогда и топливо можно сэкономить, оставив его лишь на крайний случай".

Корвен, конечно, понимал, насколько ничтожно мала вероятность того, что они с Дадли когда-нибудь вернутся в своё время, но надежда – самая стойкая и живучая эмоция человека, никак не хотела в нём умирать. Интуиция детектива подсказывала ему, что если это когда-нибудь с ним случится, то именно с того момента он и перестанет быть Корвеном Борком.
"Дадли, несомненно, лучше меня осведомлён обо всех этих фокусах с перемещением во времени, - думал он, глядя на разгорающееся пламя костра. – Оттого, вероятно, ему ещё труднее, чем мне. В его глазах начал пропадать тот особый блеск огня, которым горит надежда, а мои попытки ободрить и поддержать лишь раздражают его. С таким настроением долго не протянешь".

Внезапно снаружи послышался какой-то неясный и отдалённый гул. Он очень медленно, но достаточно уверенно нарастал, но не был похож ни на один из звуков, известных Борку. По мере того, как шум становился громче, он начал приобретать мелодичность и ритм и вскоре стал похож на барабанный марш, который исполняют десятки тысяч барабанщиков.
Корвен посмотрел на змеиный амулет, но тот показывал, что в радиусе пятисот метров нет ни одного известного ему существа.
– Дадли, проснись, - крикнул он, повернувшись к своему товарищу.
– А? Что? – подскочил Дадли с самодельного топчана, сделанного из толстых веток и лиан. – Кто там?
И, не дожидаясь ответа, он схватил топорик и подбежал к Борку.

– Я не знаю, кто там, но впечатление такое, что они приближаются, - пожал плечами детектив. – Ты слышишь, что бой барабанов становится всё громче?
Некоторое время Дадли прислушивался к барабанному маршу, а затем посмотрел на Борка.

– Нет, Корвен, они не приближаются, - отрицательно покачал он головой, - просто их становится всё больше и больше.
– Что будем делать? Я думаю, что оставаться в пещере становится опасно.
– Да, наверное, ты прав, - согласился с ним Дадли. – Дикие звери в барабаны не бьют, а, следовательно, это делают ящеры.
– Может быть, они решили устроить облаву, - предположил Борк.
– На кого? На нас? – криво усмехнулся Дадли. – Не такие уж мы и опасные хищники, чтобы на нас устраивать такую грандиозную облаву. От этого грохота сейчас все звери и птицы спрятались в норы или разбежались-разлетелись за край горизонта. Нет, на охоту это не похоже. Давай-ка поднимемся на смотровую площадку и выясним, что там происходит.

Смотровой площадкой они прозвали то место высоко в скалах, откуда им пришлось наблюдать за поведением планеристов. Заросший кустарником и покрытый плотным мхом каменный выступ, был идеальным наблюдательным пунктом, с которого хорошо просматривался тот берег материка, где жили ящеры.

– Ты амулет проверял? – спросил своего друга Дадли.
– Да, - кивнул ему в ответ Борк, - ночью к пещере никто не приближался.
– Это уже радует, - грустно улыбнулся Дадли, - и говорит о том, что на острове нет крупных хищников. Впрочем, мы обошли ещё не весь остров и не знаем многих его обитателей.

В поисках воды, пищи и дров для костра, новым аборигенам приходилось с каждым разом продвигаться всё дальше вглубь острова, встречая на своём пути таких птиц, зверей и насекомых, о которых они никогда даже и не слышали в прошлой жизни. Маленький лесной родник, который агенты обнаружили метрах в трёхстах от пещеры, вполне обеспечивал их пресной водой. Сухого валежника тоже было достаточно, а вот пища убегала от них всё дальше и дальше. Кролики и суслики довольно быстро научились прятаться от двуногих хищников, невесть откуда появившихся на острове. И только рыба всегда оставалась на своём месте, но ловить её днём было практически невозможно. В небе постоянно "барражировали" планеристы, из глубины мог напасть всё тот же рукастый "осьминог", и к тому же ещё и ящеры-рыбаки, большие и маленькие, любили рыбачить у берегов этого острова.

– Ну что? Пойдём? – спросил Борк у Дадли, передавая ему амулет. – Уже светает.
– Пошли, - согласился тот, засовывая топорик за пояс. – Авось что-нибудь, да разузнаем.

Пока агенты карабкались по скалам, барабанный марш становился всё громче и громче, заглушая уже звук их собственных голосов. Казалось, что от этого грохота дрожат и вибрируют даже скалы, готовые вот-вот рассыпаться в щебень и лавиной скатиться в морскую пучину.

Когда Дадли и Корвен поднялись на площадку, то увидели прямо перед собой удивительную картину. Бесчисленное множество лодок-катамаранов покрыли почти всю водную поверхность от материка до острова и на каждой лодке были установлены большие барабаны. Зелёные ящеры, одетые в воинские доспехи, без устали били в эти барабаны, подкрепляя удары гортанными выкриками. Они все, как один смотрели на скалы, которые находились рядом с поселением и явно чего-то ожидали.

Едва только первый утренний луч Иризо коснулся верхушки самой высокой горы, как барабанщики ещё яростней ударили в барабаны, ускоряя темп марша. Корвен, не в силах больше слушать этот рёв, лёг на мох и закрыл ладонями уши, чувствуя, что ещё немного и его перепонки просто не выдержат такой нагрузки. Дадли поступил также, но положил перед собой змеиный амулет, наблюдая за той энергией, которую тот сейчас мог уловить.

Внезапно на верхушке одинокого утеса, освещённого сиянием восходящего светила, возник изумрудный купол и стал очень быстро увеличиваться в размерах.
"Это же Чёртов палец, - ахнул Борк, наблюдая за тем, как растёт купол. – Фотографии такого же явления сделал и Герон, когда в Гутарлау было затмение".

Он схватил бинокль и стал смотреть на то, что происходило на вершине утёса. Расстояние было достаточно большим, но Корвен всё-таки увидел, как вдруг внутри изумрудного сияния возник огромный зелёный ящер. Купол  расширялся до тех пор, пока не  накрыл собою все лодки с воинами, а затем мгновенно исчез и большой ящер в сияющих доспехах поднял вверх жезл, который он держал в правой верхней руке. Барабанщики сделали последний удар, и наступила мёртвая тишина, но она длилась всего пару мгновений, потому что ящер на утёсе громоподобным голосом выкрикнул какое-то приветствие, а вслед за ним в воздухе раздался боевой клич, вырвавшийся из сотен тысяч глоток. Гордость и восхищение, беззаветная преданность и чувство собственного достоинства, яростная сила и осознание единства – всё смешалось в этом крике, от которого у агентов похолодели конечности и зашевелились на голове волосы.

Когда закончилось троекратное "ура", Дадли толкнул Корвена в бок.
– Помнишь того ящера, который выскочил на нас из-за кустов? – спросил он Борка.
Детектив, ещё не вполне пришедший в себя после грохота барабанов и боевого клича, едва расслышал голос своего товарища. Понимая, что Дадли сейчас тоже плохо слышит, он в ответ лишь вопросительно мотнул головой.
– Так вот это был именно он, - сказал Дадли, указывая пальцем в сторону ящера на вершине утёса.
– Почему он, а не кто-нибудь другой? – поинтересовался Борк, почувствовав, что его оглохшие перепонки начинают восстанавливаться.
– Во-первых, другая мощность ауры, а во-вторых, змеиный амулет способен отличить энергию бога от энергии простого существа. Посмотри, как он сейчас светится, - сказал Дадли, подавая Борку амулет.
Магический предмет действительно, выглядел не совсем обычно. Энергия, которую он сейчас отражал, была не только очень яркой, но она ещё струилась и переливалась, словно живая.
– Значит, это – их бог, - задумчиво посмотрев на сверкающего Яфру, произнёс Корвен. – И он же напал на нас в Гутарлау? – недоверчиво добавил он, посмотрев на своего товарища.
– Верно, - подтвердил тот. – Но он только сделал вид, что нападает на нас. Если бы у него в тот момент были серьёзные намерения, то мы с тобой уже давно лежали не на этой площадке, а в могиле, но зато в нашем времени.
– Слишком слабое утешение, - усмехнулся Корвен. – Я считаю, что лучше жить в любом времени, но всё-таки быть живым.
– Быть просто живым – этого мало, к тому же мы с тобой сейчас не живём, а выживаем. Согласись, что это совершенно разные вещи.
– Пусть даже и так, - не сдавался Борк. – Наши предки тоже когда-то вот так выживали.
– Впереди у них было будущее и потомство, которое и произвело нас с тобой на свет божий, - возразил ему Дадли. – Жизнь каждого из нас не имеет смысла, если у неё нет продолжения.
– Ты женат и у тебя двое детей, - немного помолчав, произнёс Борк. – Ты уже оставил свой след в истории, а вот у меня в этой ситуации, действительно, нет будущего. Может быть, именно поэтому меня никогда не покинет надежда вернуться в своё время.

Некоторое время друзья молчали, наблюдая за тем, как сверкающее божество, поднявшись в воздух, перемещается в сторону поселения ящеров. Воины-барабанщики тоже стали сходить на берег, ловко перепрыгивая с лодки на лодку.

– Они связали все свои катамараны, и у них получился огромный плот, - удивлённо заметил Дадли. – Ты посмотри, как быстро они десантируются.
Лавина ящеров, словно огромный зелёный ковёр, сошла на сушу и заполнила собою всё пространство вокруг поселения, в котором уже слышна была музыка и бой барабанов.
– Как ты думаешь, что они там делают? – спросил Дадли у Борка, наблюдавшего в бинокль за действиями ящеров.
– На битву это не похоже, поэтому смею предположить, что у них начинается грандиозная гулянка, - сказал Корвен, не отрываясь от окуляров. – Ну вот, и песню уже затянули.

Действительно, с побережья начало доноситься пение, к которому присоединялись всё новые и новые голоса. Песня окрепла и вскоре агенты уже могли разобрать отдельные её слова.

– Ты слышишь, Корвен? - взволнованно произнёс Дадли, внимательно прислушиваясь к пению. – Некоторые слова они произносят, а вернее поют, на нашем языке!
Борк, удивлённый не меньше своего друга, согласно закивал головой.
– Но чаще всего они произносят слово "яфру", и будь я проклят, если это не имя их божества, - заметил он. – В конце каждого куплета они поют: "Хулу мин Яфру, хулу мин, хулу". Дадли, нам нужно запомнить эти слова.
– Зачем это? – опешил  Дадли.
– Если я всё правильно понял, то ящеры сейчас исполняют гимн в честь своего божества, - сказал Борк. – Они восхваляют все его качества и клянутся ему в вечной преданности.
– Ты что, понимаешь все слова в этой песне? – ещё больше удивился Дадли.
– Нет, конечно, нет, - засмеялся Корвен. – Просто я пытаюсь вместо незнакомых слов подставить другие слова, более нам понятные. Вот как бы ты перевёл такую фразу: "светлает шибее Иризо в макулу, хулу, мин Яфру, хулу, мин хулу"?
– Мне здесь понятны только два слова: Иризо и макула, - пожал плечами Дадли. – Иризо – это наше светило, а макула – пятно в центре сетчатки глаза. Вместо "светлает", наверное, можно вставить "светает" или "светлеет".
– Сияет, - с улыбкой подсказал ему Корвен, - а "шибее" меняй на "сильнее".
– Сияет сильнее Иризо в центр глаза, - со смехом произнёс Дадли, – или попросту ослепляет. Ну, а что такое "хулу"? Ведь хулить – это значит, порицать.
– Заметь, что ударение они делают на первом слоге, - сказал Корвен, - и поэтому я бы перевёл это слово, как "похвала" или "слава". Кстати, словосочетание "в макулу", я бы перевёл, как "в макушку". Иризо светит в макушку тогда, когда оно находится в зените. Ну, а у слова "мин", как мне кажется, много значений. Это –  "мой", "мой дорогой", "любимый", "родной", "обожаемый", и так далее. Учитывая всё это, у меня бы получилось: "сияет сильней, чем Иризо в зените, слава мой Яфру, слава любимый, слава".
– Не слишком ли вольный перевод? – захохотал Дадли. – Впрочем, учитывая то, что они сейчас поют гимн своему божеству, то всё, вроде бы, сходится. Но нам-то, зачем это нужно?
– Если бы мы успели крикнуть "Хулу, Яфру" тому ящеру, который на нас напал, то я почти уверен в том, что после таких слов он уже не стал бы кидать в нас своё копьё, - сказал Корвен.
– Может быть, ты и прав, - задумчиво произнёс Дадли. – Послушай, а у тебя есть авторучка и блокнот? – совершенно неожиданно добавил он.
– Да есть, - кивнул головой Борк, - в пещере в моей куртке. Ты хочешь записать слова гимна, а затем их расшифровать?
– Именно так, - подтвердил Дадли. – Если мы узнаем хотя бы некоторые слова из того языка, на котором говорят эти ящеры, то, может быть, когда-нибудь сможем с ними договориться. Ты оставайся здесь и слушай, о чем они поют. С переводом у тебя получается явно лучше, чем у меня. А я спущусь в пещеру и принесу авторучку с блокнотом.
– Может, всё-таки сходим вместе? – засомневался Борк. – Или возьми с собой хотя бы острогу.
– Нет, она мне только мешать будет, - отмахнулся Дадли. – У меня есть амулет, и есть топорик, а планеристов ящеры сегодня отпугнули. Ты только сам из кустов не высовывайся. Я ещё принесу воды и вяленой рыбы. Судя по всему, эта гулянка затянется надолго.
– Ты думаешь, что они всегда будут так громко петь? – улыбнулся Борк.
– Если у них есть алкогольный напиток, то скоро они будут орать ещё громче, - уверенно заявил Дадли, уже спускаясь вниз.

Борк проследил за товарищем, пока тот не скрылся за камнями, и вновь прильнул к окулярам бинокля. Гимн закончился троекратным боевым кличем, после чего стал слышен лишь неясный гомон, похожий на птичий базар, сквозь который изредка пробивались звуки какого-то духового музыкального инструмента.

"Хулу, мин Яфру, хулу мин, хулу", - мысленно произнёс Корвен и, отложив в сторону бинокль, стал вспоминать все слова гимна, стараясь подобрать для них подходящий по смыслу перевод.
Записан

Евгений Костромин
evkosen
завсегдатай
***

Карма +0/-0
Offline Offline

Пол: Мужской
Возраст: 69
Расположение: г. Клин
Сообщений: 123



« Ответ #89 : 20 Декабря 2014, 21:05 »

                    Глава 4

Глубоко под землёй в толще горных пород, спряталась столица гномов, город Гунгерра. Здесь всё было почти так же, как и наверху: дома и улицы, цветы и деревья, день сменялся ночью, а вслед за весной наступало лето. В прудах и озёрах, на радость рыбакам, плескалась рыба. Всевозможные птицы и насекомые с раннего утра и до позднего вечера жужжали, трещали и свистели в густой листве деревьев и кустарника. 

Но вместе с тем, в царстве гномов всё было устроено иначе, чем у людей. Человек никогда бы не смог здесь находиться лишь потому, что был слишком велик для этого мира. Представители флоры и фауны тоже были под стать гномам: столетний дуб вырастал не выше герани, а громадную анаконду человек вряд ли отличил бы от простого дождевого червя. Днём сияло Иризо, но оно было искусственным, как и Близнецы со звёздами, которые приходили ночью. Даже облака плыли по небу рукотворные, и дождь из них шёл лишь тогда, когда это было необходимо для полива или для регуляции влажности воздуха.   

Много сотен тысяч лет назад, Гунар-Ном – повелитель гномов, решивший спрятать свой народ под землю, основал этот город и обучил своих подданных всевозможным наукам и ремёслам. Гунгерра стала центром царства гномов не только потому, что была построена первой, и именно в ней находился главный храм повелителя, но ещё и по той причине, что здесь жили и трудились самые старые и самые мудрые гномы, входившие в Верховный Совет Старейшин.

Пакль, как член одного из комитетов при Совете, имел право присутствовать на открытых заседаниях с правом голоса, и в его обязанности входило наблюдение за внешним миром и жизнедеятельностью людей в том случае, когда они могли чем-либо навредить царству гномов.

Появление в катакомбах Герона и Коры не особо встревожили Совет. Люди довольно часто попадали в подземные переходы, и не раз случалось даже так, что они вплотную приближались к тому тоннелю, который вёл прямо в столицу. Но это были обычные люди, а молодой парень с пантерой излучали мощную ауру богини Кайсы и поэтому многие члены совета были удивлены этим происшествием.
Особую заинтересованность проявил Винтус – главный эксперт по энергетике информационных полей.  Он стал расспрашивать Пакля, как выглядел молодой человек, во что он был одет и даже то, какого цвета были глаза у него и у пантеры. Пакль немного смутился и стал объяснять, что они с Бриммом только начали следить за этой парой и обещал Винтусу в самом скором времени ответить на его вопросы. Эксперт согласно кивнул головой, но после того, как закончилось заседание, встретил Пакля в коридоре и пригласил его в свой кабинет.

– Присаживайся, - предложил Винтус Паклю, когда они вошли в комнату. – Что-нибудь выпьешь?
– Разве гном может отказаться от такого предложения? – засмеялся Пакль.
– Верно, не может, - тоже улыбнулся Винтус. – Сейчас я угощу тебя напитком, которого ты никогда ещё не пробовал.
– Я не пробовал? – удивился Пакль. – Да быть такого не может!
– А вот сейчас мы это и проверим, - произнёс Винтус, поставив на низкий столик два бокала и наполняя их тёмной, почти чёрной жидкостью.
– Бум-с, - поднял свой бокал эксперт.
– Бум-с, - ответил ему Пакль и пригубил из бокала.

Несколько мгновений он сидел молча и нахмурив брови.

– Замордай меня бордай! – наконец, воскликнул Пакль и осушил сразу полбокала.
Винтус, наблюдая за ним, тихонько посмеивался и пил маленькими глотками, явно смакуя удовольствие.
 – Напиток божественный, но почему за всю свою тысячу лет я пробую его впервые? – снова воскликнул Пакль.
– Тысячу лет живи и тысячу лет будь готов к тому, чтобы познать что-то новое, - назидательно подняв вверх указательный палец, произнёс Винтус.
– Как он называется и где ты его взял? – спросил Пакль, осушив бокал до дна и поставив его на столик. – Я влюбился в него с первого же глотка.
– Называется он блекка, а вот где взял: этого я тебе не скажу, - засмеялся Винтус. – Посиди в библиотеке, покопайся в истории сотворения мира, авось, что-нибудь да накопаешь.
– Неужели ты не дашь мне никакой зацепки? – горестно спросил его Пакль. – Наша библиотека так велика, что я рискую никогда не узнать секрет приготовления блекки. Винтус, угостить гнома таким напитком и не оставить ему ни одного шанса на повторение – это очень жестоко с твоей стороны.
– Шанс я тебе дам, - успокоил его эксперт, - но с одним условием.
– Я согласен, - поспешно сказал Пакль. – Для гнома в этом мире нет ничего такого, чего бы он не отдал за подобный напиток. 
– Дело в том, Пакль, что в последнее время в мире людей стали происходить странные вещи, - сказал Винтус, вновь наполняя бокалы. – Никогда ещё за столь короткий отрезок времени в информационно-энергетических полях не наблюдалось появление энергии тех богов, о которых все уже забыли. Совету известно то, что совсем недавно были активированы магические предметы, принадлежащие Яфру, Фану, Никадону и Кайсе. Перстень нашего повелителя тоже был на днях активирован и об этом знает уже не только Совет, но и каждый более или менее любопытный гном. Есть у меня и ещё кое-какая информация, которая не подлежит разглашению, и которую я пока не могу представить на обсуждение даже Верховному Совету.
– Ты хочешь меня завербовать в свои агенты, а я уже заранее дал согласие, - захохотал Пакль. – Скажу тебе прямо, Винтус: я тебе верю так же, как и самому себе. Мне тоже известно, что не всю информацию можно выставлять для всеобщего обсуждения, особенно в том случае, когда она является неполной или не до конца проверенной.
– Именно так! – воскликнул Винтус и поднял свой бокал. – Бум-с!
– Бум-с! – тоже поднял бокал Пакль.

– Замечательно! – воскликнул он, поставив на столик полупустой бокал. – Но вернёмся к нашим информационным полям. Ты – наш признанный авторитет в этой области, а я – всего лишь рядовой "пограничник". Чем я могу быть тебе полезен?
– Пакль, я наблюдаю и изучаю все проявления сторонней энергии, не выходя из своего кабинета, и всегда вижу лишь результат, а ты находишься на передовой и можешь видеть весь процесс возникновения такой энергии. Ты ведь знаешь, что в расследовании любого случая важны именно детали, без которых очень трудно понять первопричину и просчитать возможные последствия. Анализируя все случаи появления сторонней энергии за последние несколько недель, я пришёл к выводу, что мы становимся свидетелями большой божественно интриги.
– Матерь божья! – воскликнул Пакль, откинувшись на спинку своего кресла. – Ты думаешь, что кто-то из богов Дагоны решил взять реванш?
– Вот видишь, как ты отреагировал на такую информацию? – улыбнулся Винтус. – А что бы произошло, если бы я сообщил об этом Совету?
– Он бы загудел, как встревоженный улей, - засмеялся Пакль.
– И потребовал бы от меня дополнительные факты и подтверждения, - добавил Винтус, - которыми я как раз и не располагаю. Вот почему мне так нужна твоя помощь и поддержка.
– Чем тебя так заинтересовал этот парень с пантерой? – поинтересовался Пакль, вновь взяв в руки бокал. – Тем, что обладает аурой богини Кайсы?
– Не только, - ответил Винтус, тоже подняв свой бокал. – Я встретился с ним в Гутарлау, после того, как там впервые появилась энергия Яфру. Кстати, именно тогда я и узнал рецепт приготовления блекки. Такую настойку умеет готовить рыбак Илмар, который и приходится отцом этому парню. Молодого человека зовут Герон, но в Гутарлау у него была совсем другая аура.
– Как так "другая"? – опешил Пакль. – Или ты хочешь сказать, что в катакомбах Бримм видел только ауру пантеры, которая закрыла собою энергию парня?
– Если бы я в тот момент был на месте Бримма, то, возможно, сейчас я и ответил бы тебе на этот вопрос, - вздохнул Винтус. – Герон и Илмар – потомки Нарфея и не могут обладать другой энергией. Божественная аура, действительно, способна закрыть собою энергию другого существа, но опять же только в том случае, когда бог сам этого захочет.

Пакль пригубил из бокала и задумался, глядя на какой-то хитроумный прибор, стоявший в дальнем углу кабинета. Затем вдруг хмыкнул, и его лицо расплылось в добродушной улыбке.

– Говоришь, что постоянно сидишь в кабинете, а сам вон, сколько в Гутарлау секретов выведал, - произнёс он, хитро прищурившись.
– Зато из-за той прогулки я пропустил вспышку Нарфея, - вздохнул Винтус, - и теперь не могу понять, чем она была вызвана. Я не чёрт, раздвоиться не могу, поэтому и решил пригласить тебя в свою команду.
– И насколько большая эта твоя команда, - поинтересовался Пакль.
– Ты да я, да мы с тобой, - засмеялся Винтус. – Количество, мой друг, не всегда переходит в качество. А в деле конспирации три гнома – это уже толпа. Ты, конечно, можешь взять себе помощника, хотя бы того же Бримма, но только не стоит ему рассказывать  о нашем уговоре.  А что касается Совета, то мы с тобой вместе будем определять, какую информацию можно представить на его обсуждение.
– В таком случае ты должен посвятить меня во все детали предстоящей операции, - развёл руками Пакль. – И, кроме того, мне необходимо знать всё то, что было замечено тобою ранее. Эта информация поможет мне в будущем правильнее оценивать обстановку, да и тебе лучше иметь понятливого компаньона, чем простого соглядатая. 
– Согласен, - сказал Винтус. – Гном всегда должен знать, куда наступает его нога, если, конечно, он не желает сломать себе шею. Скажи, что тебе известно о том зеркале, которое находится в совещательной зале тайного ордена?
– Ты имеешь в виду зеркало Горан?
Винтус молча и утвердительно кивнул головой.
– Я бывал там пару раз и даже наблюдал, как работает этот магический предмет, но понял только то, что это зеркало реагирует на присутствие посторонней энергии, - пожал плечами Пакль. – После первого же знакомства я, конечно же, побывал в нашей библиотеке и поинтересовался о происхождении этого артефакта. Богиня Горан, как утверждает один из летописцев, была очень любопытной старушкой, которая страсть как любила за всеми подглядывать.
– Подглядывать и подслушивать, - поправил его Винтус.
– Хм, - озадачено хмыкнул Пакль. – Я не заметил, чтобы орденоносцы в тот раз кого-либо прослушивали. Может быть, мне стоило уделить больше внимания деятельности этого ордена?
– Рыцарям удалось активировать лишь одну способность зеркала и поэтому дальнейшее твоё наблюдение за ними не принесло бы новых результатов, - пояснил ему Винтус. – Этот артефакт умеет распознавать множество типов энергии, а настроившись на какой-либо один из них, может прослушать, о чем говорит и даже думает обладатель этой энергии. Правда, действует такая способность только на обычное биополе. Божественная аура от подобной прослушки надёжно защищена.
– Замечательная вещь, - цокнул языком Пакль. – Может быть, нам стоит забрать у ордена это зеркало?
– Зачем? – усмехнулся Винтус. – Если гном хочет воспользоваться каким-либо предметом, то ему вовсе не обязательно его воровать.
Пакль недоумённо вскинул густые брови и стал задумчиво теребить свою остроконечную бородку.

– Ага, я понял! - наконец, воскликнул он. – Ты нашёл способ  смотреть на это зеркало, не выходя из своего кабинета.
– Верно, - подтвердил Винтус. – Я подменил на свой тот пьедестал, на который его установили орденоносцы, и теперь могу в любое время наблюдать за работой старушки Горан. Именно она мне и рассказала обо всех случаях появления на Дагоне сторонней энергии. От её вездесущего ока не ускользнула даже тёмная энергия Хатуума.
– Неужели и он тоже к нам вернулся? – удивился Пакль.
– Сам он пока не появился, зато его правая рука во многих местах уже успела наследить, - пояснил Винтус.
– К нам пожаловал Чет, - понятливо закивал головой Пакль. – Значит, дело достаточно серьёзное. Удалось выяснить его намерения?
– Одно время он крутился вокруг шкатулки Фана, повздорив при этом с каким-то монахом Нарфея. Затем попался под руку Яфру и потерял часть своей энергии. От нашего повелителя, Чет тоже получил несколько затрещин. Сейчас слуга Хатуума покинул столицу и переселился в Гутарлау.
– Зачем!?
– Вот именно это мне бы и хотелось выяснить, - улыбнулся Винтус. – Впрочем, не только это. Герон был и остаётся ключевой фигурой во всей энергетической карусели, но сейчас зеркало его не видит и поэтому нам пока придётся следить за Четом и перстнем нашего повелителя.
– А кто он этот заклинатель, который носит перстень Гунар-Нома? – воскликнул Пакль. – В народе многое что говорят, но никто не знает даже его имени.
– Повелитель не любит, когда кто-либо вмешивается в его дела, - вздохнул Винтус. – Никто из нас не может к нему приблизиться без его высочайшего на то позволения.  Ты – самый опытный гном в вопросах взаимодействия с внешним миром, тебе и карты в руки.
– Винтус, ты хочешь, чтобы наш повелитель превратил меня в каменное изваяние на площади Послушания? – криво усмехнулся Пакль. – В нашей истории уже бывали такие случаи. Я, конечно же, люблю выпить, но не до такой же степени.
– Разве я сказал, что мы должны в чём-то перечить нашему повелителю? – пожал плечами эксперт. – Просто я уверен в том, что из всех нас только тебе по плечу такая задача. Нет в нашем Совете более находчивого и более осторожного дипломата, чем ты. Если ты скажешь, что наладить контакт с заклинателем нельзя, значит, так оно и есть. В этом случае мы будем просто наблюдать издалека за нашим повелителем в надежде, что он когда-нибудь подаст нам свой знак.

Некоторое время Пакль насмешливым взглядом буравил своего собеседника, а затем вдруг громко расхохотался.


Записан

Евгений Костромин
evkosen
завсегдатай
***

Карма +0/-0
Offline Offline

Пол: Мужской
Возраст: 69
Расположение: г. Клин
Сообщений: 123



« Ответ #90 : 20 Декабря 2014, 21:06 »

– Теперь я понимаю, почему ты начал разговор именно с выпивки, - сквозь смех произнёс он. – На трезвую голову принять такое предложение было бы весьма затруднительно.
Винтус не удержался и тоже засмеялся.
– И настойку ты тоже выбрал подходящую,- продолжал Пакль. – Если меня и можно в чём-то назвать самым-самым, то это как раз то, что касается выпивки. Твоя блекка – необыкновенный напиток, в котором бурлит азарт с примесью бесшабашности. Думаю, не ошибусь, если скажу, что решение о расследовании ты принял под воздействием именно этой настойки.
– Да, это так, - всё ещё смеясь, сказал Винтус. – Меня как будто кто-то в спину толкнул. А потом эта идея так во мне засела, что я, как ни старался, но избавиться от неё уже не смог. Может быть, тебе удастся меня разубедить?
– Теперь уже не удастся, - устав смеяться, со вздохом произнёс Пакль. – Твоя блекка заразила и меня. Но ты хоть понимаешь, насколько это опасно – путаться под ногами божественных созданий? Ведь каждому из них достаточно лишь дунуть, и от нас с тобой даже мокрого места не останется.
– Конечно, понимаю, - прокряхтел Винтус, взлохматив свою пышную и седую шевелюру, - но эта настойка просто сводит меня с ума. И зачем только я заглянул к рыбаку в его подземную винокурню? Кстати, судя по тому, с какими предосторожностями охраняется производство блекки, Илмар прекрасно знает, на что способен этот напиток.
– На людей блекка, как и любой другой алкогольный напиток, должна действовать иначе, чем на гномов, – задумчиво произнёс Пакль. – Что-то мне подсказывает, что изобрели её вовсе не люди. Ты не пытался узнать историю блекки?
– Ох, не до этого мне пока было, - махнул рукой Винтус. – Наблюдение и анализ тех данных, которые я получаю от Горан, отнимает у меня всё свободное время.
– У тебя есть помощник, который следит за зеркалом в твоё отсутствие? – поинтересовался Пакль.
– Все события автоматически записываются и хранятся в кристалле памяти, - ответил ему Винтус. – Я стараюсь исключить даже малейшую вероятность утечки информации, и поэтому команда из трёх гномов меня уже не устраивает. У меня тоже нет большого желания стоять каменным истуканом на площади Послушания.

Пакль задумался и, глядя отсутствующим взглядом в сторону, стал тихо постукивать подушечками пальцев по деревянным подлокотникам кресла. Винтус тоже замолчал и, подождав некоторое время, подлил в бокалы настойку.

– Ну, хорошо, - наконец, произнёс Пакль, хлопнув  ладонями о подлокотники. -  Ты будешь сидеть в своём кабинете и наблюдать затем, что показывает зеркало, а я начну следить за этим парнем и заклинателем. Но возникает вопрос: как при этом мы с тобой будем общаться? Использовать обычные средства связи нельзя: гномы любопытны не менее чем сама Горан и в деле подслушивания и подглядывания им нет равных на этой планете. Посещать твой кабинет несколько раз на дню я тоже не смогу, поскольку это обязательно вызовет ненужные нам подозрения. Успех нашего расследования будет во многом зависеть от того, насколько быстро и незаметно для других мы сможем обмениваться нужной информацией.
– Совершенно верно, - удовлетворённо кивнул головой Винтус. – Я бы не начал наш разговор, если бы заранее не решил эту проблему.
Пакль удивлённо и вопросительно посмотрел на своего нового компаньона.
– Ты не хуже меня знаешь историю Дагоны и тебе, конечно, известно то, что все божественные создания, когда-либо жившие на нашей планете, использовали свойства своей энергии для многих целей, в том числе и для мгновенной передачи информации на огромные расстояния в различных средах. Практически все известные нам артефакты обладают такой способностью, но каждый из них работает лишь при определённых условиях.
– Ты хочешь сказать, что у тебя есть магический предмет, при помощи которого мы и будем общаться? – с лёгкой улыбкой спросил его Пакль.
– Да, есть,- подтвердил Винтус и достал из кармана своего сюртука крохотную двустворчатую раковину, которую и положил на столик рядом с бокалами.
– И как это работает? – вновь спросил Пакль, с интересом разглядывая, но, не решаясь взять в руки магическую вещь.
– Проще пареной морковки, - улыбнулся Винтус и, взяв в руки раковину, разделил её на две половины. – Каждая из створок является приёмопередатчиком и для его использования нужно всего лишь приложить эту створку внутренней её частью к шее за ухом чуть выше мочки.

Он произвёл такую операцию, показав Паклю, как и что нужно делать, а потом передал ему вторую створку раковины.   
Пакль взял половинку раковины, которая была не больше чем ноготь на его мизинце и, не торопясь прикладывать её за ухо, стал внимательно рассматривать, как внешнюю, так и внутреннюю поверхность створки.

– Ты ничего там не обнаружишь, - засмеялся Винтус. – Ракушка, как ракушка, каких на морском дне миллиарды.
– А ты уверен, что нас никто не услышит с помощью вот такой же ракушки? – вдруг спросил его Пакль.
– Если на Дагоне есть ещё один такой же магический предмет и им кто-либо воспользуется, то мы сразу услышим его голос, - ответил ему Винтус. – Впрочем, и он тоже услышит наши голоса.
– Всё это напоминает мне покупку кота в мешке, - усмехнулся Пакль. – Вроде бы мяукает, но не понять какой масти и какого пола. Ты на ком-нибудь проверял действие этого магического предмета?
– На своей жене, - улыбнулся Винтус, - причём, тайно. Моя Мотля очень любит поболтать со своими подружками-соседками. Ночью, когда она крепко спала, я осторожно приложил ей раковину за ухо. Даже если бы моя жена проснулась от этого прикосновения, то все равно ничего бы не обнаружила. Створка, едва коснувшись кожи, мгновенно исчезает. Вот, посмотри.
И он показал Паклю то место у себя за мочкой уха, куда он только что приложил створку раковины.

Действительно, за ухом у Винтуса ничего не было, и недоверчивый Пакль даже потрогал это место кончиком пальца, но так и не смог обнаружить хоть какие-то признаки ракушки.   

– Ты уже активировал этот артефакт? – спросил Пакль, всё ещё не решаясь приложить вторую створку за  своё ухо, и продолжая держать раковину на левой ладони. – И, кстати, как потом снять этот "под ушник"?
– Когда ты установишь свою половинку, тогда и можно будет произвести активацию, - пояснил ему Винтус. – А процесс деактивации потом также может запустить каждый из нас.
– Для этого нужно произносить какое-то заклинание?
– Ну, разумеется, - подтвердил эксперт, - причём все слова нужно произносить на нашем языке.
– Как это на нашем? – опешил Пакль. – Разве эта магическая вещь принадлежит Гунар-Ному?
– Нет, конечно, нет, - улыбнулся Винтус. – Заклинание написано на внутренней стороне раковины на языке, учебник которого я с большим трудом разыскал в нашей библиотеке. Для того чтобы переписать все знаки на бумагу мне пришлось воспользоваться самым мощным микроскопом нашего научного центра. Но когда я решил активировать артефакт для себя и для Мотли, то оказалось, что заклинание не работает. И знаешь почему?
Пакль в ответ скорчил недоумённую рожицу.
– Да потому, что мы имеем дело с приёмопередатчиком, который автоматически настраивается на энергию заклинателя, но в эфире работает только на своей частоте. Я проверял это на зеркале Горан. А, значит, и заклинание мы должны произносить на своём языке. Произношение здесь не играет никакой роли и важен только смысл произносимой фразы.
– Так, так, так, - задумчиво и протяжно произнёс Пакль. – Выходит, если приложить створки этой раковины, скажем, двум поросятам, то хрюкнув на своём языке нужную фразу, они тотчас услышат друг друга, несмотря на то, что находиться они при этом будут на разных полюсах нашей планеты. Я правильно тебя понял?
– Совершенно верно! – воскликнул Винтус. – Добавлю ещё то, что один из поросят может в это время бродить по каменным лабиринтам глубоко под землёй, а другой нырнуть под воду метров на пятнадцать.
– Я знаю, что свиньи – хорошие пловцы, - улыбнулся Пакль, - но никогда не видел, как они ныряют.
– Я не свиновод и в свиньях разбираюсь только тогда, когда их кушаю, - отмахнулся Винтус. – Главное то, что эти поросята услышат друг друга, а больше нас ничего и не интересует.
– А как прошёл твой эксперимент с Мотлей?
– Ха, я за один день столько всего узнал о наших знакомых и соседях, - хохотнул Винтус, - что этой информации мне хватит теперь до конца своих дней. Вечером, в разговоре с Мотлей, я имел неосторожность проявить некоторую осведомлённость в соседских делах, чем страшно удивил свою супругу и поэтому ночью сразу же произвёл деактивацию.
– Весь день ты слышал только её голос? – поинтересовался Пакль.
– Ох, и дотошный ты всё-таки гном, - засмеялся эксперт, - но именно это обстоятельство меня и радует. На твоём месте любой другой гном давно бы уже прицепил себе "под ушник", но у тебя хватает сил бороться с любопытством, несмотря на то, что эта страсть живёт почти в каждом из нас. Я слышал не только голос Мотли, но и все звуки, которые слышало её ухо. Мне же пришлось весь день провести в закрытом кабинете при абсолютной тишине, иначе Мотля упала бы в обморок, услышав мой голос или какой-либо другой звук. Это был самый длительный и самый изнурительный день в моей жизни. Я еле дождался той минуты, когда она наконец-то вновь уснула.
– Задавая тебе различные вопросы, я как раз и удовлетворяю своё любопытство, - насмешливо заметил Пакль. – Какой смысл прыгать в речку с головой, если не знаешь, что там находится под водой? А ты не пробовал прицепить одну створку раковины к себе, а вторую, скажем, к тому же поросёнку?

Пару секунд эксперт внимательно смотрел на своего собеседника, а затем вдруг громко расхохотался. Его весёлый смех заразил и Пакля, который к тому же представил себе Винтуса, сидящего в своём кабинете и вынужденного целый день слушать хрюканье, чавканье и повизгивание поросёнка и всех его сородичей.

– Ох, Пакль, - закончив смеяться, вздохнул Винтус. – Вот уж не думал, что ты такой заядлый экспериментатор. Как только тебе такое в голову-то пришло? Да разве же я смогу после этого понять, о чем хрюкает этот поросёнок? И активация при таких условиях вряд ли пройдёт успешно, потому что у нас с поросёнком разные типы энергии. Для своей половины я заклинание прочитаю, но ведь его ещё нужно хрюкнуть и на поросячьем языке. Такого самоучителя я не найду даже в нашей библиотеке.
– Какие слова нужно произнести для активации? – поинтересовался Пакль.
– "Приветствую тебя, сладкоголосая сирена", - произнёс Винтус, - а для деактивации достаточно сказать одно слово: "прощай". Если кто-то из нас произнесёт это слово, то и у тебя и у меня от ушей сразу отвалятся обе створки раковины. Учитывая их крошечный размер, не стоит произносить это слово впопыхах.
– Ты сейчас произнёс это слово, но у тебя ничего не отвалилось, - заметил Пакль.
– Магический предмет ещё не активирован, поскольку ты всё ещё держишь в руке свою половинку раковины, - пояснил ему Винтус. – Если у тебя больше нет вопросов, то давай от теории перейдём к практике.
– Судя по смыслу заклинания, этот артефакт когда-то принадлежал сиренам? – предположил Пакль, пытаясь ухватить створку таким образом, чтобы её удобнее было приложить к нужному месту.
– Вовсе не обязательно, - пожал плечами эксперт. – Нам известно множество случаев, когда создатели хотели попросту замести следы и сбить с толку своих недоброжелателей.
– Если зеркало Горан не реагирует на активацию и работу раковины, то не означает ли это, что такой тип энергии ему неизвестен? – уже прижав створку к коже, спросил Пакль.
– Это может означать всё, что угодно, - заметил Винтус, - и всего лишь по одной простой причине: мы до сих пор не знаем всех способностей волшебного зеркала. Ты готов к активации?
– Кто должен произнести заклинание? – вновь спросил Пакль, с удивлением ощупывая то место, где только что была створка раковины.   
– Нет никакой разницы, - развёл руками Винтус. – Если хочешь, то можешь сделать это сам.
– Приветствую тебя, сладкоголосая сирена, - произнёс Пакль и посмотрел на своего собеседника.
– Вот и всё, - улыбнулся тот. – Теперь ты будешь слышать меня, а я тебя, в какой бы точке нашей планеты мы бы не находились.
–Да, но сейчас такой эффект практически незаметен, - усмехнулся Пакль. – мы и без того прекрасно слышим друг друга.

В этот момент каменный гранёный шарик на серебряной цепочке, висевший у Винтуса на шее, внезапно завибрировал и издал мелодичный звон.

– Это моя Мотля, - вздохнул эксперт и прижал шарик к уху. – Да, дорогая, я тебя слушаю.
– Ты почему не идёшь на обед? – услышал вдруг Пакль голос жены Винтуса. – Опять засиделся в своей лаборатории? А я сегодня приготовила твоё любимое блюдо.
Пакль закрыл лицо ладонями и с трудом сдерживал себя от того, чтобы не расхохотаться.
– Поджарка из поросёнка, на гарнир печёная картошка, а на десерт морковные котлеты с грибным соусом, - продолжала тараторить Мотля и от этого плечи Пакля стали вздрагивать всё сильнее и сильнее.
– Хорошо, хорошо, дорогая, - поспешил ответить жене Винтус, понимавший, что если Пакль не сумеет сдержаться и расхохочется, то для Мотли это будет достаточно сильным ударом. – Я уже бегу. Ещё пару минут и всё.  Целую, зайка.
С этими словами Винтус нажал на поверхность шарика и прервал связь, а в следующую секунду раздался хохот Пакля. Эксперт тоже прикрыл свой лоб ладонью левой руки и посмеивался, сокрушённо качая головой.

– Чуть было не вляпались, - со вздохом произнёс он. – Если бы она услышала твой смех, то сразу бы поняла, что ты нас прослушиваешь.
– Извини, я не был готов к такому испытанию, - продолжая смеяться, сказал Пакль. – Всё случилось так неожиданно, к тому же мне ещё никогда не приходилось кого-либо прослушивать. Тебе нужно срочно бежать домой, иначе твоя зайка обидится и слопает все морковные котлеты. Давай встретимся после обеда. Мне кажется, что нам нужно ещё многое обсудить. А пока, во избежание подобной ситуации, мы просто обязаны деактивировать этот артефакт. Если начнёт звонить моя жена, то хохотать придётся уже тебе. Приготовься.
Гномы приложили ладони к ушам, и Пакль произнёс слово "прощай".

– Вот так-то будет лучше, - укладывая свою половинку раковины в футляр для очков, сказал он. – Нам с тобой ещё нужно научиться пользоваться этим предметом, а не то вся наша операция с треском провалится на первом же этапе.
Он спрятал футляр в карман сюртука и поднял со столика недопитый бокал.
– Бум-с, - предложил Пакль своему компаньону и залпом осушил свой бокал.
– Бум-с, - согласно кивнул головой Винтус и тоже выпил настойку.

Выйдя из кабинета эксперта, Пакль достал из жилетного кармана часы и, открыв крышку циферблата, посмотрел на время.
"Пообедать я ещё успею, а пока посмотрю, как идут дела у Бримма", - подумал он, засовывая часы обратно в карман. – Заодно поставлю перед ним новую задачу: узнать секрет приготовления этой  настойки. Пусть он следит за семейством Мелвинов и за пантерой, авось и заметит что-нибудь интересное".

Хитрый гном немного лукавил. Он не спешил на обед лишь потому, что не хотел перебивать послевкусие того божественного напитка, которым так неожиданно угостил его Винтус. Пакль заложил руки за спину и, вполне довольный жизнью, не совсем трезвой походкой направился в центральную залу Совета, где находились камни телепортации.
Записан

Евгений Костромин
evkosen
завсегдатай
***

Карма +0/-0
Offline Offline

Пол: Мужской
Возраст: 69
Расположение: г. Клин
Сообщений: 123



« Ответ #91 : 20 Декабря 2014, 21:07 »

Глава 5

К вечеру того дня, когда Герон отправился в столицу на чёрном лендоре, Сандра успела по нескольку раз облететь всех своих "подопечных". Её тело, то сидело и засыпало в кресле на террасе, то уходило в спальную комнату и лежало на кровати, закрыв глаза, а душа без устали летала от Гутарлау к столице и обратно. От Корнелиуса к Волтару, не забывая при этом заглянуть в квартиру к дочери, от полицейских агентов к агентам Его Святейшества, от Фризы к Герону и от Илмара к тому кораблю, с которого велись поиски третьего листа Медной книги. И везде нужно было подслушивать и подглядывать, каждый раз возвращаясь к рыбаку, когда провидице удавалось узнать что-либо новое.
Сандра так увлеклась этим процессом, что ей уже казалось, будто бы она читает увлекательный детектив, в котором все действия персонажей происходят в режиме реального времени. Каждый новый день означал новую главу, а каждая новая страница была посвящена тому или иному герою, с его словами, поступками и намереньями.

"Жаль, что я не умею, как Илмар, читать чужие мысли, - думала при этом провидица. – Тогда мне бы уже не пришлось ломать голову над всякими загадками…. Впрочем, тогда и книга, возможно, была бы не столь интересна".

При такой интенсивной тренировке, сознание Сандры стало расти и крепнуть, увеличивая мощность той энергии, которой её наградил создатель. Провидице уже начало казаться, что иногда она слышит чей-то неясный шёпот и видит чью-то тень, мелькнувшую перед глазами, словно летучая мышь. Это говорило только о том, что душа Сандры рано или поздно, но всё-таки войдёт в тот мир, который скрыт от глаз обычных людей. Мир приведений, призраков и фантомов. Загадочный мир потустороннего бытия, в котором, если верить Илмару, всё так же сложно и неоднозначно, как и в этом мире.
Призраки мелькали перед глазами провидицы в любое время и независимо от того, находилась ли её душа в астрале или пряталась в свою телесную оболочку.  Но видения эти были так неясны и мимолётны, что Сандре каждый раз никак не удавалось понять, кто же это был на самом деле: мужчина или женщина, взрослый или ребёнок, человек или какое-то другое существо.
Зная, что за её поведением следят агенты Его Святейшества, провидица старалась не пугаться этих видений, и не выдавать своего волнения при их появлении. Она на несколько мгновений просто закрывала глаза и мысленно читала первые строки той молитвы, которую ей дал Илмар. Такой приём сразу укреплял ауру Сандры и прятал её сознание от назойливых посетителей из потустороннего мира, но эффект длился недолго и вскоре всё начиналось заново.

Намаявшись за целый день, душа провидицы проводила Герона до выезда из Гутарлау и перенеслась в свою телесную оболочку для того, чтобы перевести дух и восстановить утраченные силы. 
Но долго отдыхать ей не пришлось. В этот раз какое-то привидение появилось и во сне. Оно стало кружить и налетать на Сандру, словно большая  чёрная ворона неожиданно и всякий раз с новой стороны, намереваясь задеть крылом голову провидицы. Устав шарахаться и уклоняться от нападок назойливого привидения, Сандра проснулась, и устало потёрла виски кончиками пальцев.

"Наверное, я сегодня переутомилась, -  подумала она, массируя виски и лоб. – Душа весь день металась, а вот тело почти не двигалось. Всё, решено: с завтрашнего дня начну выходить на прогулку. Может, тогда и спать стану крепче". 

Сандра поднялась с постели и спустилась на кухню. Заварив прямо в стакане чай с душистой мятой, она достала из холодильника одно заварное пирожное.

"Агенты Волтара, поди, сейчас думают: какая ленивая и прожорливая старуха, - усмехнулась провидица, откусывая кусочек пирожного и запивая его горячим чаем. – Только и делает, что спит, да ест дни и ночи напролёт. Прямо овощ какой-то, а не бабка".

Спать совсем не хотелось, к тому же Сандра никак не могла избавиться от ощущения беспокойства, которое ей внушило привидение из сна. Закончив чаепитие, провидица удобно устроилась в большом кресле, накрылась пледом и решила ещё раз проверить, чем сейчас занимаются герои её детективного романа.

В столице было всё спокойно. Дети и внучка спали, Корнелиус тоже отдыхал в своих личных покоях, а Волтар, как и почти всегда, отсутствовал, вероятно, спустившись по тайному проходу к рыцарям ордена.
"И с чего это я вдруг забеспокоилась? - пожала плечами провидица. – Ничего особенного вроде бы не происходит…. Может быть, мне стоит заскочить и к Адаму?"

Археологом Сандра заинтересовалась после того, как стала свидетелем передачи им медной книги Илмару. Поворошив его прошлое, провидица узнала об Адаме практически всё и поняла, что судьба этого человека давно переплелась с судьбой Герона и Илмара. Особенно Сандру заинтересовал тот факт, что несколько её попыток попасть в квартиру археолога так и не увенчались успехом. Какая-то невидимая преграда вставала на её пути, не позволяя приблизиться к жилищу археолога.

Но в этот раз, к большому удивлению провидицы, она легко влетела в приоткрытое окно кухни и, быстро облетев все комнаты, остановилась, в недоумении нахмурив воображаемые брови.
Квартира была абсолютно пуста. Во всех комнатах на полу кое-где валялись обрывки упаковочной бумаги, скотча и шпагата, а на стенах в тех местах, где когда-то висели картины, зеркала и шкафчики, остались квадраты и прямоугольники невыцветших обоев.
"Куда же они все подевались? – задумалась Сандра. – Неужели переехали на другую квартиру…? Ничего, сейчас мы всё узнаем".

Мгновенно перестроив своё сознание, провидица нырнула в прошлое и оказалась в этой же квартире шестью часами раньше. Но, не успев даже на что-либо взглянуть, душа Сандры была грубо выброшена из квартиры в распахнутое настежь кухонное окно.
"Вот чёрт! – чертыхнулась провидица, отлетев на безопасное расстояние. – Опять кому-то под руку попалась. Что здесь вообще происходит?"

Через окна квартиры Сандра разглядела археолога с женой и рабочих, которые упаковывали в коробки и ящики вещи, книги, картины и посуду. Облетев весь подъезд, душа провидицы поняла, что выселяют всех жильцов из всех квартир этого подъезда.
"Неужели опять обрушение?" - ахнула Сандра и стремглав перенеслась в будущее.

Но вскоре она выяснила, что с домом ничего особенного не произошло и все жильцы опять вернулись в свои квартиры, вот только вместо супругов Форст появились новые хозяева.
"Ничего не понимаю, - недовольно крякнув, подумала Сандра, вернувшись в настоящее время. – Ну, да ладно. Разберёмся с этим на досуге, а сейчас нужно узнать, куда переезжают Адам и Зара".

Она попыталась приблизиться к той машине, в которую грузили вещи археолога, и вновь была бесцеремонно отброшена какой-то невидимой силой.
"Да что же это такое?! – возмутилась Сандра. – Кто здесь постоянно меня пинает? Придётся наблюдать издалека, иначе я рискую вернуться домой вся в синяках".

Но вскоре машину уже загрузили и она, вырулив со двора, помчалась по ночной столице, всё больше удаляясь от её центра.

"Эта дорога ведёт в Брандору, а затем и в Гутарлау", - поняла провидица, когда грузовик с трейлером выехал на широкую трассу за городом. – Неужели супруги Форст решили поселиться в рыбацком посёлке? Помню, как в прошлом они пару раз разговаривали на эту тему. Кстати, Герон сейчас тоже должен ехать по этой дороге. Не навестить ли мне его?"
И душа провидицы, предусмотрительно облетев грузовик со злобным сторожем, понеслась навстречу чёрному лендору.

Дождь всё усиливался и вскоре полил, как из ведра. Он, конечно, не причинял какого-либо вреда тому почти прозрачному облачку, которым сейчас и являлась душа Сандры, но, несмотря на это, провидица ощущала себя насквозь промокшей.
"И чего это я мотыляюсь под проливным дождём, словно мне больше делать-то и нечего? – ворчала сама на себя Сандра. – Ну, едут люди одни туда, другие сюда, а тебе-то чего не спиться? К утру все прибудут на свои места, тогда их и разыщешь. Сейчас посмотрю на Герона и домой".
Не успела она закончить свой монолог, как увидела чёрный автомобиль, в котором ехал сын Илмара, и сразу же влетела в его салон.

"Как здесь тепло и сухо, - зависнув в воздухе напротив решетки обогревателя, с блаженством подумала душа Сандры. – Сейчас немного погреюсь, а затем полечу к себе. А Адама утром поищу в Гутарлау".

Герон спал на заднем сидении машины, водитель был занят дорогой, а маленький комочек практически невидимой энергии, крутился в струе теплого и сухого воздуха.

Но так продолжалось недолго. Стоило только лендору поравняться с трейлером, в котором ехали супруги Форст, кто-то вновь схватил душу Сандры и, протащив её в щель чуть приоткрытого окна, с яростью швырнул в траву на обочине дороги.
"Ну, что же это за сволочь-то такая? – чуть не плача воскликнула провидица, кувыркаясь в мокрой траве. – Чем я ему сейчас-то помешала? В квартиру Адама заходить нельзя, к грузовику с трейлером не приближайся и в машине с Героном тоже находиться запрещено. В конце концов, что бы всё это могло означать?"

Поднявшись над травой, душа Сандры вспорхнула на нижнюю ветку большого дерева и решила немного отдышаться.
"Ох, чует моё сердце, что неспроста этот "кто-то" пытается от меня избавиться, – думала душа провидицы, слушая барабанную дробь дождевых капель, бьющихся о листья старого вяза. – Он хочет чтобы я ничего не видела и ничего не слышала, то есть я – ненужный свидетель. Но свидетель чего…? Хорошо, попытаюсь незаметно следить за обеими машинами".

Она покрутила влево-вправо головой, выбирая с какой машины начать наблюдение и, остановившись на грузовике с трейлером, понеслась вдоль шоссе вдогонку за супругами Форст.

Догнав грузовик, душа Сандры некоторое время летела вслед за ним, держась на расстоянии около пятидесяти метров. Но ничего необычного не происходило, и она сначала присела на пару секунд на указательный столб, а затем моментально перенеслась на ветку раскидистого вяза. Для того чтобы не тратить время на перелёты, провидица решила создавать на дороге контрольные точки, в которые могла бы возвращаться мгновенно. Настигнув чёрный лендор, Сандра следила за ним не больше пяти-семи минут и вновь, отметившись на столбе, вернулась к Адаму.

Так продолжалось около часа, и провидица уже начала было сомневаться в своей затее, как вдруг случилось то, от чего Сандра застыла в воздухе, словно окаменевшая. Большой рефрижератор, мчавшийся навстречу лендору, внезапно завизжал тормозами, пересёк разделительную черту и врезался кабиной в старый дуб на обочине дороги. От удара его гружёный кузов стал заваливаться набок и накрыл собою чёрный лендор, раздавив в лепёшку легковой автомобиль.

Записан

Евгений Костромин
evkosen
завсегдатай
***

Карма +0/-0
Offline Offline

Пол: Мужской
Возраст: 69
Расположение: г. Клин
Сообщений: 123



« Ответ #92 : 20 Декабря 2014, 21:08 »


"Нет, только не это!" – застонала Сандра и бросилась в салон лендора.

Среди искорёженного металла она обнаружила изуродованные и бездыханные тела Герона и водителя.
"Господи, что же делать, что же делать!? – твердила Сандра, глядя на эту страшную картину. – Нет, этого случиться не должно!"

Она перестроила своё сознание и перенеслась в прошлое всего на несколько минут назад.

Поскольку из лендора её уже выкидывали, душа провидицы влетела в кабину рефрижератора и, повернув ключ в замке зажигания, заглушила двигатель. Но ключ тут же сам развернулся, и двигатель заработал опять, а душу Сандры схватил кто-то невидимый и стал сжимать всё сильнее и сильнее.
Не в силах что-либо сделать, задыхающаяся провидица с вновь ужасом наблюдала за аварией, но уже из кабины рефрижератора.

Как только всё закончилось, тиски сжимавшие Сандру, разжались, и она обессилившая и в полуобморочном состоянии опустилась на сидение. Рядом с ней находилось два неподвижных тела: водителя и его напарника. От столкновения с дубом, напарник вылетел из-за ширмы, разбил своим телом лобовое стекло и, ударившись о ствол дерева, лежал на капоте. Водитель был, почему-то не пристёгнут предохранительным ремнём, и он с такой силой ударился грудью об руль, что рулевая колонка пробила почти насквозь его грудную клетку. 

"Боже мой, боже мой! – шептала Сандра, не в силах даже пошевелиться. – Я не смогу изменить прошлое. Этот убийца контролирует весь процесс. Нужно срочно сообщить обо всём Илмару. Может быть, он сумеет что-то сделать?"

Но сил у провидицы почти не осталось, и она была вынуждена ждать для того, чтобы хоть немного восстановиться. Сандра стала настраивать своё сознание на заклинание восстановления и вдруг увидела, что тело, лежавшее на капоте, начало быстро растворяться в воздухе.

Не прошло и пяти секунд, как тело второго водителя исчезло, не оставив после себя никаких следов.
"Неужели эта авария была искусственно создана для того, чтобы кто-то забрал погибшего водителя? – гадала Сандра глядя на то место, где только что лежало исчезнувшее вдруг тело. – Но при чём здесь тогда Адам? А тело Герона? Может быть, и оно тоже исчезло?"

Душа провидицы сосредоточилась, прочитала заклинание восстановления и, вздохнув свободнее, вылетела из кабины рефрижератора.

Несмотря на позднее время, на дороге уже начала собираться пробка, а люди, среди которых находились полицейские агенты и Фриза с телохранителями, пытались вытащить из салона лендора тело Герона и водителя.
"Все остальные на месте, - поняла Сандра, - и, кажется, все они мертвы. Нужно срочно лететь к Илмару. Я думаю, что он сможет изменить ход событий".
Собрав в комок все свои силы, она напряглась и спустя мгновение очутилась в доме рыбака.

Сандра нашла Илмара в его спальной комнате. Он лежал в кровати на правом боку и спал, о чём говорило его размеренное дыхание и закрытые глаза.

– Илмар, проснись! – хотела закричать обессилившая Сандра, а вместо этого смогла лишь прохрипеть что-то невразумительное.
Но рыбаку и этого хватило для того, чтобы он сразу открыл глаза и развернулся на спину.

– Что с тобой случилось, Сандра? – спросил он глядя на душу провидицы. – Кому ты опять перешла дорогу?
– Я не знаю, что случилось со мной, - начав говорить членораздельно, ответила она, - но я знаю то, что твой сын по дороге в столицу только что попал в жуткую аварию.
Илмар резко подскочил и сел на кровать.
– Расслабься и ни о чём не думай, - сказал он, направляя на душу провидицы энергию своего сознания.
Сандра поняла, что Илмар хочет считать всю информацию из её памяти, и послушно закрыла глаза. Её вдруг окутала тёплая волна, и она поплыла куда-то вдаль, полностью отключившись от внешнего мира.

Когда провидица пришла в себя, то увидела, что Илмар снова лежит на кровати с закрытыми глазами. Сандра почувствовала, что рыбак уже восстановил её силы, и поняла, что он сейчас занят судьбой Герона. Она тихонько опустилась на стул и стала ждать.

Вскоре Илмар глубоко вздохнул и приоткрыл глаза.

– Ну, что? – бросилась к нему Сандра. – Ты можешь изменить ход событий?
– Зачем? – повернув голову в её сторону, тихо спросил Илмар.
– Как это зачем!? – отшатнулась от него душа провидицы. – Что ты говоришь?! Погиб твой сын, а ты спрашиваешь "зачем"!
– Успокойся, Сандра, - произнёс рыбак, медленно приподнимаясь и садясь на кровать. – Герон жив, хоть и находится сейчас в коматозном состоянии.
– О, господи! – сразу обмякла она. – Как же я перепугалась! Ты теперь знаешь всё что произошло. Так может, ты мне объяснишь, кто меня всё время пинал и душил, и кому была нужна эта авария?
– Ты пыталась помешать самому Чету, - сказал Илмар, глядя на Сандру. – Я просто удивляюсь, почему он тебя не убил.
– Кто такой Чет? – удивилась провидица. – И зачем он это сделал?
– Чет – могущественное создание из потустороннего мира, - пояснил ей рыбак. – А вот с какой целью он устроил эту аварию, то это знает только он, да ещё его повелитель Хатуум.
– А тело второго водителя из рефрижератора забрал тоже он? – поинтересовалась Сандра.
– Обычно создания тёмной энергии интересуются душами, а не телами людей, - ответил Илмар. – Но, не зная всех намерений Чета, нельзя исключать и такую версию.
– А почему он вышвырнул меня из квартиры Адама и отгонял от грузовика, в котором лежали вещи археолога? Или может быть, это был уже не он?
– Он, Сандра, он, - тяжело вздохнул рыбак. – Ты ему порядком надоела. Вот почему я и удивляюсь тому, что он обошёлся с тобой так ласково.
– Ничего себе "ласково", - возмутилась провидица. – Да он сперва на мне живого места не оставил, а под конец, так и вообще чуть не задушил!
– Или твоя душа ему не приглянулась, - усмехнулся Илмар, - или ему просто кто-то помешал. Но если ты ещё раз встанешь на его пути, то будь уверена в том, что церемониться он с тобой уже не будет.
– Да откуда же мне знать, где в следующий раз он будет прятаться? – воскликнула Сандра. – Сегодня ночью он одновременно находился сразу в трёх местах: в грузовике с трейлером, в машине с Героном и в кабине рефрижератора. 
– Это ещё не предел его возможностей, - улыбнулся рыбак. – Ты его не видишь, а вот он тебя видит, и это очень плохо. Хотя, ради справедливости должен отметить, что от взгляда Чета не может укрыться ни одна человеческая душа.
– И что мне теперь прикажете делать? – криво усмехнулась провидица. – Не выходить из дома?
– Тебе нужен помощник, - сказал Илмар.
– Какой помощник? - не поняла его Сандра.
– Который бы указывал тебе на те места, где может прятаться Чет, - ответил ей рыбак. – Я имею в виду магический предмет способный распознавать тёмную энергию. У меня такого артефакта нет, но кто ищет, тот всегда найдет. А до тех пор, пока мы его не нашли, тебе придётся самой убегать и прятаться от Чета.
– Угу, спрячешься от него, как же, - фыркнула Сандра. – Он налетает, словно сыч: молниеносно и абсолютно незаметно.
– Я покажу тебе один приём, который действует на тёмную энергию, как электрошок, - улыбнулся Илмар. – Но учти, что при встрече с Четом он будет действовать всего несколько секунд. За это время ты должна будешь исчезнуть на безопасное расстояние.
– Ну, хорошо, - устало взмахнула рукой провидица, - бог с ним с Четом. Ты лучше скажи мне, что будет дальше с Героном? Ты говоришь, что он будет жить, но ты же видел, в каком он сейчас находится состоянии?
– Видел, - тяжело вздохнул рыбак. – Но тело можно восстановить, если знать, как это делается. Главное, чтобы никто его душу не искалечил.

Илмар не стал объяснять Сандре, что он буквально несколько минут назад попробовал войти в сознание сына, чтобы срочно начать лечение, но был достаточно решительно выдворен оттуда. Рыбак так и не понял, кто запретил ему заняться здоровьем сына. На месте происшествия он не обнаружил никакой другой энергии кроме энергии Нарфея. Но мощность ауры по сравнению с божественной была невелика, и поэтому у Илмара создалось впечатление того, что он сам себя выталкивает из сознания Герона.

– Ты, наверное, думаешь, что я очень чёрствый человек, - улыбнулся рыбак, глядя на то, как недовольно нахмурилась Сандра, - если сейчас не причитаю и не рву на себе волосы. Но такими действиями горю не поможешь. В критические минуты нужно не стонать, заламывая руки, а собрать всю свою волю в кулак и попытаться изменить ситуацию в лучшую сторону.
– Но ведь он, даже если останется жив, может стать инвалидом! – воскликнула провидица.
– Сандра, ты ведь уже поняла, что нам никто не позволит изменить ход событий. Если бы я был богом, то, конечно же, отвёл бы от Герона эту беду. Но для того, чтобы бороться с Четом, моих сил явно недостаточно. Слуга Хатуума – одно из самых могущественных и коварных созданий повелителя тёмной энергии. И если эта авария была подстроена им только для того, чтобы убить Герона, то моя первейшая сейчас задача – уберечь сына от повторения подобно ситуации.
– Как я могу тебе помочь? – немного помолчав, спросила его пророчица.
– Ты уже и так сделала всё возможное и даже невозможное, кинувшись грудью на амбразуру Чета. Если ты ещё раз попадёшься ему на глаза, то он уничтожит тебя с большим удовольствием. Не забывай, что ты теперь для него – лишний свидетель, а слуга Хатуума не любит оставлять за собой следы. Тебе нельзя пока приближаться, ни к Герону, ни к Адаму, раз уж Чет так плотно их опекает. Возвращайся домой и хорошенько выспись. Я же, как только получу официальное извещение, сразу же отправлюсь к Герону.
– Ты уверен, что с ним всё в порядке? – недоверчиво спросила Сандра. – Когда я была рядом с ним, то мне показалось, что он уже не дышал.
– Уверен, - успокоил её Илмар. – Сейчас его везут в больницу на машине скорой помощи, и врачи делают всё возможное для его спасения.
– Как же я напугалась, - вздохнула провидица. -  Ты, наверное, прав и мне действительно нужно идти домой и успокоиться. А когда ты меня научишь пользоваться "электрошоком"?
– Вот когда полностью отдохнёшь, тогда и приходи, - улыбнулся Илмар, - а сейчас ты слишком взволнована для того, чтобы учить такое заклинание.
– Хорошо, - согласилась Сандра. – Я полетела.

Её душа мгновенно исчезла, а рыбак опять лёг на кровать, укрылся одеялом и, заложив руки за голову, стал ещё раз проверять ту информацию, которую он получил от сознания провидицы.

Илмар уже понял, что его сын давно перестал быть простым человеком, и поэтому не особо беспокоился о состоянии телесной оболочки Герона. Душа сына, которая неестественно быстро увеличивала свой потенциал – вот что сильно волновало рыбака. Первое время он очень боялся того, что сознанием Герона завладел кто-то другой, но проверка Нарфея не выявила каких-либо отклонений, и у Илмара остался только один вариант: судьбой его сына занимается либо сам Нарфей, либо Сабур, либо один из святых отцов, живущих в Красных Песках.

Была и ещё одна загадка, которая не давала покоя Илмару: с какой целью Чет напал на Герона? Вновь и вновь анализируя все ощущения Сандры, рыбак пришёл к выводу, что это нападение было спонтанным и непохожим на заранее спланированную операцию. Просто случайная встреча на дороге, но встреча тех знакомых, которые уже успели чем-то друг другу насолить. Это объясняло и то, почему Чет так легко и небрежно обошёлся с душой провидицы, позволив ей остаться в живых.

"Но когда, где и при каких обстоятельствах мог ранее встретиться Герон с Четом? – ломал голову Илмар. – Слуга Хатуума – не просто привидение из заброшенного дома. Души обычных смертных его не интересуют. Ну, а что касается Адама, то здесь возможен, пожалуй, только один вариант: археолог нашёл какую-то вещь, которая очень ценна для Хатуума и Чет просто ищет способ, как завладеть этим предметом. Тот перстень, которым пользовался Адам во время последней нашей встрече, возможно, и оберегает археолога от Чета. Похоже на то, что у археолога могут возникнуть большие проблемы. С одной стороны ему нельзя деактивировать перстень, иначе это лишит его защиты от Чета, а с другой стороны за активированными магическими предметами гоняются рыцари тайного ордена. Адам легко может оказаться между молотом и наковальней. Впрочем, ещё неизвестно, подпустит ли Чет к археологу орденоносцев. Тёмная энергия тоже неоднородна и среди её обладателей есть как друзья, так и враги. Ох, не нравится мне всё это. Слишком много всяких событий за такой короткий промежуток времени. Словно кто-то столкнул с высокой горы камень, и он покатился вниз, увлекая за собой, целую лавину….  М-да, а началось всё когда-то с того, что Адам весьма неосмотрительно вырвал из рук стража его священный шар".
   
Илмар тяжело вздохнул, и устало закрыл глаза. Он прекрасно понимал, что события ещё только начинают развиваться и, вполне возможно, что вся его прошедшая жизнь – не что иное, как тренировка и подготовка к предстоящим испытаниям.
Записан

Евгений Костромин
evkosen
завсегдатай
***

Карма +0/-0
Offline Offline

Пол: Мужской
Возраст: 69
Расположение: г. Клин
Сообщений: 123



« Ответ #93 : 20 Декабря 2014, 21:08 »

Глава 6

Больничная палата, в которой лежал Герон, находилась на третьем этаже реанимационного отделения первой городской больницы, и поэтому журналист со своего места мог видеть за окном только кусочек неба с облаками или без них, в зависимости от погоды. Несмотря на открытое окно,  сюда не долетали звуки столичной суматохи благодаря парковой зоне, окружавшей больничный комплекс. И даже щебетанье птиц, живущих в парке, редко нарушало тишину комнат этого этажа.

"Какая скукотища, - думал Герон, лёжа на больничной койке и ворочая во все стороны глазами. – Потолок, стены и кусочек неба – вот и все мои развлечения. Каждый день одни и те же процедуры, одни и те же лица. Даже посетителей и тех, почему-то перестали ко мне пускать. Как ты думаешь, Йося, в чём тут дело?"
"А кто тебе ещё нужен? – удивился Осмун-Яфру. – Отец у тебя уже был, Фриза тоже была и, кстати, не один раз. Даже Симон и тот умудрился к тебе прорваться. Тебя то и дело посещают разные медицинские светила, за тобой следят орденоносцы и полицейские агенты, не говоря уже о наших игроках в покер. И ты ещё имеешь наглость обижаться на отсутствие внимания? Люк, и тот чуть ли не ежедневно предпринимает попытки проскользнуть в твою палату".
"А ему-то что от меня понадобилось?" – наморщил свой лоб Герон.
"Эхе-хе,  - укоризненно прокряхтел многоликий бог, - да ты видно забыл, как обещал ему фотографию Фризы? А ведь он бедняга ждет, не дождётся этой минуты".
"Ах, да, - спохватился журналист, - действительно, забыл. Но у меня уважительная причина: я нахожусь в коме".
"Тогда лежи и не жалуйся на недостаток развлечений, - усмехнулся Осмун-Яфру. – А на кому, кстати говоря, можешь и не ссылаться: прошло уже три дня, как ты из  неё вышел".
"А толку-то? – мысленно махнул рукой Герон. – Лежу тут без движения, как покойник, только что не в гробу, да крышки над головой нет. Не пора ли нам закругляться с этим больничным спектаклем?"
"На твоём месте нормальный, обыкновенный человек должен лежать на кладбище, а не в больничной палате, - напомнил ему бог в маске. – Фана, Нарфея и Хатуума, ты своим чудесным исцелением, конечно же, не удивишь, но для братьев ордена мы просто обязаны создать хоть какую-то видимость твоего небожественного происхождения".
"А разве для них не подходит наша основная версия, по которой меня охраняет могущественный артефакт?"
"А где он, этот артефакт? – насмешливо развёл руками Осмун-Яфру. – Его нет ни на тебе, ни рядом с тобой. Чем ты докажешь орденоносцам, что находишься под защитой магического предмета?"
Герон прищурил левый глаз и уставился в матовый плафон в центре потолка.
"Вот, вот, - иронично прокряхтел многоликий бог, - напряги своё серое вещество. Это теперь и есть твоё самое интересное, а главное единственное развлечение".
Журналист тяжело вздохнул и посмотрел на открытое окно, но сразу же перевёл свой взгляд на дверь, услышав тихий и знакомый скрип дверных петель.

В комнату вошла медсестра и сразу же острое обоняние яфрида, которым теперь постоянно пользовался Герон, уловило массу новых запахов.

"Кто сказал, что думать – это единственное развлечение для больного человека? – насмешливо подумал он, обращаясь к своему божественному другу. – Ты обещал, что обучишь меня искусству нюхачества. Может быть, прямо сейчас этим и займёмся? Делать нам всё равно пока нечего, да и объект, вроде бы подходящий". 
"Ну, что же, я не против, - согласился бог в маске. – Но для начала давай определим твои базовые навыки. Расскажи мне об этой женщине всё, что можешь определить с помощью обоняния. Ты уже не первый день пользуешься способностями яфрида и за это время успел обнюхать достаточно много людей. Вот сейчас мы и посмотрим, насколько хорошо ты усвоил первые уроки".

Медсестра, бросив на журналиста быстрый оценивающий взгляд, сразу же направилась к приборам и остановилась всего в двух метров от койки, на которой лежал Герон. Запахи, исходившие от этой женщины,  заметно усилились, и молодой "нюхач" стал жадно их впитывать, стараясь не смешивать в одну кучу всё многообразие ароматов.

Проверив показания всех приборов и не обнаружив никаких отклонений от нормы, медсестра развернулась и подошла к медицинскому столику, собираясь приготовить всё необходимое для очередной процедуры.

"Начнём с возраста, - подумал Герон, позволив себе немного расслабиться. – Я думаю, что ей около тридцати лет, но не более того".
"Отлично, - похвалил его бог в маске. – Двадцать девять и три не полных месяца. Начало неплохое, продолжай".
"На обед она ещё не ходила, хотя и успела где-то выпить чашку кофе с заварным пирожным, после чего и выкурила одну сигарету. Сигареты дамские, я в них не разбираюсь и потому не смогу назвать их марку. Этот аромат для меня абсолютно новый".
"Хорошо, принято, - благосклонно согласился Осмун-Яфру. – А сигареты марки "Полисс". Не самые дорогие, но и не очень дешёвые, что уже позволяет нам перейти к определению благосостояния этой женщины".
"Ну, конечно, по медицинской шапочке, халату и казённым тапочкам невозможно определить материальное положение нашей дамы, - засмеялся журналист. – Зато я очень хорошо различил запах духов, губной помады и лака для волос. Следуя твоей логике, можно было бы сказать, что эта женщина не беднее дочери алмазного короля, потому что вся её косметика точь в точь такая же, как и у Фризы"
"Великолепно! – воскликнул бог в маске. – Ну, а поскольку наша медсестра вынуждена работать в этом богоугодном заведении, то какой бы ты из всего этого сделал вывод?"
"Всё очень просто, - вздохнул Герон. – Фриза подарила ей набор своей косметики в обмен на любую информацию обо мне и моём самочувствии".
"Замечательно, - довольным тоном произнёс Осмун-Яфру. – Теперь я вижу, что ты правильно пользуешься своей новой способностью. Но это только начало. Давай заглянем поглубже в её личную жизнь".
"Поглубже, говоришь? – задумчиво произнёс Герон. – Ну что же, давай попробуем".

– Сестра, - негромко окликнул он молодую женщину. – Вы не могли бы немного поправить мою подушку? У меня такое впечатление, что она съехала куда-то в сторону.
– Ой, - испуганно обернувшись, воскликнула медсестра. – А мне показалось, что вы спите.
– Разве ваши приборы не подсказали вам, в каком состоянии я находился пару минут назад? – насмешливо спросил её журналист.
– Эти приборы уже давно показывают, что вы абсолютно здоровы, - улыбнулась молодая женщина, подходя к больному - хотя все профессора утверждают, что этого просто не может быть.
– Они правы, - деланно вздохнул Герон. – Я всего лишь притворяюсь здоровым, а на самом деле я – самый тяжелобольной человек на свете. Вот даже подушку и ту не могу сам поправить.
– Вы выздоравливаете такими темпами, что вам очень скоро уже не нужна будет, ни больничная койка, ни казённая подушка, - засмеялась в ответ медсестра.

Она наклонилась над больным, ловким и привычным движением подсунула свою левую руку под его голову и приподняла её, вплотную приблизив лицо журналиста к своей груди. Как раз этого Герон и добивался. Его нос буквально воткнулся в глубокое декольте кофточки под медицинским халатом и стал жадно впитывать весь букет запахов, исходивших от молодого женского тела.

"Эх-ма! – чуть было, не поперхнувшись от такого аромата, блаженно прокряхтел Осмун-Яфру. – Давно не брал я в руки шашки!"
"Говоришь о шашках, а думаешь о шашнях? – засмеялся Герон. – Хотя…. Я, кажется, догадался, в чём здесь дело. Именно так на языке яфридов и называется та часть женского тела, к которой обманным путём приблизился мой любопытный нос".
"Ну, конечно же, мальчик, - снисходительным и ироничным тоном произнёс бог в маске. – Не так уж и трудно было об этом догадаться".
"Неужели тебя тоже возбудил запах тела этой молодой женщины? – удивился Герон. – Ведь тело молодой яфридки, наверное, должно пахнуть как-то иначе".
"Ты забыл о том, что я  уже почти наполовину  человек. Это во-первых, а во-вторых, мы с тобой используем одни и те же чувства восприятия, а следовательно и эффект от их применения получаем одинаковый", - объяснил ему многоликий бог.
"То есть, если мой нос когда-нибудь уткнётся в шашки молодой яфридки, то я испытаю примерно те же чувства, что и сейчас? – удивлённо спросил его Герон. – Ведь я тоже уже наполовину яфрид".
"Не примерно те же, а абсолютно те же, – поправил журналиста бог в маске. – Яфридка она или женщина - это для нас теперь не имеет никакого значения. А главное заключается в том, чтобы она была самкой, поскольку именно этот запах нас с тобой и возбуждает".
"Два возбуждённых самца жадно обнюхивают молодую самку, не имея ни единого шанса на продолжение, - захохотал Герон. – Трагикомедия, да и только".
"Нехорошо смеяться над больными самцами, - улыбнувшись, произнёс Осмун-Яфру. – Но, ничего. Я знаю, что наш час ещё настанет, и мы с лихвой вернём себе всё то, что недополучили сегодня".

– Ну, вот и всё,-  сказала медсестра, опуская голову Герона на взбитую подушку. – Теперь хорошо?
"Хорошо, но мало, - проворчал бог яфридов, оттенок души которого, несмотря на свою невидимость, заметно позеленел. – Гера, придумай что-нибудь ещё!"
"Подбрось мне за спину какой-нибудь предмет, - попросил его Герон. – Авторучку, карандаш или ещё что-нибудь".
– Да, теперь намного лучше, - ответил он сестре, - но мне всё ещё что-то мешает там под левой лопаткой.

Медсестра снова взялась приподнимать верхнюю часть туловища Герона, но теперь уже обеими руками. Для того чтобы заглянуть ему за спину, ей пришлось по-настоящему плотно прижать его забинтованное лицо к своей груди, но тут Яфру уже не зевал. Он мгновенно расстегнул верхнюю пуговицу на её халате, сильно увеличил декольте кофточки и в то же время освободил лицо журналиста от бинтов.

"Что же ты делаешь-то, паршивец! – захохотал Герон, ощутив, как его лицо прижалось к мягкой и в то же время упругой груди молодой женщины. – Ведь она сейчас почувствует тепло моего лица, а оно у меня и без того огнём горит!"

Но возбуждённый бог даже и не думал отвечать. Вся его душа словно взорвалась и заклокотала в порыве неудержимой страсти. Несмотря на то, что она сейчас была невидима, тайная мысль и разведчик журналиста сразу заметили те изменения, которые с ней произошли. Энергия Осмуна стала нестабильной и начала отражать окружающий мир с заметным искажением. Кровать, стол, приборы, да и сам Герон с медсестрой стали пульсировать, вздрагивать и менять свои очертания.

"Эй, эй, эй! – запаниковала тайная мысль, пытаясь достучаться до сознания возбуждённого бога. - Немедленно прекращай этим заниматься! Ты же сейчас нам всю игру завалишь! Нарфей с Фаном не дремлют, да и Хатуум вряд ли перестал обращать на нас внимание! По нам уже Тангаролла плачет! Ты слышишь меня? ТАНГАРОЛЛА!!!"

Тайная мысль не ошиблась, выбрав то единственное слово, которое смогло привести в чувство охваченное страстью сознание зелёного божества. Душа Осмуна-Яфру замерла, и сразу же весь окружающий мир перестал пульсировать, вздрагивать и искривляться.

Первые две-три секунды медсестра была занята тем, что пыталась заглянуть за спину Герона и найти то, что мешало ему спокойно лежать. Но затем в одно и то же мгновение она увидела на простыне головку от стетоскопа и почувствовала тепло лица журналиста на своей груди.

– Ой! – испуганно вскрикнула она, подхватив головку и моментально отшатнувшись от больного. – Что это?
Но бог в маске уже успел закрыть лицо Герона бинтами, уменьшить декольте кофточки и застегнуть верхнюю пуговицу халата.

– Я так думаю, что это потерял кто-то из профессоров при последнем моём осмотре, - скосив глаза на головку стетоскопа, невозмутимым голосом произнёс журналист. – Кстати, когда меня собирали и зашивали, никто из хирургов не мог забыть в моём теле какие-нибудь инструменты?

Душа молодой женщины была в состоянии полного смятения. Кожа на её груди до сих пор ощущала тепло чужого тела, причём это прикосновение было настолько страстным, что сердце женщины усиленно забилось, отзываясь в голове гулкими ударами пульса. Она часто и взволнованно задышала, на щеках выступил яркий румянец, а большие пушистые ресницы запорхали, словно две бабочки, на одно мгновение, закрывая собою изумлённый и испуганный взгляд.

"Только посмотри, что ты с ней сделал, - с укоризной подумал журналист, обращаясь к зелёному божеству. – Она ведь вся дрожит, толи от испуга, толи от возбуждения. Нет, мой друг. Я вижу, что тебя ещё рано допускать к женскому телу. Ты попросту  теряешь свою божественную голову, а нам сейчас без неё, ну никак не обойтись".

Осмун-Яфру продолжал хранить молчание, а медсестра в это время, пытаясь справиться со своим волнением, никак не могла понять смысл той фразы, которую только что произнёс Герон.

– К-какие инструменты?- заикнувшись, спросила она и не в силах больше стоять на ногах, присела на край кровати, невольно прикоснувшись к телу больного.
"Спокойно, Йося, спокойно, - голосом психотерапевта и гипнотизёра, мысленно произнёс журналист, - это всего лишь женское бедро, которое к тому же отделено от моего тела бинтами, одеялом и её одеждой".

И тут на Яфру что-то нашло. Возможно, он захотел отомстить Герону за собственную слабость и неспособность подавить в себе ту охватившую вдруг его душу всепоглощающую страсть. А, может быть, бог в маске захотел посмотреть, как журналист сможет справиться с ещё одной задачей. Хотя, не исключён и тот вариант, при котором Яфру решил просто продлить это маленькое удовольствие. Как бы то ни было, все те преграды, которые только что перечислил Герон, вдруг исчезли и журналист вновь ощутил тепло женского тела, но теперь уже совсем в другом месте.

"Йося, так нечестно. Это удар ниже пояса, - мысленно застонал Герон. – В буквальном смысле этого слова".

Хорошо, что лицо журналиста было закрыто бинтами, и медсестра не смогла увидеть ту маску страдания, которая на нём вдруг появилась. Впрочем, женщина в этот момент смотрела ему прямо в глаза и не могла не заметить, как меняется его взгляд.
Осознание того, что она вновь коснулась своим оголённым телом тела Герона, пришло несколькими мгновениями позже. Глаза медсестры округлились, и она подскочила с кровати с таким видом, будто бы только что сидела на включённой электроплите.

– Как, какие инструменты? – пытаясь взять себя в руки, спросил журналист. – Ну, наверное, щипцы, зажимы, скальпели или ещё что-нибудь. Я ведь, хоть и присутствовал при всех операциях, но, увы, не имел возможности проследить за качеством выполняемой работы.

Сознание медсестры было явно не готово работать одновременно на два фронта. Её испуганная мысль металась, словно птица, попавшая в силки, и поэтому никак не могла понять, ни смысла тех слов, которые сейчас произносил Герон, ни того, каким образом она ощущает тепло, эластичность и энергетику его оголённого тела.  В полной растерянности медсестра смотрела, то на головку от стетоскопа, то на то место, где она только что сидела, а кожа на её груди и бедре, всё ещё хранила тепло мужского возбуждённого тела.

"Ах, Йося, Йося, - уже полностью расслабившись, вздохнул Герон. – Ты всегда доводишь женщин до такого состояния? Она уже практически не слышит и не понимает того, что я ей говорю. А ведь если верить нашим психологам, то женщина любит и воспринимает весь этот мир именно ушами".
"Дураки ваши психологи, вот что я хочу тебе сказать, - усмехнулся Осмун-Яфру, нарушив наконец-то своё молчание. -  Обоняние – вот тот инструмент, с помощью которого она познает и строит свой мир. На этой планете почти все самцы и все самки находят друг друга именно по запаху. От этого выбора зависит качество их будущего потомства. Несмотря на то, что у подавляющего большинства людей очень слабо развито обоняние, каждый из них после первой же встречи может сразу определить, кто ему нравится, а кто нет. Да ты, наверное, и сам за собой замечал, что стоит тебе лишь приблизиться к человеку, и ты уже начинаешь смотреть на него совсем иными глазами. Всё это происходит на уровне подсознания. Вот и сейчас наша медсестра уловила исходящий от тебя запах страсти и сразу же определила в тебе самца, невзирая на то, что ты лежишь без движения и весь в гипсе. Оттого она и сама так сильно возбудилась".

В это время медсестра уже начала потихоньку приходить в себя.

– Что-то я ничего не понимаю, - устало произнесла она, растирая кончиками пальцев левый висок. – Каким образом эта вещь могла оказаться в вашей постели?
– Вот я и говорю, что ваши врачи, конечно же, не все, а лишь некоторые из них – достаточно рассеянные люди, - усмехнулся журналист. – Особенно те профессора, которые так часто посещают эту палату.
– Извините, я скоро вернусь, - сказала медсестра, опуская свою находку в карман халата. – Мне нужно проверить все стетоскопы нашего отделения.
Она развернулась и быстрым шагом вышла из палаты, на ходу одёргивая халат и заправляя под шапочку выбившийся локон волос.   


Записан

Евгений Костромин
evkosen
завсегдатай
***

Карма +0/-0
Offline Offline

Пол: Мужской
Возраст: 69
Расположение: г. Клин
Сообщений: 123



« Ответ #94 : 20 Декабря 2014, 21:09 »

"Роскошная женщина, - вздохнул Осмун-Яфру, провожая её взглядом, - но я надеюсь, что мы к ней ещё вернёмся".
"Да, нет, это она к нам вернётся, - засмеялся Герон, - а для нас было бы лучше оставить её в покое. Я понимаю, что эта женщина в твоём вкусе, но возвращаясь к нашему нюхачеству, должен тебе сказать, что она не вполне свободна. Впрочем, кому я это говорю? Ты и без меня прекрасно обо всём осведомлён".
"Так, так, - прищурился многоликий бог. – Значит, ты всё-таки что-то разнюхал. Ну, выкладывай, что именно тебе удалось узнать, но сначала расскажи мне, почему ты так испугался в самом начале нашего с ней флирта?"
"Это было самое начало? – изумился журналист. – Боже, мне трудно даже представить, что бы произошло с нами в самом конце! Теперь я понял: ты не просто сексуальный маньяк, ты – выдающийся сексуальный маньяк. Скажи честно: сколько на твоём счету замученных любовью самок?"
"Гера, мучаются лишь от неразделённой любви, - улыбнулся Осмун-Яфру, - а от взаимной любви все получают только удовольствие, которого сколько бы ни было, всегда будет мало. Но не отвлекайся, а объясни поподробнее, чем была вызвана твоя озабоченность".
"Как это чем?! – воскликнул Герон. – Да тем, что твоя невидимость перестала быть таковою! В границах твоего биополя все предметы стали искажаться, менять свои очертания, пульсировать, причём скорость этих изменений постоянно нарастала. Ещё бы немного и весь окружающий нас мир закружился бы в дикой пляске хаоса. Как ты думаешь, такая картина могла бы озадачить наших игроков?"
"Она их уже озадачила, - вздохнул бог в маске, - потому что ты только что описал рождение новой Вселенной".
"Ты считаешь, что они успели это заметить?"
"Что значит "успели"? – усмехнулся Осмун-Яфру. – Время для бога, Гера, – величина непостоянная. Это человек может опоздать на поезд или самолёт, не успеть дочитать или дописать свои любимые книги, и может не дожить до того времени, когда вырастут его дети и посаженные им деревья. А бог, Гера, никогда не опаздывает, никуда не торопится и всегда всё успевает делать лишь потому, что может превратить любое мгновение в бесконечность".
"Тогда почему же ты не превратил все триста тысяч лет своего заточения в одно мгновение?"
"И снова ты пытаешься судить обо всём именно с точки зрения человека, - устало и немного раздражённо произнёс многоликий бог. – Да, я мог бы так поступить, но что бы от этого изменилось? Ведь за это мгновение мне всё равно пришлось бы пережить всё то, что я и пережил за те триста тысяч лет, а вернуться в прошлое и попытаться всё исправить я уже тоже не мог. Во-первых, потому что оказался под водой, а во-вторых, потому что все посланники всегда играют по вполне определённым правилам. Мне бы просто никто не позволил этого сделать".

Некоторое время они оба молчали, размышляя каждый о своём. Герон пытался понять логику божественного мышления, отказавшись от привычных стереотипов, а бог яфридов мысленно перебирал в уме все возможные варианты событий, которые и должны были произойти после его недавней выходки.

"Во всём виновата страсть, - думал Осмун-Яфру, - страсть к азартным играм, страсть к  женскому полу, страсть к алкогольному напитку. Не слишком ли много у тебя пагубных привычек? Впрочем, если хорошо приглядеться, то остальные посланники тоже не без изъяна.  Нарфей – искусный интриган, который всегда всё делает чужими руками. Я не удивлюсь, если выясниться, что это именно он подсунул Лекарю тот заветный корешок. Фан – тоже отменный лицемер и к тому ещё и скрытый садист. Прикрывается правосудием для того, чтобы посадить за решетку каземата как можно больше посланников, хотя во многих случаях сам и создаёт коварные ситуации-ловушки. Ну, а Хатуум, тот вообще страдает манией величия, мечтая подчинить себе все параллельные миры. Так что все мои "пагубные" привычки – просто детская шалость по сравнению с пристрастиями моих друзей-противников. Интересно, кого ещё из посланников заинтересует секрет энергетической мимикрии? Кайсу, Юргена или, может быть настоящего Осмуна? С одной стороны: чем больше толпа, тем легче в ней спрятаться, а с другой стороны: чем больше свидетелей, тем больше вероятность оказаться за решеткой. Хотя, кто сказал, что применение энергетической мимикрии противоречит законам Вселенной? Ну, сбежал один бедолага с её помощью из Тангаролла, но ловят-то его за то, что он сбежал, а не за то, каким способом ему удалось это сделать. Впрочем, ты напрасно себя успокаиваешь. Правосудие, оно всегда на стороне того, кто сумел себе это право присвоить. В сложившейся ситуации у меня просто нет выбора, и мне придётся играть с каждым, кто пожелает сесть за наш карточный стол".

"Ну, и что мы загрустили? – нарушил молчание Герон. – Неужели эта маленькая оплошность обернулась для нас фатальной ошибкой?"
"А никто и не грустит, - хохотнул Осмун-Яфру. – И никакой оплошности, а тем более фатальной ошибки мы не совершали. А вот у наших противников поджилки-то, небось, затряслись. Создать Вселенную – это тебе не курятник построить. К тому же, никакого другого типа энергии, кроме твоего и Осмуна, как я понимаю, обнаружено не было. Вот пускай теперь Нарфей с Осмуном и разбираются, кто из них сегодня пытался создать новую Вселенную". А мы посмотрим на их реакцию, да снова закрутим, как ты выражаешься, шашни всё с той же сестричкой".
"Ох, как ты круто на неё запал, - улыбнулся журналист, - хотя ведь тебе хорошо известно то, что она совсем недавно влюбилась в одного молодого врача. И почему именно она? Мы могли бы к этому делу подключить и Фризу".
"Не сомневайся, до Фризы мы тоже доберёмся, - энергично потёр все свои ладони Осмун-Яфру, - А  пока сестричку нам ни на кого менять нельзя, иначе не тот эффект может получиться. Ну, а что касается врача, то, как поётся в песне: "девять я любила, восемь разлюбила, а одного никак забыть я не могу". 
"Ты, наверное, хочешь, чтобы этот молодой хирург прокрался ночью в мою палату и произвёл одну несложную операцию? Если это так, то знай, что я категорически против".
"Да, не бойся ты, - отмахнулся от него азартный бог, который уже начал мысленно разрабатывать план новой интриги. – Во-первых, эта пара ещё не определилась в своих отношениях, а во-вторых, сестра просто ничего и не сможет рассказать о тебе хирургу, поскольку и сама не знает, как это всё случилось. Но давай пока не будем забегать вперёд. Мы ещё до конца не выяснили, на что ты способен, как нюхач. Выкладывай-ка начистоту всё то, что тебе удалось разузнать о личной жизни нашей сестрички".
"Все мои выводы основаны не только на обонянии, - признался Герон. – Свою определённую роль сыграли и интонация её голоса, и походка, и блеск глаз. Даже интуиция и та подключилась к этой работе. А иначе у меня просто бы ничего не получилось".
"Так это же правильно! – воскликнул бог в маске. – Искусство нюхачества не может быть изолировано от других чувств и жить только само по себе. Ты ловишь запах, а затем начинаешь его обрабатывать всеми доступными для тебя способами. Так что не стесняйся и открывай все свои карты, а я по ходу дела буду объяснять тебе где, в чём и почему ты допустил ту или иную ошибку, если этакая, конечно же, обнаружится. Итак, если я не ошибаюсь, то мы закончили на косметике твоей невесты и это были, так сказать, явные запахи, не требующие поддержки других способностей. Ты уверен, что перечислил все запахи первого уровня?"
"Я не знаю, к какому уровню относится запах молодого хирурга, - пожал плечами Герон, -  но его я приметил в первый же день после того, как вышел из комы. Я всегда обнюхиваю всех, кто появляется в этой палате и вскоре заметил, что запах этого молодого человека иногда появляется на халате нашей медсестры, и почему-то только на боковых его поверхностях. Создавалось впечатление, что наша сестричка постоянно прикасается к этому хирургу, то боком, то плечом, то рукавом".
"То есть, попросту говоря, трётся, - захохотал Осмун-Яфру. – Дальше можешь не объяснять. Правильный вывод сделает и ребёнок. Если бы они ещё и целовались, то запах был бы и спереди, а раз его нет, то ясно, что их романтические отношения только начинают развиваться".
"Да, я так и решил, - подтвердил журналист. – И ещё я заметил, что появление этого запаха на халате медсестры, сопровождается её прекрасным настроением. Комментарии, как говориться, излишни. Но есть и ещё один запах, который регулярно появляется на халате сестры и вот он-то, как раз всегда находится на передней его части. Запах детский. Мальчик примерно семи-девяти лет приходит в наш корпус после полудня, и он приносит с собой школьные запахи. Вероятно, у нашей медсестры есть сын, который учится в школе и приходит на работу к матери, наверное, для того, чтобы здесь пообедать".
"То есть, наша медсестра – мать-одиночка, - подтвердил бог в маске. – А что ты скажешь о молодом хирурге?"
"Он всего один раз заходил к нам в палату, но зато это было утром и от него достаточно сильно пахло женщиной. Может быть, это была его жена, а может быть, только любовница, не знаю. Хирург зашёл к нам лишь на  пару минут, и у меня не было возможности обнюхать его более тщательно". 
"Ну, конечно, наша сестричка крутится здесь с утра до вечера, потому-то ты и вынюхал все её секреты, - улыбнулся Осмун-Яфру. – Но всё это были запахи одежды, а сейчас давай перейдём ближе к телу. Ты использовал аж две попытки, и я надеюсь, что они позволили тебе узнать что-нибудь новое".

"Начну со второй попытки, потому что к искусству нюхачества она не имеет никакого отношения, - немного поразмыслив, сказал журналист. – Как только моё открытое лицо уткнулось в эту бархатную и тёплую подушку, чувство обоняния мгновенно отключилось, уступив своё место чувству осязания. До этого момента я даже и не подозревал, насколько чувствительные рецепторы находятся на моём лице. Я ощутил не только тепло и эластичность её груди, но даже то, как движется под кожей кровь и как дышат поры. Скажи, а у яфридов действительно было такое мощное осязание, или ты его создал специально для меня?"
"Ты, наверное, забыл, что кожный покров яфрида состоит из чешуи, и не будь у него такой чувствительности, то он не смог бы отличить мягкое тело от твёрдого и холодный предмет от горячего. Твоя кожа намного нежнее, оттого мы и наблюдаем такой эффект. Наделив человека способностями яфрида, мы в результате получили совершенно новое существо, которое уже теперь можно назвать яфрочеловеком, а после соединения наших душ мы с тобой стали богочеловеком", - пояснил ему Осмун-Яфру.
"Яфробогочеловек, - задумчиво произнёс Герон. – А что, мне нравится. Не скажу, что это простенько, но зато со вкусом. Жаль только, что существуем мы в единственном экземпляре".
"Вот когда ты женишься на Фризе, то тогда и появятся новые экземпляры, - улыбнулся многоликий бог. – Но давай не будем отвлекаться и вернёмся к нашей сестричке".
"Что касается первой попытки, то я заранее к ней готовился и поэтому ни на что другое не отвлекался, - продолжил журналист. – Самый сильный запах, который буквально ударил мне в нос, был запах самки. Сегодня наша дама находится в том состоянии, которое зоологи и ветеринары называют охотой. То есть, самый благоприятный период времени для спаривания. Если бы у мужиков, находящихся сейчас  в этом здании, было такое обоняние, как у меня, то они бы все, включая и хромых пациентов и тех, которые передвигаются на костылях, бегали бы стаей за нашей медсестрой".
"В этом заведении женщин гораздо больше, чем мужчин, - усмехнулся бог в маске, - и многие из них находятся в таком же состоянии, что и наша медсестра. Именно поэтому стая могла бы и не получиться: на всех сук попросту не хватило бы кобелей. Такая ситуация не устроила бы никого. Многие женщины были бы разочарованы и раздосадованы отсутствием должного к ним внимания. А мужчины от такого обилия потенциальных самок, в конец потеряли бы голову, на ходу меняя своё желание и устремляясь вслед за очередной проходящей мимо юбкой".
"Значит, бог, создав людей такими, какие они есть, уберёг всё человечество, как от излишней радости, так и от излишнего разочарования, - подвёл итог Герон. – Создавая яфридов, ты тоже придерживался такой концепции?"
"Не только я, но и все остальные посланники тоже следовали этому правилу. Во всём и всегда должен соблюдаться баланс, а перекос в ту или иную сторону всегда ведёт к неминуемой катастрофе".
"Я не стал бы называть катастрофой тот момент, когда я прижался к её груди, но то, что меня перекосило, я почувствовал совершенно отчётливо, - засмеялся журналист. – Следующими по силе восприятия были запахи возраста и состояния здоровья. С возрастом мы уже разобрались, а о здоровье медсестры могу сказать лишь то, что явных болезненных запахов я не ощутил, хотя, как мне показалось, в её организме всё же есть какой-то изъян. Визуальный осмотр её открытых частей тела, а также походки, ничего мне не подсказал и я понял, что для более точного определения мне просто не хватает опыта. Я уже знаю, что каждая болезнь имеет свой запах, но для изучения их всех мне бы потребовалось обнюхать все больницы нашей столицы".
"И даже тогда ты не узнал бы всех болезней, которыми может заболеть человек, - усмехнулся многоликий бог. – Абсолютно здоровых людей не бывает, а бывают лишь относительно здоровые. У нашей медсестры небольшие проблемы с пищеварительным трактом  и эндокринной системой, но, как говориться, "на скорость" это совершенно не влияет".
"Последний из запахов, которые мне удалось уловить, был запах её настроения, - продолжал Герон. – Медсестра была немного взволнована и мечтательна. А учитывая то, что от правого рукава её халата сильно пахло молодым хирургом, то совсем нетрудно догадаться, о чём и о ком она в это время думала. Это подтверждал и блеск её глаз, и интонация голоса, а также походка, движения рук и мимика лица".
"Поздравляю, - широко улыбнулся Осмун-Яфру. – Второй уровень тобою тоже пройден, причём достаточно уверенно, и ты вплотную подошёл к финишу".
"Ты имеешь в виду запах мысли?" – поинтересовался журналист.
"Именно так, - согласно кивнул бог в маске. – Все остальные приёмы ты уже освоил".
"Я должен был войти в её сознание?"
"Вовсе нет. Войдя в её сознание, ты бы узнал саму мысль, то есть, получил бы полную информацию, о чём она думает в этот момент, – пояснил Осмун-Яфру. – А запах мысли находится в пределах биополя и может подсказать тебе лишь направление, в котором движется эта мысль. Думает ли наша медсестра о работе или об отдыхе,  о каком-то конкретном человеке или о своей личной проблеме. Но главное, что подскажет тебе этот запах, так это то, насколько эта мысль правдива или лжива. Человек, который пытается тебя обмануть, не только говорит тебе лживые слова, но и думает точно также, а правда в это время спрятана в его подсознании".
"Я приблизился к сестре настолько, что не мог не войти в её биополе, - задумался Герон, - но никакого запаха мысли я не почувствовал".
"Правильно! – воскликнул бог в маске. – Ты его не почувствовал и не почувствуешь до тех пор, пока не отключишь своё основное обоняние. Дело в том, что эти два метода не могут работать одновременно из-за того, что могут войти в явное противоречие. Применяя к кому-либо способности первого и второго уровня, у тебя есть возможность узнать об этом человеке всё, но только третий уровень, а именно запах мысли, подскажет тебе, когда твой собеседник говорит правду, а когда он лжёт".
"Я знаю только один способ, как отключить своё обоняние, - усмехнулся журналист, - а именно: крепко зажать свой нос двумя пальцами".
"Когда мы бродили с тобой по городской канализации, то я наш нос пальцами не зажимал, - напомнил ему Осмун-Яфру. – Хотя при таком чувствительном обонянии мы должны были задохнуться в течение первых же пяти минут пребывания в этой клоаке".
"Да, наверное, этот так, - согласился с ним Герон. – Но в таком случае я начинаю подозревать, что ты постоянно регулируешь чувствительность моего обоняния, в зависимости от той или иной ситуации".
"Конечно, регулирую, а как же иначе? – признался многоликий бог. – Ты ещё не готов к таким перегрузкам, и я просто обязан щадить твой слабый рассудок".
"Не очень-то похожи на пощаду твои последние эксперименты надо мной и медсестрой, - засомневался журналист. – При прикосновении к её телу, от чувствительности всех моих органов восприятия, я чуть было с ума не сошёл".
Лукавый бог довольно засмеялся своим булькающим смехом, видимо вновь вспоминая все недавно пережитые ощущения.

Дверь открылась, но в палату вошла не медсестра, а незнакомый мужчина пожилого возраста с остроконечной седой бородкой и круглыми очками, съехавшими почти на самый кончик его носа. Одет он был, как и все врачи в этой больнице: белый халат, белоснежная медицинская шапочка и мягкие тапочки светло-кремового цвета, которые здесь носили все сотрудники реанимационного отделения.
Именно цвет этих тапочек привлёк внимание журналиста. Дело в том, что в других отделениях этой больницы персоналу выдавали тапочки других цветов, а больным и посетителям положено было носить тапочки строго серого цвета.

На первый взгляд незнакомец был похож на очередного профессора, приехавшего посмотреть на уникального больного, но цвет его тапочек говорил о том, что он является сотрудником именно этого отделения. Цепкий взгляд Герона сразу подметил, что этот человек не привык носить медицинский халат, а шапочка на его голове сидела непрофессионально, съехав немного вбок и назад. Движения мужчины были немного торопливы и вороваты, словно бы он от кого-то прятался, особенно это стало видно тогда, когда ему нужно было закрыть за собою дверь.

"Странный тип", - насторожился Герон, внимательно наблюдая за тем, как незнакомец берёт стул и идёт с ним к его койке.
Но стоило только мужчине приблизиться к журналисту, как обоняние яфрида сразу опознало этого человека.
Записан

Евгений Костромин
evkosen
завсегдатай
***

Карма +0/-0
Offline Offline

Пол: Мужской
Возраст: 69
Расположение: г. Клин
Сообщений: 123



« Ответ #95 : 20 Декабря 2014, 21:10 »

– Люк, как тебе удалось сюда прорваться? - тихо спросил Герон, дождавшись того момента, когда репортёр усядется на стул.
– Вот, чёрт! – возмущённо и с удивлением прошипел Люк. – Неужели я так плохо загримировался? Я два дня тренировался и за это время меня никто не узнал. Даже моя жена, с которой я прожил уже шесть лет, приняла меня за врача по вызову, когда я сегодня утром "случайно" встретился с ней на лестнице.
– Наверное, твоя жена слишком редко заглядывает в твои глаза, - усмехнулся Герон. – Или, может быть, дома они у тебя блестят по-другому. Но когда ты гоняешься за сенсацией, то они искрятся, словно два самых крупных бриллианта в императорской короне.
– Ты серьёзно? – нахмурился Люк. – А если бы я надел тёмные очки, то ты бы меня узнал?
– Слепой профессор идёт на осмотр больного. Оригинально, - захохотал Герон. – Ты лучше мне скажи, у кого ты украл эти тапочки?
– Тсс, - прижал указательный палец к своим губам репортёр. – С этими тапочками у меня вышла целая история. Я должен вернуть их на место, не позднее, чем через десять минут.
– Тогда поторопись объяснить цель своего визита, пока сюда не прибежал хозяин  тапочек.
– Гера, ты же обещал мне фотографии Фризы, - взмолился Люк, - а я знаю, что вы с ней встречались в Гутарлау и знаю даже то, что ты её фотографировал.
– Откуда у тебя такая информация? – удивился Герон.
– Гера, не заставляй меня подставлять этого человека. Кстати, ты обещал достать такие фотографии безвозмездно и без всяких условий.
– Люк, я никогда не отказываюсь от своих слов, - успокоил его журналист. – Но я даже не знаю пока, где находится моя камера, да и цела ли она после такой аварии.
– Цела твоя камера, а находится она сейчас в полицейском участке, как и многие вещи всех участников этой аварии.
– Полиция? – удивился Герон. – Уж не завели ли они уголовное дело по факту этой аварии?
– Именно так, - подтвердил Люк. – После аварии нашли тела только троих её участников, а вот четвёртый человек куда-то пропал, хотя криминалисты утверждают, что это именно его тело выбило лобовое стекло рефрижератора. Полиция сейчас рассматривает версию, по которой он остался жив и сбежал с места аварии, спасаясь от правосудия.
– Люк, у тебя же в полиции полно агентов. Шепни, кому нужно и они на полчаса извлекут карту памяти из камеры.
– Эту карту не могут извлечь даже специалисты той фирмы, которая и изготовила твою камеру, - тяжело вздохнул Люк. – Что уж там говорить о полицейских? Ты сам-то хоть знаешь, как её достать из аппарата?

"Твоя работа?" – обращаясь к зелёному богу, подумал журналист.
"А что мне оставалось делать? – пожал плечами тот. – Гордон и Лари ещё по дороге в столицу пытались вскрыть твою камеру. Я, конечно, мог бы, и уничтожить всю информацию, которая хранится в карте, но уж больно там хорошие снимки. Ты ведь обещал Фризе оставить их на память её будущим потомкам".
"Да, верно, обещал, - согласился с ним Герон. – Что-то слишком часто в последнее время я всем всё обещаю, и, причём совершенно безвозмездно. Уж не твоё ли это тлетворное влияние на мой слабый и податливый рассудок?"
"Хочешь поймать меня на слове и доказать то, что я пытаюсь тобою управлять? – насмешливо спросил Осмун-Яфру журналиста. – А мне вот наоборот кажется, что это ты спрятался в самом центре моей чистой энергии и оттуда пытаешься воздействовать на моё сознание".

Тайная мысль и разведчик сразу насторожились и замерли, чутко прислушиваясь ко всем изменениям, которые происходили сейчас в душе зелёного бога.
"Ты что-нибудь чувствуешь?" – шепнула тайная мысль шпиону.
"Ничего, абсолютно ничего, - развёл руками тот. – Нет даже и намёка на то, что наш друг сейчас блефует, хотя его слова именно об этом нам и говорят".
"Вот-вот, и я о том же, - поддержала его тайная мысль. – Какие будут соображения?"
"У меня, пока что, возникла только одна версия: поскольку Яфру не может разделить область чистой энергии, он, воспользовавшись невидимостью Осмуна, создал её двойника, что и позволило ему снова спрятаться".
"М-да, - вздохнула тайная мысль, - с нашим другом не соскучишься. Изворотливый, как уж. Ладно, посмотрим, как дальше будут развиваться события".
"Сейчас я попытаюсь его разговорить, - предложил шпион, - авось что-нибудь, да и прояснится".

"Тебе только кажется или ты уверен?" – как можно равнодушнее спросил Герон-разведчик у Яфру, надеясь вызвать его на откровенный разговор.
"Как можно быть в чём-то уверенным, когда кругом только одна невидимость!? – воскликнул Осмун-Яфру. – Невидимость твоей энергии, умноженная на невидимость энергии Осмуна, породила ситуацию, при которой никто не может быть в чём-то полностью уверенным".
"Так это же хорошо, - улыбнулся шпион. – Ты же сам говорил, что наша главная задача – посеять в рядах наших противников, неуверенность и сумятицу".
"Хорошо-то, хорошо, да ничего хорошего, - проворчал бог в маске. – Я-то ведь тоже оказался в таком же положении и останусь в нём до тех пор, пока не научусь отличать тебя от Нарфея".
"Но сейчас-то ты уверен, что я – не Нарфей?"
"Сейчас уверен, - подтвердил многоликий бог, - но как только ты снова начнёшь общаться с кем-нибудь из своих соплеменников, то сразу же возникнет опасность подмены тебя на Нарфея".

Тайная мысль и разведчик задумались, а явная мысль всё это время и не прекращала общения с репортёром.

– Раньше никаких проблем с извлечением карты у меня никогда не возникало, - отвечая на вопрос Люка, произнёс Герон. – Может быть, её заклинило от удара?
– Камера абсолютно цела, - отрицательно покачав головой, сказал Люк. – Её защитил противоударный футляр, но она тупо не открывается и не разбирается. Специалисты в растерянности, полиция в недоумении, а я в шоке. Ведь в ней хранятся именно те фотографии, которые ты мне и обещал.
– Люк, ну а я-то чем могу тебе помочь в такой ситуации? – засмеялся журналист.
– У меня была надежда на то, что ты специально такой её сделал, - вздохнул репортёр. - Но если и ты не сможешь извлечь карту из камеры, то мне этих фотографий никогда уже не увидеть.
– Когда камера будет в моих руках, тогда и посмотрим, что я с ней смогу сделать, - сказал Герон, - но в любом случае это произойдёт не раньше, чем с меня снимут гипс.
– А если я её принесу к тебе в палату и под твоим чутким руководством….
– Люк, я не уверен, что тебе удастся ещё раз попасть в эту палату, - усмехнулся журналист.
– Почему ты так думаешь, - удивился репортёр.
– Наклонись ко мне поближе, я тебе кое-что шепну, - предложил ему Герон.
Люк привстал со стула и почти вплотную приблизил своё ухо к незабинтованным губам журналиста.
– У меня имеется подозрение, что я сейчас под колпаком у полиции, - еле слышно прошептал Герон. – В соседней палате наверняка сидят агенты, которые так просто из больницы тебя не выпустят. Не удивлюсь, если тебя скрутят сразу же, как только ты выйдешь из этой палаты.
– Вот дьявол! – прошептал в ответ Люк. – Что же мне теперь делать?
– Прыгать в окно, если у тебя, конечно же, есть крылья, - посоветовал ему журналист. – Впрочем, чего тебе бояться? Надеюсь, что кража казённых тапочек – это единственное твоё преступление?
– Мне сейчас никак нельзя попадать в полицейский участок в качестве арестованного, - прошептал Люк. – А крылья…. Крылья у меня есть. Выздоравливай. Надеюсь, что скоро мы увидимся.

Репортёр выпрямился, встал со стула и, словно бы в задумчивости, подошёл к окну. Он не спеша раскрыл его настежь и замер, разглядывая ландшафт больничного парка.

Герон закрыл глаза, включил зрение Нарфея и сразу понял, что Люк сейчас производит какие-то манипуляции кистями рук, которые он держал на уровне подоконника.
"Да он готовит кошку, - хохотнул Осмун-Яфру. – Сейчас начнётся представление".

Приготовления у Люка заняли не более пяти секунд, после чего он достал из-за пояса альпинистские перчатки, мгновенно их надел  и, схватившись за верёвку, буквально выбросился в окно.

Записан

Евгений Костромин
evkosen
завсегдатай
***

Карма +0/-0
Offline Offline

Пол: Мужской
Возраст: 69
Расположение: г. Клин
Сообщений: 123



« Ответ #96 : 20 Декабря 2014, 21:11 »

"Браво, браво, браво! – захлопал в ладоши Осмун-Яфру. – Гера, у тебя замечательные друзья. Чем больше я их узнаю, тем сильнее начинаю уважать".
"А не происходит ли это оттого, что ты и сам становишься ближе к человеку?" – спросил его Герон.
"Должен признаться, что в твоих словах, действительно, есть доля правды, - вздохнул бог в маске. – Я и сам за собой замечаю, что становлюсь более человечным. Не в смысле гуманности, а в смысле восприятия вашего мира. Раньше мне до людей и дела не было. Я смотрел на них так же, как ты, например, смотришь на муравьёв".
"А со мной, вероятно,  происходит обратный процесс, - задумчиво произнёс журналист. – Для меня многие действия людей становятся похожими на мышиную возню. Вот ради чего Люк так рискует? Ради того, чтобы добыть какую-нибудь сенсацию и удивить весь остальной мир?"
"Люк из тех людей, которые постоянно нуждаются в очередной порции адреналина, - заметил многоликий бог, - и жить иначе он просто не сможет. Не спорю, с божественной точки зрения его поступки похожи на мышиную возню, но это его мир и другого он не знает, да и, наверное, знать не хочет".

В этот момент дверь резко распахнулась, и в комнату вбежали два дюжих охранника. Они подскочили к широко распахнутому окну и дружно перевесились через подоконник, пытаясь определить, куда скрылся беглец.
– Он побежал к левому крылу, - выпрямившись, закричал по рации один из охранников. – Третий пост, нужно отрезать ему путь к ограде. Приём.
Но рация почему-то не отвечала. Охранник подождал пару секунд и снова начал вызывать третий пост.

"Это ты испортил ему рацию?" – улыбаясь, спросил Герон у бога в маске.
"Люк заслуживает того, чтобы мы ему немного помогли, - ответил Осмун-Яфру. – Не каждый день встретишь такого рискового парня".

- А, чёрт, не работает! – вскричал в сердцах охранник с рацией. – Побежали к селекторной связи.
Оба охранника, прихватив с собою кошку и верёвку, выбежали из палаты, впопыхах забыв закрыть за собою дверь.

"Вот и правильно, - подумал Герон. – Пусть немного комната проветрится, а то они оба вспотели, словно лошади на скачках".
"Люка им не догнать, - с удовлетворением заметил бог в маске. – Он уже далеко и в безопасности, но агенты записали ваш разговор и сейчас уже разыскивают твоего знакомого по имени Люк"
"Если он сейчас снимет свою маскировку, то уже никто не сможет доказать, что это именно Люк был сегодня в моей палате, - сказал журналист. – А если кто-то попытается допросить меня, то я ведь от волнения могу и сознание потерять. Да и откуда кому-либо знать, сколько среди моих знакомых таких Люков", - со смехом закончил он.
"За тобой сейчас наблюдают орденоносцы, а полицейские агенты в этой больнице ещё не появлялись. Хотя я думаю, что тебя всё же должен навестить тот инспектор, который ведёт дело об исчезновении второго водителя".
"Да бог с ними со всеми и с их мышиной вознёй! – отмахнулся Герон. – По-моему мы сейчас должны думать не об этом, а о том, как защитится от Нарфея".
"Да я уже и так всю голову сломал, - вздохнул бог в маске. - Но я не в силах что-либо сделать до тех пор, пока не раскрою тайну скрытого потенциала".
"А может быть, мы пойдём другим путём?" – хитро прищурился журналист.
"У тебя есть какой-то план? – заинтересовался Осмун-Яфру. – Ну-ка, выкладывай всё начистоту".
"Давай сначала, разложим всё по полочкам, - предложил ему Герон. – Главная опасность заключается в том, что Нарфей может войти в моё сознание, воспользовавшись своей тайной энергией. Так?"
"Так", - подтвердил бог в маске.
"Мою явную мысль ты полностью контролируешь, и поэтому Нарфей вряд ли станет входить в эту часть моего сознания. Так?"
"И это верно", - согласился с ним Осмун-Яфру.
"А сейчас ты полностью уверен, что я – не Нарфей?" – спросил многоликого бога, теперь уже Герон-разведчик.
"Так, так, так, - задумчиво затараторил бог в маске. – Ах ты, шельмец! Кажется, я начинаю понимать, в чём состоит твой план. Ты хочешь, чтобы твоя явная мысль каким-то образом отличалась от тайной мысли, а твоя тайная энергия отличалась от энергии Нарфея. И таким образом я бы получил возможность сразу определить тот момент, когда Нарфей попытается войти в твоё сознание. Я не ошибся?"
"Бог никогда не ошибается, - засмеялся журналист, - это ему не свойственно".
"Если бы бог не ошибался, то он не занимался бы экспериментами, - тоже улыбнулся Осмун-Яфру. – Общий ход твоей мысли мне понятен, а теперь давай в деталях".
"Когда Нарфей войдет в моё сознание, то, общаясь с тобой, он будет пользоваться, как моим типом мышления, так и теми оборотами речи, которыми я всегда и пользуюсь. Ведь это и определяет стиль и подчерк любого из нас. Ты со мной согласен?"
"Безусловно, - подтвердил бог в маске. – Его речь так же, как  и его мысли, должны быть не просто похожи на твои, а они должны быть твоими во всех отношениях".
"Вот на этом-то нам и следует его ловить, - засмеялся шпион. – Мне, не только как журналисту, но и как просто грамотному человеку, несвойственно допускать в словах грубые орфографические ошибки. Но если я буду произносить их сознательно, то ты всегда будешь знать, что с тобой разговаривает настоящий Герон. Как только я, пользуясь своей тайной энергией, начну говорить грамотно и правильно, то это будет означать то, что с тобой пытается разговаривать сам Нарфей".
"Ты уверен, что сумеешь полностью контролировать этот процесс?" – недоверчиво спросил его Осмун-Яфру.
"Конэчно. Бэз проблэм, - закартавил разведчик. – Скока я должон дэлать ошибак в кажном придлажении?"
"Ну, не так много, - захохотал бог в маске. – Для меня вполне достаточно и одной, максимум двух. Впрочем, давай пока не будем ограничивать тебя какими-либо нормами. Делай столько ошибок, сколько посчитаешь нужным и необходимым, а дальше посмотрим, что из всего этого получится. Однако хитрую ловушку ты приготовил для своего создателя".
"Есля ба ён не стал соединять меня с тобой, то и мну, ща не пришлось ба готовить таку ловушку, - вздохнул шпион. – И ваще, пошто это я должон хлябать енту кашу, есля приготовили яё вы с Нарфеем?" – уже раздражённо добавил он.
"Какая жужа тебя укусила?" – со смехом спросил его Осмун-Яфру.
"Кака, кака, - продолжал ворчать шпион, - жужастая жужа, вот кака".

В дверном проёме появилась медсестра. Она удивлённо посмотрела на дверь, а затем на распахнутое окно.
– Сюда кто-нибудь заходил, - испугано спросила она у Герона, увидев его не закрытые глаза.
– Здесь бегали все, кому не лень, - сообщил он ей. – Какой-то сумасшедший выбросился из окна, вероятно решив, что для этой цели лучшей палаты ему уже не найти. Охранники, словно стадо носорогов, бегали от двери к окну и обратно, вызывая какой-то третий пост. Короче, во время вашего отсутствия, скучать мне не пришлось. А как ваши успехи? Вы нашли неисправный стетоскоп?

"Ты выплеснул на неё слишком много информации, - наблюдая за растерянностью медсестры, заметил бог в маске. – Ей нужна пауза для того, чтобы всё это переварить".

И действительно, сестра сначала плотно закрыла за собой дверь, затем наполовину прикрыла распахнутое настежь окно и только после этого подошла к Герону.

– Какой сумасшедший? Какие носороги? – присев на стул, оставленный Люком, тихо спросила она.
– Да не берите в голову, - улыбнулся глазами журналист. – Вполне возможно, что это был просто сон. Говорят, что цветные и яркие сны к выздоровлению. А как к такой примете относится официальная медицина? Одобряет, отрицает или, как в большинстве случаев, старается не обращать на это внимания?
– Спокойный и крепкий сон всегда говорит о хорошем самочувствии пациента, - словно бы отвечая экзаменатору, произнесла заученную когда-то фразу медсестра. – Но кто-то всё-таки открыл дверь и окно!
– Сегодня на улице ветреная погода. Возможно, что это был сквозняк, - предположил Герон. – Старичок-профессор был худенький, немудрено, что его сдуло с подоконника. А вот каким ветром сюда надуло носорогов с рацией, то я, честно говоря, объяснить затрудняюсь. 

"Почему ты этих охранников упорно называешь носорогами?" – удивился Осмун-Яфру.
"Потому что именно так сейчас молодые люди называют полицейских или охранников, экипированных только резиновой дубинкой и рацией", - пояснил ему журналист.
"Хм, значит, я отстал от жизни?" – недовольно проворчал бог в маске.
"Это не мы от неё отстаём, это она от нас убегает", - произнёс Герон, наблюдая за тем, как нахмурилась медсестра, пытаясь понять смысл последних фраз журналиста.
"Думает, - усмехнулся Осмун-Яфру, - а ведь женщинам думать противопоказано: от этого у них на лбу и переносице появляются морщинки".

Дверь снова распахнулась, и в комнату вошёл незнакомый мужчина в накинутом на плечи белом халате.
– Здравствуйте, - произнёс он, обращаясь в основном к медсестре. – Я – инспектор Грегори, полицейское управление. Мне нужно задать больному несколько вопросов. Вот моё удостоверение и письменное разрешение от главного врача.

Медсестра уже собралась вставать со стула, но вдруг услышала стон журналиста.
– Ох, как кружится голова, - с надрывом прохрипел Герон. – Кажется, я теряю сознание.

Его глаза, медленно закрываясь, закатились куда-то вверх, а затем и голова, задержавшись на пару секунд в одном положении, резко упала на левое плечо.
"Извините, но у нас перерыв по техническим причинам", - улыбнулся бог в маске, подгоняя внутренние параметры организма журналиста под то состояние, которое Герон и пытался сейчас изобразить.
Записан

Евгений Костромин
evkosen
завсегдатай
***

Карма +0/-0
Offline Offline

Пол: Мужской
Возраст: 69
Расположение: г. Клин
Сообщений: 123



« Ответ #97 : 20 Декабря 2014, 21:11 »

Глава 7

Внезапное ухудшение состояния журналиста, вызвало в медицинских кругах настоящий переполох. Когда выяснилось, что Герона невозможно привести в чувство, в палате собрался врачебный консилиум, который и констатировал, что больной снова впал в состояние глубокой комы.
В соседней палате тоже собрался своеобразный консилиум, но уже не из медиков, а из медиумов, которые и являлись агентами тайного ордена. Вооружённые магическими предметами, они стали свидетелями того, как в палате журналиста стали появляться, сменяя друг друга, различные типы энергии. Яфру, Нарфей, Осмун, Фан, Кайса, Хатуум и даже Юрген – все побывали в палате Герона, но ни один из них не показал себя, как божественное создание.

Бог яфридов отлично знал, что его противники не упустят такую прекрасную возможность побывать как в теле журналиста, так и в его сознании, и поэтому лукавый бог постарался создать максимальную толкучку вокруг Герона. Но даже он был озадачен, когда заметил в палате гнома, наблюдавшего за всей этой энергетической чехардой.

"Вот те раз! – удивился бог в маске. – Неужели и Гунар-Ном решил с нами поиграть? Я-то думал, что его интересует только Адам, да видно поторопился с выводами. Впрочем, на такую наживку, как энергетическая мимикрия, клюнет любой из посланников. Мне нужны ещё маски и чем больше их у меня будет, тем заковыристей получится интрига".

Сознание Герона сейчас выглядело, как абсолютно пустой шар, но благодаря энергии Осмуна, каждый, кто проникал внутрь этого шара, видел лишь многократное отражение своей собственной энергии. Тайная мысль журналиста спряталась в подсознании и, замкнувшись в самой себе, полностью отключилась. До неё мог добраться только Нарфей, но он, судя по всему,  не очень торопился этого делать. Во всяком случае, появившись в палате всего на несколько секунд, энергия Нарфея не стала детально изучать сознание Герона и сразу же исчезла.

Яфру, конечно же, понимал, что за это время бог мысли вполне мог внедриться в подсознание журналиста и теперь только Герон с его ловушкой может поймать за руку своего создателя. Но разведчик молчал, спрятавшись в самом центре души зелёного бога, и тоже ждал, чем закончится вся эта божественная карусель.

"Интересная ситуация, - подумал шпион, наблюдая за энергетическим калейдоскопом астральным зрением Осмуна-Яфру. – Наш зелёный друг не знает о том, что нас уже трое и думает, что разговаривает с той самой тайной мыслью из скрытого потенциала. Но он не видит нас обоих, а слышит только меня и поэтому именно мне и придётся определять, подменил Нарфей энергию Герона своей или нет. А если тайная мысль отключилась надолго, причём не по своей воле? Яфру не может первым обратиться ко мне, а я не могу с ним разговаривать до тех пор, пока не услышу неправильную речь тайной мысли. Представляю, как запаникует бог яфридов, если после такой толкучки никто из нас не станет с ним разговаривать. Нашу явную мысль Яфру контролирует, но какой от этого прок, если её видят и слышат все, кому не лень? В таких условиях невозможно разговаривать о чём-то секретном…. А не кажется ли тебе, что ты сам себя загнал в угол? Ведь если Нарфей сейчас подменил тайную мысль, то ему достаточно лишь просто молчать, вынуждая Яфру первым начать разговор, а меня он увидит и услышит сразу же, стоит мне только открыть рот. Готовил ловушку для Нарфея и сам же попал в такую дурацкую ситуацию. А всё из-за того, что скрыл от Яфру правду. Может быть, уже хватит играть в прятки с самим собой? Почему ты боишься во всём ему довериться? Опасаешься, что однажды он полностью захватит твоё сознание, и ты растворишься в нём без остатка…? Наверное, так оно и есть. Скрытый потенциал – единственная твоя возможность сохранить свою оригинальность. И даже когда закончится объединение наших душ, то у меня всегда будет маленький тайный уголок, в котором я смогу укрыться не только от других, но и от самого себя. Ради этого, наверное, всё же стоит побороться".

Не обнаружив в пространстве присутствия чужеродной энергии, разведчик устало вздохнул и начал отключаться от внешнего мира. Словно кошка, которая чувствует за окном морозную погоду и прячет свой нос под лапу и хвост, он стал сворачиваться в клубок и погружаться внутрь самого себя, пытаясь сконцентрироваться и найти выход из создавшегося положения. Наверху остались только чуткие уши, готовые уловить даже самый слабый шорох другой мысли.

Яфру тоже перестал менять маски, и в помещении снова воцарилась аура Герона, многократно усиленная и отражённая невидимой энергией Осмуна. Тайфун, который здесь только что пронёсся, превратился в полный штиль и безмятежность.

"Кажется, мне удалось достаточно сильно их озадачить, - довольно посмеиваясь, подумал Осмун-Яфру. – Каждый из них бросался на душу Герона, словно голодный пёс на кусок свежего мяса, а внутри ноль, пустота и ничего кроме собственного отражения. Нарфей тоже обнаружил там только свою энергию, но ведь так оно и должно было быть. Разница лишь в том, что никакой новой информации она не несла, так что единственная ложка дёгтя в моей бочке с мёдом – это скрытый потенциал.  Что с ним успел сделать Нарфей, то одному ему и ведомо. Остаётся надеяться лишь на то, что ловушка Герона сработает, но он пока молчит. И чем дольше он будет молчать, тем больше вероятность того, что Нарфей всё-таки заменил энергию скрытого потенциала. Ничего, мы можем и подождать. Нам всё равно нужно выздоравливать. И это очень хорошо, что сейчас мы находимся в коме: никому и ничего не нужно объяснять. То, что Гера лукавит – ясно, как божий день. Он уже давно научился делить своё сознание, причём как раз в области скрытого потенциала. Хорошо, что он не стал создавать своего двойника в видимой части сознания, иначе бы двоих Геронов увидели бы все, кто сегодня успел заглянуть в нашу душу. Но на сколько частей Гера разделил свою тайную энергию и где все эти Героны сейчас прячутся – вот это вопрос, так вопрос. Кстати, неизвестно и то, насколько хорошо Гера замаскировал своих двойников от Нарфея. Впрочем, и это тоже не самый главный вопрос. Вся история началась в пещере на острове, когда Нарфей соединил наши души. Кто даст гарантию того, что бог сознания не проводит сейчас на мне свой очередной эксперимент? Но ответ на этот вопрос я получу лишь тогда, когда узнаю тайну скрытого потенциала и смогу попасть в душу Нарфея. Герон, даже если бы и захотел, всё равно не смог бы мне ничем помочь, потому что и сам в полной мере не знает того, чем обладает. Меняя маски и комбинируя их очерёдность, я подбираю отмычки не только для сейфа Нарфея, но и к другим не менее сложным замкам. Самое главное свойство любой энергии – возможность переходить из одного состояния в другое и когда-нибудь я найду ту формулу, которая позволит мне не только манипулировать любыми типами энергии, но и создать свою уникальную и неизвестную энергию во всех Вселенных. Ради такой цели, безусловно, имеет смысл, и напрячься и побороться с кем угодно, хоть даже с сотней Нарфеев и Фанов вместе взятых".


Время шло, равномерно и неутомимо отсчитывая свои мгновения, а ситуация не изменялась. Тело журналиста продолжало неподвижно лежать на больничной койке, и приборы упрямо показывали состояние глубокой комы, в котором находился больной. Дежурные врачи и медсёстры, сменяя друг друга, почти постоянно находились в палате Герона, а в соседней палате агенты тайного ордена без устали сканировали энергетику биополя журналиста, которая упала практически до нуля и, кажется, и не собиралась возвращаться в нормальное состояние.

Братья-рыцари, собравшись на внеочередное совещание, долго изучали и обсуждали результаты наблюдений, но к единому мнению так и не смогли прийти.
– Это какой-то божественный заговор, - высказал свою точку зрения брат Луузи. – Ни в одной книге я не встречал описание случая, когда всего за несколько минут аура человека так часто меняла свою энергетику на другую, причем принадлежащую самым разным богам. Никаких артефактов на теле Герона не обнаружено, но даже если бы они и были, то за такое время он бы просто не успел их менять. Следовательно, энергетикой управлял не он, а те, кто по очереди появлялся в его палате. Конечно, размер ауры был отнюдь не божественный, но это, может быть, лишь оттого, что все эти боги решили сохранять своё инкогнито.
– Я вообще считаю, что Герон – не человек, - сказал брат Рибэ, - и не только потому, что он остался в живых после такой аварии. Все мы прекрасно знаем, что даже боги не в состоянии менять свою энергетику. Осмун тоже её не меняет, а только отражает, скрываясь в это время за обратной стороной зеркала. Но энергия Осмуна лишь недавно появилась у Герона, а до этого его аура была поочерёдно наполнена энергией Нарфея, Яфру и Кайсы. Возможно, мы сейчас наблюдаем появление на Дагоне неизвестного нам бога, который прибыл сюда, скажем из другой галактики или даже из другой Вселенной. И если это так, то все наши артефакты просто не в состоянии распознать тип энергии этого бога.
– Дагона давно перестала быть ареной для противоборствующих посланников, - заметил Волтар, - и новым бога здесь делать уже нечего. Вселенная слишком велика для того, чтобы нужно было постоянно бороться за какую-то одну маленькую и невзрачную планету. Заговор богов, но против кого? Против Нарфея? Тогда почему и его энергия в числе прочих побывала в палате журналиста? Нет, я всё-таки больше склоняюсь к мысли о том, что Герон – искусный мистификатор. Вполне возможно, что ему когда-то посчастливилось найти  и активировать могущественный артефакт, наделивший его сверхъестественными способностями, а все эти манипуляции с изменением энергии – сплошная иллюзия. На теле парня, действительно, нет магических предметов, но кто сказал, что они не могут быть спрятаны внутри этого тела? Брат Луузи, вам известны такие случаи, когда артефакт растворяется в организме своего заклинателя?
– Да, например ракушки сирены, - подтвердил тот. – Они растворяются в теле заклинателя и вновь появляются наружу по его воле. Но дело в том, что два активированных предмета на теле или в теле заклинателя – большая редкость, а в случае с журналистом мы наблюдаем аж целых семь типов различной энергии.
– Зато они появлялись поочерёдно, а не все разом, - сказал Волтар. – Именно этот факт и говорит  о том, что Герон – энергетический иллюзионист. Загадка состоит в том, как журналисту, находившемуся к тому же в бессознательном состоянии, удавалось почти мгновенно создавать замену одного типа энергии на другой.
– А мне вся эта история напоминает смотрины, - улыбнулся брат Карэн. – В кроватке лежит младенец, а вся его родня по очереди подходит к нему и любуется на новое создание природы.
– Даже с большой натяжкой я не смогу назвать Нарфея и Хатуума родственниками, - криво усмехнулся Волтар. – Но, как бы то ни было, ситуация действительно очень похожа на смотрины. Учитывая то, что сам журналист в это время находился в бессознательном состоянии, логично предположить, что смотрины устроил кто-то другой. Возможно, даже один из тех, чью энергию и смогли засечь наши медиумы. Пусть они продолжают вести наблюдение за журналистом, а нам не нужно забывать о нашей главной проблеме: шкатулке Фана. Горан сейчас не видит этого артефакта, но в палате Герона на несколько мгновений появилась и энергия верховного судьи.

Братья-орденоносцы совещались в тайной зале, не подозревая, что в это время под столом, за которым они сидели, удобно расположился Пакль. По его виду было заметно, что старый гном уже успел пропустить как минимум пару рюмочек блекки и пребывал сейчас в превосходнейшем настроении.

Записан

Евгений Костромин
evkosen
завсегдатай
***

Карма +0/-0
Offline Offline

Пол: Мужской
Возраст: 69
Расположение: г. Клин
Сообщений: 123



« Ответ #98 : 20 Декабря 2014, 21:13 »

Сегодня он, наконец, разыскал дом рыбака Илмара и, пользуясь его отсутствием, стал осматривать помещение в надежде найти хотя бы одну бутылочку блекки. Сигнализация Примуса не реагировала на гнома, потому что он пользовался невидимостью и прохождением сквозь препятствия одновременно.
Не найдя настойку в доме, Пакль отправился в гараж, где без особого труда и обнаружил закрома Илмара. Увидев связки сушёных трав и кореньев, старый гном с удивлением и явным уважением покачал головой. Среди гномов целители-травники пользовались большим авторитетом, потому что не было на Дагоне такой хвори, от которой некоторые из них не смогли бы излечить больного.

"Рыбак-то непростой, - подумал Пакль. – Нужно бы познакомиться с ним поближе. Кроме трав и кореньев на полках стоят баночки с порошками и мазями, запах и цвет которых мне ни о чём не говорит, а уж я-то за свою жизнь повидал их немало".

Оказавшись в комнате, где хранились глиняные бутыли с блеккой, старый гном от восторга захлопал в ладоши и, не удержавшись, исполнил несколько па зажигательного гномского танца.

"Это Винтусу в тишине и одиночестве своего кабинета можно заниматься изготовлением блекки, а мне, как пограничнику, такая роскошь не по карману. У меня каждый день командировки и обход территорий, а поэтому лучше будет, если я просто договорюсь с Илмаром, - решил Пакль, разглядывая полки с настойкой. – Судя по внешнему виду некоторых бутылей, они хранятся здесь уже не один год и приготовление рыбаком блекки не поставлено на коммерческую основу. Но даже если он ею и торгует, то я должен стать для него главным клиентом".

Старый гном выбрал самую пыльную бутыль, превратил её в маленький пузырёк и, смахнув с него пыль носовым платком, спрятал блекку в карман своего камзола. Затем Пакль достал из внутреннего кармана блокнот, вырвал из него одну страницу и увеличил её до размеров тетрадного листа. Нарисовав на этом листе большой вопросительный знак, хитрый гном положил свою "записку" на то место, где прежде стояла бутыль с блеккой, добавив к ней стопку старинных золотых монет, и увенчал её большим бриллиантом, словно подчёркивая, насколько высоко он оценивает этот напиток.   

Вернувшись в свой дом, Пакль сначала спрятал пузырёк в тайник, а затем превратил его снова в бутыль.

"Этого мне надолго хватит, - думал старый гном, с любовью глядя на глиняный сосуд, горлышко которого возвышалось над его головой, - а если рыбак запросит больше, то у меня все равно хватит и золота и драгоценностей для того чтобы купить все его запасы".

Откупорив бутыль, Пакль опустил в неё тонкий шланг  и наполнил блеккой графин и поясную фляжку, которую всегда носил с собой.
Дегустация первой рюмки привела гнома в неописуемый восторг. Блекка Илмара была гораздо лучше той, которой его угощал Винтус.

"Либо рыбак добавил в неё ещё какие-то травы, либо она приобрела такой вкус от долгого хранения, - думал Пакль, смакуя уже вторую рюмку. – Нужно будет угостить ею Винтуса…. Или не нужно…? Он своей блеккой и без того доволен, так зачем мне его расстраивать, да ещё и создавать абсолютно ненужную мне конкуренцию? Сначала познакомлюсь с рыбаком и узнаю, может быть, у него есть настойка ещё лучше этой".

Почувствовав необычайный прилив сил и бодрости, старый гном решил отправиться в мир людей, к которым в последнее время стал проявлять явно повышенный интерес.

И вот теперь он сидел под столом в зале совещания орденоносцев, а над его головой медленно вращалось зеркало Горан, но старый гном знал, что зеркало никому не расскажет о его присутствии, потому что об этом уже давно позаботился Винтус. 

Пакль заглянул сюда только из любопытства. Прослушать разговор рыцарей он мог и в кабинете Винтуса, но, во-первых, это было бы нарушением главного правила конспирации, а во-вторых, после выпитой порции настойки яфридов, у старого гнома сразу появлялось желание прогуляться. Герона он только что навестил, а к Адаму отправиться не решился. Повелитель хоть и сам отнюдь не был трезвенником, но встреча с ним в том состоянии, в котором сейчас пребывал Пакль, не сулила ему ничего хорошего.

"Вот если бы Адам сам меня к себе позвал, то тогда, возможно, и повелитель не стал бы подозревать меня в излишней назойливости, - думал гном, что впрочем, совсем не мешало ему следить за разговором орденоносцев. – Но как мне с ним познакомиться, если перстень повелителя постоянно активирован? И чем же этот человечек так понравился Гунар-Ному, что он разрешил археологу пользоваться как невидимостью, так и прохождением сквозь камень? А, может быть, Винтус прав и на Дагоне назревают какие-то события? Ох, неспроста наш повелитель занимается этим археологом. Как недавно выяснилось, Адам лично знаком с Героном, а у того сейчас в палате такие вещи творятся, прямо волосы дыбором. За всю свою жизнь я не встречал такой чехарды различных типов энергии".

Пакль всего один раз побывал в новом жилище археолога и как раз в тот момент, когда Адам переносил свои сокровища в тайную лабораторию. Старый гном был предельно осторожен и старался не приближаться к границам того биополя, которым обладал перстень повелителя, которое к тому же было нестабильным и время от времени выпускало в пространство сгустки энергии похожие на протуберанцы.

Воспользовавшись астральным зрением, Пакль сразу понял, чем вызвано такое странное поведение перстня. Вокруг дома археолога крутилась энергия Чета, пытаясь заглянуть в тайную лабораторию и каждый раз, когда слуга Хатуума нарушал невидимую границу, он тотчас получал щелчок, тычок или подзатыльник от Гунар-Нома. Но, несмотря на это, Чет упорно рвался вперёд, почти не обращая внимания на побои.

"Ах, вот в чём дело, - вскоре понял Пакль. – Чет пытается разглядеть те вещи, которые археолог переносит в потайную комнату, а повелитель не позволяет ему этого сделать. Что же так заинтересовало слугу Хатуума? Насколько мне известно, этот тип мелочами не занимается. Среди вещей археолога есть что-то такое, что заставляет Чета буквально лезть на рожон. Ишь как извивается, словно уж на сковородке…. А археолог-то похоже помогает нашему повелителю! Он иногда произносит какие-то слова, от которых удары Гунар-Нома становятся резче и болезненней для Чета. Винтус сильно удивится, узнав такие новости. Что-то не припомню я случая, когда бы наш повелитель уделял так много внимания кому-нибудь из людей". 


Когда брат Луузи стал говорить о ракушках сирены, то старый гном сразу насторожился.

"Надо бы спросить у Винтуса, сколько таких ракушек создала Сирена, - подумал Пакль. – А вдруг их десяток или даже больше? Может быть, и у орденоносцев есть такой артефакт? Как бы мы с Винтусом не попали впросак. Ведь если кто-нибудь третий активирует такой артефакт, то он сразу услышит наш разговор. Здесь нужно бы семь раз отмерить, прежде чем отрезать. Наверное, придётся нам общаться на таком языке, которого никто уже не знает. Сейчас проверим, помнит ли Винтус старый гномский сленг".

Дождавшись конца совещания и убедившись, что все рыцари покинули тайную залу, старый гном приложил ракушку сирены к уху и активировал её. По обоюдному уговору, Винтус должен был быть всё время в режиме ожидания, а Пакль должен был выходить на связь первым и только тогда, когда нужно было сообщить срочную новость.

– Ты мя слы? – спросил Пакль Винтуса.
Но тот почему-то не торопился отвечать, хотя Пакль хорошо слышал, как на стене его кабинета размеренно тикают ходики с кукушкой.
– Така слы ли не слы? – нетерпеливо переспросил Пакль.
– Да слы я, слы, - проворчал Винтус, - ток не пому, зачо тябу эт ну?
– Зачо? А за то, що нас моги и прослы, - ответил ему Пакль.
– Каки таки прослы?- удивился Винтус.
– А таки, каки имет раку за ушой, - усмехнулся Пакль. – Скок Сирна раков сделна?
– Не зна, - признался Винтус. - У мну их тры.
– Знач, можо и тры во тры, а тры и тры ща можо и робат - вздохнул Пакль. – Сечёшь, в чо фиша?
– Сечёшь, - медленно и задумчиво произнёс Винтус. – Ходя ко мну, таги и поболаем. 
– Хорш, - согласился Пакль. – Ща ток помоща повидю, а затмя и к тябу заду. Прощай.

Спрятав ракушку обратно в футляр с очками, старый гном отцепил от пояса фляжку с блеккой и сделал из неё пару глотков.

"Если орденоносцы знают о ракушках Сирены, то, как минимум одна такая вещь у них быть должна, - думал Пакль, прикрыв глаза и с наслаждением ощущая, как по его телу расходится тепло от выпитой настойки. – Они изучают свойства магических предметов лишь тогда, когда те попадают им в руки. Вообще-то если вдуматься, то люди нам с Винтусом не страшны. Они активируют ракушку на своём языке, а мы на гномском и по идее рыцари нас слышать не должны. Но с другой стороны нам не известны все особенности этого артефакта, да и среди гномов достаточно много наберётся любителей магического антиквариата. Если Винтус сумел прочитать и разгадать секрет заклинания, то почему этого не сможет сделать кто-то другой? Поэтому и старый гномский сленг нас тоже не спасает и не может дать стопроцентную гарантию от прослушивания. Ну, да ладно. Покумекаем с Винтусом, авось, что и придумаем".

Гном прицепил фляжку к поясу и спрыгнул с широкого бруса, соединявшего ножки стола. Отряхнув камзол и панталоны от пыли, Пакль поправил на голове шляпу и вошёл в каменную опору стола, которая и являлась точкой телепортации.
Записан

Евгений Костромин
evkosen
завсегдатай
***

Карма +0/-0
Offline Offline

Пол: Мужской
Возраст: 69
Расположение: г. Клин
Сообщений: 123



« Ответ #99 : 20 Декабря 2014, 21:14 »

Глава 8

Тайная мысль журналиста вздрогнула и стала медленно приходить в себя. Она, словно водолаз-глубоководник после длительного нахождения на большой глубине, не спешила резко подниматься наверх. Впрочем, мысль не знала, сколько времени она находилась в таком состоянии и действовала скорее интуитивно, постоянно прислушиваясь, как к своим ощущениям, так и той атмосфере, которая сейчас её окружала.

Почувствовав, что она, наконец-то, очнулась, мысль приоткрыла глаза и осторожно осмотрелась. Её тайное убежище выглядело по-прежнему и, на первый взгляд никаких изменений с ним не произошло.

"Интересно, сколько времени я отсутствовала? – подумала она, стараясь делать это очень тихо, потому что любое её действие тотчас отражалось на общем состоянии того пространства, в котором она и находилась. – И почему это я вдруг так крепко уснула? Имитацией бессознательного состояния руководила явная мысль и на меня он никак не могла повлиять, значит, или я сама отключилась, или меня отключил кто-то другой".

Тайная мысль стала до мельчайших подробностей вспоминать весь процесс "потери сознания" и вскоре поняла, что ещё некоторое время после того, как исчезла явная мысль, растворившись в оболочке общего сознания, она наблюдала то, что происходило в палате. То, как медсестра нажала тревожную кнопку, после чего в палату прибежали врачи и то, как они безуспешно пытались привести в чувство бессознательное тело. Но потом почему-то вдруг появилась усталость и непреодолимое желание уснуть.

"Чем было вызвано такое желание? – думала тайная мысль, напряжённо вспоминая именно этот момент. – Я тогда точно об этом даже и не думала. Значит, меня попросту заставили уснуть, а кроме Нарфея никто бы и не смог этого сделать. А может быть, я уже не Герон, тайный шпион Нарфея?"


Мысль сначала замерла, а затем стала испугано озираться и пристально разглядывать не только своё убежище, но и саму себя, пытаясь найти хоть какое-нибудь отличие, но всё выглядело так же, как и всегда. Вокруг были те же цвета, те же слабые звуки её собственного эха и то же неторопливое движение  её собственной энергии.

"Нет, так я ничего не пойму, - вздохнула тайная мысль. – Может быть, наш разведчик мне поможет? Со стороны всегда виднее".
"Ты чем занят?" – спросила она шпиона.
Но тот, услышав такую фразу, словно окаменел.
"Ты почему молчишь? Ау-у! – вновь позвала его тайная мысль. – А, может, ты тоже уснул? Эй, проснись!"
Увы, в ответ, кроме собственного эха, тайная мысль ничего не услышала.

"Вот чёрт! – уже начиная терять терпение, чертыхнулась она. – Или он действительно уснул, или по какой-то причине не хочет, а может быть, не может мне ответить. А что у нас делает явная мысль?"

Выглянув из чулана, тайная мысль увидела абсолютно пустое сознание, но приглядевшись внимательнее, заметила мельчайшие цветные пузырьки, которые постоянно меняли свою форму, тычась в оболочку, словно пытаясь вырваться наружу.

"Так это же чужая энергия, - ахнула мысль. – Это все те, кто побывал здесь в моё отсутствие. Ну и наследили! Просто лезли в душу, не снимая башмаков! Давай посмотрим, кто здесь у меня намусорил. Вот этот тёмный комочек очень похож на Чета, а значит, это мог быть и сам Хатуум. Яфру, Кайса, Юрген, а вот и я сам, то бишь Нарфей. Ну, а последний, стало быть, Фан, больше быть и некому. Осмун невиден лишь потому, что принял цвет общего фона. Вся компания в сборе, а заходили, конечно же, по одному, хотя наследил каждый по-своему. А почему они хотя бы в целях конспирации не стёрли свои следы? Может быть, кто-то специально не давал им этого сделать?"

При дальнейшем наблюдении за пузырьками выяснилось, что рвалась наружу только энергия Фана, Нарфея и Хатуума, а энергия Яфру, Кайсы и Юргена просто обречённо и безучастно парила в пустом пространстве.
"Этим Яфру хочет мне показать, что он наследил умышленно и никуда при этом не торопился, а вот всем остальным пришлось спасаться бегством, - поняла тайная мысль. – Всё-таки умеет он рассказать о многом, не проронив при этом ни единого слова".

Прикрыв дверь чулана, она прильнула к области общего сознания, пытаясь не только услышать, но и почувствовать хоть какое-то движение энергии, но всё было тщетно: в душе многоликого бога стояла немая тишина.

"Как же мне отличить себя от Нарфея? – мучительно думала тайная мысль, вернувшись в центр чулана. – Яфру и разведчик молчат, скорее всего, потому, что не знают, кто я такой на самом деле. И правильно, кстати говоря, делают. Сначала я должен доказать самому себе, что я не Нарфей, а потом уже и им это доказывать. Думай, Гера, думай! Если ты не сможешь этого сделать, то и ты и твоё тело навсегда останется в больничной палате, как экспонат для изучения феномена вечной комы".

Как всегда, когда нужно было сосредоточиться, комочек тайной энергии начал медитировать, совершая монотонное круговое движение в пространстве.

"Если я двойник Герона, то по замыслу Нарфея должен буду теперь передавать ему всю собранную информацию. Каким образом? Вероятнее всего через тех моих соплеменников, которые впоследствии станут входить со мной в контакт. Для того, чтобы получить информацию из сознания и подсознания, необходимо забрать часть энергии, а если отбор производится насильственным способом, то процесс этот, как утверждал отец, достаточно болезненный. Незаметное получение информации возможно только из ауры, и только в том случае, когда человек чем-то сильно отвлечён и не подозревает о такой атаке. Но Нарфея моя аура не интересует, поскольку он прекрасно понимает, что все мои секреты хранятся глубоко в подсознании. Мой создатель стремился попасть именно в этот чуланчик, и он в нём был, но что он здесь делал и сколько времени пробыл – тайна, покрытая мраком…. Покрытая мраком…. Стоп!"

Комочек энергии перестал кружиться и ярко вспыхнул и заискрил, сразу увеличившись в размере.

"В моём сознании сейчас находится не только покрытая мраком энергия Хатуума, но и энергия Нарфея, а также Фана и всех марионеток Яфру, включая и его самого. Эти следы могут о многом мне рассказать. Мой зелёный друг давно уже полностью контролирует оболочку моего сознания и это именно он не выпускает чужую энергию из моей души. А зачем? Да за тем, чтобы я поглотил эту энергию и прочитал при этом всю информацию, которую она и содержит! Ну и хитёр же брат Яфру! Если я однажды сумел проглотить и переварить его энергию, то почему бы мне не попробовать на вкус и всех остальных?"

Первым, конечно же, был намечен Нарфей. Во-первых, его информация для Герона сейчас была самой ценной, а во-вторых, и риск практически равнялся нулю из-за однородности энергий.

Выскочив в область пустого сознания, тайная энергия Герона, похожая на искрящийся шар, стала ловить пузырьки Нарфея, поглощать их и растворять в самом себе, помещая в центр шара и воздействуя на них разрядами молнии.
"Я тоже однажды сидел на электрическом стуле, - гоняясь за пузырьками, усмехнулся Герон. – Занятие, конечно же, не очень приятное, но весьма полезное для здоровья".

С каждым новым пузырьком, Герон получал маленький кусочек информации о том, чем занимался здесь его создатель. А когда вся энергия, впопыхах оставленная Нарфеем, была поглощена и освоена, тайная мысль получила подробный отчёт не только о действиях, но и намерениях незваного посетителя.

"И это всё? – с иронией подвела итог тайная мысль Герона. – А я-то здесь страху на себя нагнал. Нарфей вообще нигде меня не нашёл, ни в сознании, ни в подсознании, а поэтому и не смог создать моего двойника, хотя желание такое у него имелось. Яфру заморочил ему голову Осмуном, и куда бы ни заглянул мой создатель, то везде он видел лишь своё отражение, а поскольку моё тело действительно было в бессознательном и даже коматозном состоянии, то определить, куда исчезла область скрытого потенциала, Нарфей тоже не смог. Кстати, гипноз он применил сразу же, как только его энергия появилась в этой палате. Моё спокойное и безмятежное состояние как раз и нужно было для того, чтобы создать двойника. Очень ценная информация! Что же, давай посмотрим, что здесь искали остальные посетители".

Искрящийся комочек, похожий на шаровую молнию, стал терпеливо и планомерно поглощать чужую энергию, очищая сознание Герона. Впрочем, он виден был только самому себе, а Осмун-Яфру, внимательно следивший за состоянием души журналиста, смог увидеть лишь то, что вся чужеродная энергия вдруг стала куда-то исчезать.

"Вот и гадай теперь, кто там занимается уборкой, - недовольно вздохнул многоликий бог. - Или Герон собирает оставленную для него информацию, или его двойник занимается тем же самым, но уже для Нарфея. Судя по тому, что он не стал советоваться со мной, я уже склоняюсь ко второму варианту. Впрочем, это ещё не приговор. Для Нарфея такая информация особой ценности не представляет, зато Герону она должна очень даже пригодиться…. Смотри-ка, он и за Хатуума принялся и это уже очко в пользу настоящего Герона. Нарфей не стал бы пачкаться тёмной энергией, а просто бы вышвырнул её вон. Ох, Гера, рисковый ты парень. Кто же тебя от этой заразы потом лечить-то будет? Хотя, если вдуматься, то маска Хатуума нам бы тоже пригодилась, но сначала нужно найти противоядие, чем сейчас в принципе Гера и занимается".

Тайная мысль журналиста действительно поглотила тёмную энергию Хатуума, но прежде чем растворить её в себе, она долго держала пленницу на электрическом стуле и без устали била молниями, постепенно поглощая лишь мельчайшие её частицы.

"Фу, какая гадость, - покончив с Хатуумом, поморщилась тайная мысль, - словно стакан касторки выпил. Или стошнит, или пронесёт, впрочем, возможны и оба варианта. И на кой ляд я вдруг решил его проглотить? Ничего нового я от этого не узнал. Ну да, он заинтересовался энергетической мимикрией и решил лично проверить моё сознание, так об этом и догадаться было нетрудно. Реакция на своё отражение в моём сознании у него точно такая же, как и у всех: растерянность, недоумение и досада. В поведении каждого из них, конечно же, присутствуют кое-какие нюансы, но они интересны скорее для моего зелёного друга, чем для меня. Кайса, Яфру и Юрген – подстава чистейшей воды. Их бог яфридов использовал не только и не столько для количества, как для того, чтобы перевести себя в разряд рядовых игроков, возложив при этом всю ответственность за содеянное на Осмуна. Вот аферюга, так аферюга! Чужими руками раздал свою колоду, и теперь все вынуждены играть его краплёными картами. Я нисколько не удивлюсь, если нас однажды вдруг встретит настоящий Осмун и устроит нам жуткую сцену. Хотя такая же история может приключиться и с Кайсой, и с Юргеном, и вообще, каждая новая маска добавляет нам ещё одного потенциального врага. Так ведь можно всю Вселенную против себя настроить".

Закончив с уборкой сознания, тайная мысль спряталась в свой чулан и снова зависла в пространстве. Превратившийся в шар, комочек энергии как-то странно пульсировал и дёргался, время от времени выпуская из себя искрящиеся разряды.

"Вот чёрт! Кажется, я обожрался, - тщетно пытаясь подавить тошноту, думала тайная мысль. – Слишком много разной энергии. У меня такое ощущение, будто бы я съел пару селёдок крепкого посола с клубничным вареньем, запивая их простоквашей, умял полторта с кремом из горчицы, а затем влил в себя пол-литра  крепкого солёного кофе с красным перцем. Меня мутит, знобит, тошнит, а если точнее, то колбасит. Сейчас бы плюнуть в кого-нибудь шаровой молнией, да здесь и плевать-то некуда: всё равно в себя же и попадёшь. Может быть, на другой бок лечь, или на коленки встать…? Боже мой, что я несу?!  У меня ведь нет ни рук, ни ног, ни головы, ни…, короче, ничего, на что можно было бы встать, лечь или сесть. И цвет у меня стал какой-то странный: серо-буро-малиновый с продрисью. От такого цвета может и запах появиться, причём, не самый ароматный…. Стоп! Раньше-то я на свой цвет внимания даже и не обращал, а вернее, у меня его и не было, потому что я всегда был бесцветным. Энергия без цвета и запаха – это и есть тайное оружие Нарфея, а я сейчас приобрёл какой-то неопределённый цвет, у которого вполне может появиться и какой-то свой запах. Так что сиди в своём чулане и не высовывайся. Нюх у Яфру чуткий, а глаз зоркий и остаётся надеяться лишь на то, что все эти изменения временные".

Герон, конечно же, даже и не подозревал, насколько опасен был его эксперимент. Заражение тёмной энергией самого Хатуума, для подавляющего большинства существ, означало верную смерть, но журналиста спасло то, что он принял коктейль из различных типов энергии, и разрушающая сила повелителя тёмной энергии была остановлена и нейтрализована.

Зато Осмун-Яфру был прекрасно осведомлён как о силе яда Хатуума, так и о коварстве энергии Фана.  Многоликий бог заготовил свой сценарий, по которому Герон должен был лишь прочитать информацию и отпустить чужую энергию на волю. При таком раскладе риск заражения всё равно оставался, но настолько незначительный, что бог в маске рассчитывал справиться своими силами, однако журналист как всегда пошёл другим путём.

"Глупый мальчишка, - раздражённо думал бог яфридов, наблюдая за состоянием души Герона. – Я ведь его предупреждал, что поглощать любую чужую энергию крайне опасно. Вот уж действительно, заставь дурака богу молиться, так он и лоб себе расшибёт. Ну, захватил чужую энергию, прочитал её информацию и всё, процесс закончен. Какой смысл поглощать незнакомую энергию, если особых сил она тебе всё равно не прибавит, а риск заражения почти стопроцентный? Ведь ни ухом, ни рылом в этом ничего не смыслит, а туда же, с этим рылом, да в калашный ряд. Одно дело преобразовать свою энергию в другую, когда досконально знаешь все особенности и параметры этой энергии, и совсем другое дело – растворить в себе какую-то часть чужой энергии. Если вдруг пойдут метастазы, то придётся резать по живому и без всякого наркоза. Промедление в таком случае смерти подобно".

Проходил час за часом, но никаких изменений в видимой части души журналиста бог в маске так и не обнаружил. Всё выглядело так, словно бы в сознании Герона никогда и не было остатков чужеродной энергии.

"Ничего не понимаю, - устало помотав головой, подумал Осмун-Яфру. – А может быть, он не стал поглощать эту энергию, а просто спрятал её в свой тайник? Но какой ему смысл показывать всем, где находится его убежище? Если чужая энергия вырвется наружу, то она сразу передаст своему хозяину всю ту информацию, которую получила в сознании Герона. Этот паршивец опять что-то мутит, вот вражёнок!  У меня и без него голова пухнет, словно тесто на дрожжах, а он мне всё новые загадки загадывает. Уже четвёртые сутки молчит и при этом вытворяет в своём сознании невесть что. Да, мальчик явно удался. Как говорится, с ним не соскучишься, но горя при этом отхватишь немало".

В это время тайная мысль журналиста, зависнув в своём чулане, вела себя довольно странно. Она то вытягивалась в длину и становилась похожа на удава, проглотившего кролика, то снова собиралась в комок и пульсировала, словно сердце испуганной лани, переливаясь при этом всеми цветами радуги. Звуки, иногда вырывавшиеся из её глубины, были похожи на какую-то жуткую смесь урчания, бормотания,  повизгивания и поскрипывания. Возникавшие при этом видения были не менее причудливы и фантастичны. Герон видел себя странным созданием с руками-лапами, мохнато-чешуйчатым хвостом и головою кошки-ящерицы, пролетающим призрачной тенью над спящим мегаполисом. День резко сменялся ночью, а из города он вдруг попадал в непроходимые джунгли или на дно океана, где со всех сторон на него пялились не менее жуткие создания, чем он сам.

Но вот, наконец-то, кошмар закончился, а тайную мысль перестало трясти и деформировать. Она снова превратилась в маленький комочек бесцветной энергии.

"Эка меня поносило-то, - с облегчением вздохнул Герон. – Или поносило? Впрочем, мне кажется, что и то и другое происходило иногда одновременно. Говорил же тебе отец: кушать можно, но жрать нельзя, а ты накинулся на эти пузырьки, как оголодавший кот на батон колбасы. Зато я узнал не только то, что делали в моём сознании все эти персонажи, но даже то, что они при этом думали и какие строили планы. Кайса, Юрген и Яфру играли роль статистов, пугая наших игроков и подогревая всеобщий интерес ко мне. Нарфей хотел получить свою козырную карту – скрытый потенциал, но она оказалась краплёной. Фан с Хатуумом намеревались подглядеть в наши карты, а вместо этого показали нам свои. Осмуну досталась роль банкира и мне кажется, что он с ней прекрасно справился. Ну, а тот факт, что мне удалось преобразовать всю чужую энергию, тоже должен озадачить наших игроков. Правда, при этом больше всех досталось моему зелёному другу, ведь он при этом играл за четверых, но, как говорится, искусство требует жертв. Может быть, он будет не в восторге от моего поступка, хотя если разобраться, я старался не только для себя, но и для него. Как-никак, а играем-то мы с ним в одни ворота. Наверное, пора бы мне с ним побеседовать".

Тайная мысль ещё раз посмотрела на себя со стороны, и, убедившись в том, что она выглядит так же, как и прежде, собралась было позвать разведчика, но вовремя остановилась. Она вдруг вспомнила, что совсем недавно она уже пробовала поговорить со своим двойником, но тот упорно молчал, не желая или не имея возможности отвечать.

"Я же должен доказать ему, что я не Нарфей, а Герон, - спохватилась тайная мысль, - но поскольку в первый раз я прокололся, то сейчас, наверное, сделать это будет уже сложнее".

"Моя, конэчно, не шибка вумный, - тихо посмеиваясь, произнесла она, обращаясь к разведчику, - но ежоли твой не забывши, то таки гаварить должон твоя с Яфру, а не моя с табой. Мой поночалу-та не въёхал в тёму, а патаму и лоханулся".

Но разведчик молчал, хотя тайная мысль отчётливо ощутила то напряжённое состояние, в котором сейчас находился её двойник. Вероятно, преобразованная энергия посланников, растворившись в скрытом потенциале Герона, придала ему новые качества, значительно усилив его интуицию и проницательность. 

"Моя знай, чё твой думай, - усмехнулась тайная мысль. – Пришла Нарфуй, замянил моя на своя, скопипастил вся мой инфа, а тяперь пытатся твой аблапошить. Моя спервай и сам таки думать, но Нарфуй моя не нашол. Он ваще здеся ничё не нашол. И усе, хто к моя ходить, ничё не видать. И ышо одно: есля бы Нарфуй видать моя, то и твоя ба не моги от яво прятаться. Усёк? Чё бы то панять, моя пришлось цельный ведру дерьму сожрать".
"Ну, хорошо, допустим, что я тебе поверил, - наконец-то отозвался разведчик, - но скажу тебе честно: ощущение полной уверенности у меня всё равно нет. Давай сделаем так: ты ещё раз попытаешься меня убедить, но только без этой тарабарщины, а то у меня от неё уже уши вянут. И ещё: постарайся найти более веские доказательства того, что ты – не Нарфей. Без этого мой разговор с Яфру не состоится".
Записан

Евгений Костромин
Страниц: 1 ... 3 4 [5] 6 7   Вверх
  Печать  
 
Перейти в:  

Powered by MySQL Powered by PHP Powered by SMF 1.1.21 | SMF © 2006, Simple Machines
Wap | PDA | Обратная связь
Valid XHTML 1.0! Valid CSS!